Чудо ты мое, зеленоглазое

Держа за шиворот рычащее от негодования животное, Витька помог Лене встать. Сразу же выяснилось, что левая нога менее удачливого охотника застряла в заборе между досок. Витька спрятал кошку в большую хозяйственную сумку и вплотную занялся Леней.

Освобождение попавшей в капкан ступни и восстановление забора в его прежнем, вертикальном положении, заняло у Витьки довольно много времени. Значительно больше, чем ловля кошки. Но проходивший мимо рок решил немного задержаться и до конца насладиться видом всех несчастий, которые одно за другим, как из мешка, продолжали сыпаться на голову Лени. Восстановленный забор пал на его спину в самый неожиданный момент. Леня крякнул и сделал несколько натужных шагов вперед, примерно таких же, какие делает боец, выносящий с поля боя раненого товарища. Последний шаг оказался явно лишним — сделав его, Лене удалось плотно втиснуть свою ногу в пустое, мусорное ведро.

По прежнему занятая стиркой Ира замерла и прислушалась. С улицы доносился какой-то странный шум.

— Леня, посмотри что там! — окликнула она мужа.

Муж молчал.

— Леня!..

Муж упорно молчал.

«Спит, что ли?» — подумала женщина.

Она подошла к двери ведущей в зал и приложила к ней ухо. В комнате было тихо.

«Спит, — решила Ира. — Ну, и пусть спит. Хлопот меньше».

Десять дней назад Леня дал своей жене честное слово не прикасаться к спиртному. Женщина настолько искренне обрадовалась решению супруга, что стала воспринимать его ежедневный, двенадцатичасовой сон как истинное благо.

Ира вытерла руки, набросила на плечи куртку и вышла из дома. Картина, представшая перед ней на улице, была настолько неожиданна, что у бедной женщины ослабли ноги. Ее пьяный муж лежал под забором не в переносном, а в самом прямом смысле. Одна нога супруга, обутая в мусорное ведро, судорожно елозила по асфальту. Вокруг никого не было.

Тихо стоная, женщина подошла поближе.

Леня приподнял голову и бодро улыбнулся.

— Слышь, Ирк!.. Скажи мужику, что бы забор поднял.

— Какому мужику?

— Ну, этому… С кошкой.

Ира еще раз осмотрелась вокруг и горько вздохнула. Потом она нагнулась и с трудом приподняла тяжелый забор. Леня встал на корячки. Едва двинувшись вперед, он угодил головой между ног жены. Ира взвизгнула и выронила тяжелую ношу. Леня сдавлено хрюкнул.

Только через мучительно долгие полчаса уставшей женщине наконец-то удалось дотащить своего до невменяемости пьяного супруга до любимого дивана…

…Утром Леня проснулся в довольно расслабленном состоянии. Голова раскалывалась от боли, а в груди горел синий, неугасимый огонь похмелья. Леня закрыл лицо руками и тихо застонал. Что приключилось с ним позже семи часов вечера, он помнил весьма смутно: какой-то случайный прохожий, соседская кошка, поваленный забор… Обрывки вчерашних пьяных мыслей, мечтаний и разговоров вихрем проносились в пустой голове Лени и не вызывали ничего, кроме чувства стыда и досады.

Леня вслепую нашарил на тумбочке кружку с водой, оставленную там предусмотрительной Ирой еще с вечера. Он с жадностью выпил ее до дна. Стало чуть легче.

Леня с ненавистью посмотрел на стоящую там же, на тумбочке, бутылку. Неуверенность в том, что он смог выпить ее вчера всю, до победного конца, заставила Леню взять бутылку в руки… Бутылка была вызывающе пуста. Леня поморщился и уже хотел было поставить ее на место, как вдруг заметил на этикетке яркую надпись сделанную фломастером. Писала, видимо, жена. Леня поднес бутылку поближе к глазам. Надпись гласила: «Это твое одно виски, идиот!!!»

Леня долго, с недоумением, рассматривал этикетку, потом поставил бутылку на место. Он лег и уткнулся носом в мягкое и теплое плечо жены. Что ему делать — смеяться или плакать, он не знал…

Глава 9

— Петрович, ты что-нибудь понимаешь в бизнесе?

— Нет, а что?

— Логичнее было бы спросить, а кто соображает. Все дело в том, что я занимаюсь кустарщиной!.. Вчера, за десять часов рабского труда мной было похищено всего две кошки. Точнее одна кошка и старый кот. Никогда бы не подумал, но черные кошки с зелеными глазами встречаются в городе так же редко, как и грибы, — Витька мерил шагами пространство кухни и кусал губы. — У нас, в деревне, есть один завмаг… Кстати, довольно милая женщина. Так вот, она любит говорить, что ради дела готова лечь в постель с любым. Завмаг так часто повторяет эту фразу, что поневоле задумаешься, а только ли ради дела она готова на такую жертву?

Петрович заерзал на стуле.

— Витьк, ты не забывай, к тебе жена приехала. Мне еще тут, в городе, ваших драк не хватало!

Витька только отмахнулся.

— Это я так, дядь Коль, просто вслух рассуждаю. Понимаешь, по моим подсчетам в городе живут примерно двести штук черных кошек и котов с зелеными глазами. А я никак не могу до них добраться! Дело стоит как сиротка на обочине. Что мы будем предъявлять будущим покупателям? — Витька почесал затылок. — Правда, я дал объявление в газету о покупке черного кота…

— Мы же сами продавать собирались, — удивился старик.

— Нечего пока продавать, — Витька показал пустые ладони. — Три твоих «черныша» пока не в счет. Но объявление может подарить нам максимум пару-тройку адресов. Так что газетный вопль души можно считать всего лишь скрытой рекламой. Наличием спроса, так сказать.

— А платить-то мы чем будем?

— Ерунда! Кто запросит за обычного кота крупную сумму без наличия ажиотажного спроса? В крайнем случае, его можно будет обменять на кроличью шкурку.

— Прямо как чукчи какие-то… — вздохнул старик.

Витькины суетливые рассуждения казались ему пустыми и непонятными.

— О чем думаешь? — окликнул Петровича Витька.

Старик неохотно оторвал взгляд от окна, посмотрел на племянника и ничего не ответил.

— М-да… — озабоченные глаза племянника потеплели. — Всю жизнь, дядь Коль, ты любил часы с кукушкой и, видно, к другим часам тебя уже не приучишь. Хотя, ладно, прорвемся. Ты отнеси вчерашних моих кошек в диспетчерскую, а я пойду.

— Куда?

— Буду притворять в жизнь самые пустяковые идеи. Может быть повезет.

— Я это… — старик наморщил лоб, припоминая чудное имя, недавно данное Витькой кошке. — Багиру дома оставлю. Стара она для наших дел.

— Ладно, только остальных запри хорошенько.

— И еще, Витьк, — остановил племянника старик. — Ленка все допытывается, чем мы с тобой занимаемся.

— Пока молчи.

— Молчу, — согласился Петрович. — И от того молчу, что сам ничего не понимаю.

Витька накинул куртку и быстро вышел…

Здание областной ветеринарной лечебницы, еще не успевшее угодить в частнособственнические руки, было очень старым. Какой-нибудь случайный гражданин внимательно присмотревшись к стене, выложенной из красного кирпича, не нашел бы там ни одного целого, все кирпичи были либо треснувшими, либо с обкрошившимися углами, либо вместо кирпича зияла цементная ячейка с чем-то бурым и рыхлым внутри. Рядом с одним из белесых окон лежала на земле форточка. В ней, как в ванночке, уже успела собраться вода и несколько желтых листьев. У двери сидела грустная овчарка с перевязанным ухом.