Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона

– Кэмэнор… – вздохнул дракон, но его глаза уже не зажглись тем бешеным огнём, как в кабинете императора. Я всё же удивительно хорошее успокоительное. И какое счастье, что действую только на него одного, точнее – на императора не подействовала. Не хватало ещё, чтобы и он меня наглаживал, это так неприятно! – Его судьба чем-то похожа на судьбу Брандерона и Лионриена – рано лишился матери и был взят отцом на воспитание.

– Разве это плохо? – удивилась я, поскольку в голосе дракона именно это и услышала. – То есть, нет ничего хорошего, что мать умерла, но разве плохо попасть во дворец?

– Как оказалось, именно во дворец – плохо. В моём доме если и есть дети, то это слуги, либо дети слуг. Брандерон может с ними дружить или нет, но он всегда будет… скажем так… выше них. Он не наследник, но его всё равно ждёт неплохое будущее. А вот во дворце дети немного иные. Точнее – в том крыле, где находятся апартаменты придворных, останавливающихся во дворце во время долгих визитов. Кэмэнора разместили в детскую в семейном крыле, которое расположено неподалёку – больше просто некуда было, – и с простыми слугами своего возраста контактировать он никак не мог, а вот с юными драконами, живущими в гостевом крыле с отцами – очень даже.

– И что же в этом плохого? Хотя, если они уже были дракончиками, а он нет… Нет же?

– Нет. Ему было семь, а наши дети обретают крылья в восемь-девять, очень редко в десять. Эйдериан вообще исключение.

– Я тоже. Оборотни обретают зверя к пяти годам, редко к шести, а я вот – в двенадцать. И видели бы вы тогда моего зверя, – я сокрушённо вздохнула и развела ладони, показывая, какой крохотной тогда была. – Позорище, как назвал это отчим. Так что, всякое бывает, и Эйдериан не такое уж и исключение. Ну, так что с Кэмэнором? Он пытался влезть в их игры, а его не принимали, считая малявкой? Знакомо.

– Не столько малявкой, сколько… Понимаешь, они же стали драконами, а он был бескрылым. Для них – кем-то настолько ниже по происхождению, что и внимания, по их мнению, не стоил. А дети бывают очень жестокими, особенно если найдётся тот, кто их возглавит. К сожалению, такой нашёлся. Пищи в костёр подбрасывало ещё то, что Кэмэнор был всё же сыном императора и жил в семейном крыле, куда посторонним хода не было, в детской, предназначавшейся наследнику, а потому, даже без крыльев, уверовал в свою особенность и избранность. И пытался это доказать другим детям. Которым, как ты понимаешь, это совсем не понравилось.

– Да уж. Хорошего мало, – осознав ситуацию, покивала я. – А что, никто из взрослых этого не замечал и не мог пресечь?

– Поначалу – нет. Императору, сама понимаешь, было не до этого, приставленные к мальчику слуги лишь исполняли свою работу – накормить, одеть, обучить. Что у него в душе происходит, мало кого интересовало. А конфликт с другими мальчиками, изводившими его насмешками и мелкими пакостями, был замечен лишь когда перерос в нечто более жестокое, и Кэмэнор в результате одной «шутки» получил серьёзные травмы.

– Их наказали, – вспомнив слова императора, догадалась я. – А Кэмэнор?

– Он затаил злобу. Даже когда его обидчики были наказаны и отправлены прочь из дворца, вместе со своими отцами, которые допустили подобное, Кэмэнор не успокоился. Нет, к драконам он больше не приближался, зато стал срывать злобу на слугах, которые ничем не могли ему ответить. Этого Сиандерин тоже не замечал – кто же пойдёт жаловаться императору на его сына, да и действовал тот осторожно и изобретательно. А уж когда он обрёл крылья, то решил мстить тем, кто когда-то его обижал, а дать отпор он не мог. Поэтому, после того, как попал в магическую академию, начал подстраивать «случайные» несчастные случаи соученикам.

– Но не они же его обижали!

– Ему это было безразлично. Он ненавидел всех молодых драконов как таковых, и неважно, что сам к ним относился. В общем, начинал он с относительно безобидных «проказ» – пострадавшие отделывались испачканной одеждой, испорченными тетрадями с заданиями, порой синяками, но чем дальше, тем хуже. И, что самое важное – делал он всё это исподтишка, стараясь подставить кого-то другого, а если не получалось – просто остаться непойманным. Но излюбленным его развлечением было изобразить жертвой себя, а кого-то – виновным. Лгал он, как дышал, к тому же, теперь был хоть и не наследным, но всё же крылатым императорским сыном, и ему верили. Особенно учитывая его прежнюю историю – когда он действительно был жертвой. А потом он с удовольствием наблюдал, как наказывают других.

– Какой милый мальчик, – скривилась я. Хорошо, что лорд Корбед передумал знакомить его с Эйдерианом. Тот-то мальчик славный, насколько я успела его узнать, несмотря на тоже не самое счастливое детство. – А откуда вы знаете все эти подробности?

– Потому что, именно моё управление проводило расследование странных происшествий в магической академии. Кэмэнор перестарался, от безнаказанности совершенно потерял хоть какое-то чувство меры, если это слово можно применить к данной ситуации, и слишком большое количество «несчастных случаев» привлекло внимание и руководства академии, и самого императора, к которому начали обращаться некоторые отцы пострадавших мальчиков. А уж последний случай… Прости, я не могу рассказать тебе подробности, не моя тайна, историю успели замять, но моральная травма, которую получил наследник лорда Таниэра, гораздо тяжелее физической. Просто поверь, что история омерзительная, и императору пришлось открыть, наконец, глаза на своего сына.

– Вы с ним об этом сегодня разговаривали? И потому взяли меня с собой? А говорили – из-за похищений маленьких оборотней.

– Мы обсудили несколько тем, и эти две были главными. Не просто так наша встреча настолько затянулась. И я держал себя в руках на протяжении всего разговора, собственно, мне не привыкать, просто, раз уж появилось такое чудесное успокоительное, почему бы не воспользоваться? Но, что самое забавное – оба раза, когда я всё-таки едва не сорвался, касались тебя. Не возьми я тебя с собой – мне и утешение не понадобилось бы. Странно, не правда ли?

Глава 13. Ужин.

День десятый

– Это что, я ещё и виновата во всём? – вот тут я не удержалась. И плевать, что он мой работодатель, я такое пережила по его, если разобраться, милости, а он! – Это, вообще-то, в меня огненными шарами кидались, а перед этим поркой ни за что грозили! Это мои брат с сестрой могли совсем одни остаться и в приют попасть – а это, как оказалось, вообще место небезопасное! И я не просила меня с собой тащить! И в успокоительное превращать – тоже. Если у вас работа такая нервная – настойкой у травницы запаситесь.

Высказавшись, я надулась, скрестила руки на груди и отвернулась к окну. Если после этого меня уволят… ну и ладно! Вернусь в Тонреш, лорд Додвелл меня возьмёт на работу, пока доберёмся, мне уже можно будет пользоваться магией. Конечно, условия и зарплата будет в разы ниже, зато безопаснее. Ну, я на это надеюсь.

– Кимми, – на моё плечо легла большая рука, всё же драконы такие большие, что я не только ящеркой, но и в двуногой форме чувствовала рядом с ним, какая же я мелкая. – Не обижайся, пожалуйста. Я хотел пошутить, и вышло не особо удачно. Опыта в этом деле маловато.