Чудесный нож

Она положила руку на спину коту и облизнула сухие губы, следя за каждым его движением.

Уилл медленно поднялся.

– Ты кто?

– Лира Сирин, – сказала она.

– Ты здесь живешь?

– Нет, – сердито отрезала она.

– Тогда что это за место? Что это за город?

– Не знаю.

– Откуда ты пришла?

– Из своего мира. Соседнего с этим. А где твой деймон?

Его глаза расширились. Потом он увидел, как с котом произошло нечто поразительное: прыгнув ей на руки, он вдруг переменил облик. Теперь это был горностай в красно-коричневой летней шубке с кремовым горлом и брюшком, смотревший на Уилла так же свирепо, как и сама девочка. И тут ситуация изменилась еще раз: внезапно Уилл понял, что оба они, девочка и горностай, боятся его не меньше, чем испугались бы, встретив вместо него настоящее привидение.

– У меня нет никакого деймона, – ответил он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. – И потом: – А! Так это и есть твой деймон?

Она медленно встала с пола. Горностай обвился вокруг ее шеи и ни на секунду не сводил с Уилла черных глазок.

– Но ты ведь живой, – сказала она недоверчиво. – Ты же… Тебя ведь не…

– Меня зовут Уилл Парри, – сказал он. – Я не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о деймонах. В моем мире есть слово «демон», но по-нашему… по-нашему это дьявол, злое существо.

– В твоем мире? Ты хочешь сказать, что этот мир не твой?

– Нет. Я просто отыскал… дорогу сюда. Наверное, мой мир тоже соседний.

Она слегка успокоилась, но все еще напряженно следила за ним, а он по-прежнему старался не напугать ее резким движением или словом, точно она была дикой кошкой, с которой он хотел подружиться.

– Ты видела в этом городе кого-нибудь еще? – спросил он.

– Нет.

– Давно ты здесь?

– Не знаю. Несколько дней. Точно не помню.

– Так зачем ты сюда пришла?

– Я ищу Пыль, – сказала она.

– Ищешь пыль? Какую пыль? Золотой песок, что ли?

Она прищурилась и ничего не ответила. Он повернулся к лестнице.

– Я есть хочу, – сказал он. – На кухне найдется какая-нибудь еда?

– Не знаю, – откликнулась она и пошла за ним, держась на приличном расстоянии.

В кухне Уилл обнаружил курицу, лук и сладкий перец – из всего этого можно было бы состряпать вкусное блюдо, но из-за жары сырые продукты успели подпортиться и плохо пахли. Он выбросил их в мусорное ведро.

– Ты сама хоть что-нибудь ела? – спросил он, открывая холодильник.

Лира тоже подошла посмотреть.

– Я не знала, что это за штука, – сказала она. – Ой! Там холодно…

Ее деймон снова изменился, превратившись в гигантскую, ярко окрашенную бабочку, которая впорхнула в холодильник и тут же вылетела обратно, усевшись девочке на плечо. Потом она медленно расправила и опять сложила крылышки. Уилл почувствовал, что ему не следует на это глазеть, хотя все происходящее было так странно, что у него голова шла кругом.

– Ты что, никогда раньше не видала холодильника? – спросил он.

Найдя банку кока-колы, он отдал ее Лире, а сам взял с полки упаковку яиц. Она с удовольствием сжала банку руками.

– Ну давай, пей, – сказал он. Нахмурившись, девочка посмотрела на банку.

Она не знала, как ее открыть. Уилл дернул за колечко, и наружу полезла пена. Лира недоверчиво попробовала жидкость на язык, и ее глаза широко раскрылись.

– Это можно пить? – спросила она голосом, в котором звучали одновременно надежда и страх.

– Да. Очевидно, в этом мире тоже есть кока. Смотри, сейчас я попробую, и ты убедишься, что это не яд.

Он открыл другую банку. Когда он стал пить из нее, девочка последовала его примеру. Ее явно мучила жажда. Она выпила всю кока-колу так быстро, что газ ударил ей в нос; она фыркнула и громко рыгнула, а когда он посмотрел на нее, ответила ему мрачным взглядом.

– Пожалуй, я сделаю омлет, – сказал он. – Будешь?

– Я не знаю, что такое омлет.

– Ладно, сейчас увидишь. А может, тебе больше нравится консервированная фасоль?

– Я не знаю, что такое консервированная фасоль.

Он протянул ей банку с фасолью. Она стала искать колечко, такое же, как на банке с кока-колой.

– Нет, для этой нужна открывалка, – сказал он. – Неужели в вашем мире нет открывалок?

– В нашем мире еду готовят слуги, – с презрением сказала она.

– Посмотри вон там, в ящике.

Она принялась рыться среди столовых принадлежностей, а он вылил в миску шесть яиц и взбил их вилкой.

– Вот она, – сказал он, взглянув в сторону Лиры. – С красной ручкой. Давай ее сюда.

Он проделал в банке дырку и показал девочке, как открывать дальше.

– Теперь сними с крючка вон ту кастрюльку и выложи фасоль туда, – скомандовал он.

Лира понюхала содержимое банки, и в ее глазах снова появилось выражение удовольствия, смешанного с опаской. Она опорожнила банку в кастрюлю и облизала палец, наблюдая, как Уилл добавляет в яичницу соль с перцем, достает из холодильника пачку масла, отрезает кусочек и кидает его на чугунную сковородку. Потом он вышел в бар за спичками, а когда вернулся, Лира уже обмакнула свой грязный палец в миску со взбитыми яйцами и жадно его облизывала. Ее деймон, снова превратившийся в кота, тоже пытался запустить туда лапу, но отскочил, увидев Уилла.

– Они еще не готовы, – сказал Уилл, отбирая миску. – Когда ты в последний раз нормально ела?

– Это было в доме моего отца на Свальбарде, – ответила она. – Много дней назад. Не знаю точно сколько. А здесь я нашла хлеб и еще кое-что.

Он зажег плиту, растопил масло, вылил яйца на сковородку и повернул ее так, чтобы они растеклись по дну равномерно. Лира жадно следила за тем, как он отгребает яичницу от центра, собирая ее в мягкие складочки, и наклоняет сковородку, чтобы заполнить жидкостью образовавшуюся пустоту. Она наблюдала и за ним самим, глядя на его лицо, на его двигающиеся руки и голые плечи и даже на ноги.

Когда омлет был готов, Уилл сложил его вдвое и разделил пополам лопаткой.

– Найди пару тарелок, – сказал он, и Лира послушно сделала то, что ей велели.

Похоже, она охотно выполняла распоряжения, если считала их разумными, и он попросил ее пойти и вытереть какой-нибудь столик перед кафе. Сам он взял еду, захватил ножи и вилки из ящика, и они вместе сели ужинать, испытывая легкую неловкость.

Она проглотила свою порцию меньше чем за минуту и принялась ерзать на стуле: то покачивалась на нем взад и вперед, то отковыривала от плетеного сиденья кусочки пластика, с нетерпением дожидаясь, когда Уилл кончит есть. Ее деймон преобразился в щегла и клювом подбирал со стола невидимые крошки.