Чудодей

— Это же словами не выразить, что только человек может, а? Но в конце концов эти могущественные силы в тебе — от меня.

Гости, бывшие на конфирмации, уж позаботились, чтобы все в деревне напугались и подивились куриным чудесам Станислауса. Доброжелательно настроенные люди считали, что он в родстве с Господом, а злобствующие — что он чертово отродье.

Учитель Клюглер рылся в своих книгах:

— В данном случае речь некоторым образом идет о зоогипнозе. Зоогипноз достигается, как это говорится, механическими средствами, исключительно механическими средствами…

Никто не прислушался к тому, что там лопочет Клюглер. Он человек ученый, но неверующий. И считается со взглядами только одного человека, а именно своей жены.

Из деревни явилась старуха. Пришла с палкой, хромая. Станислаус копал землю в саду, а папа Густав сеял морковь. Старуха плюхнулась прямо на свежевскопанную землю.

— Мальчик, погладь мне поясницу, ты же настоящий чудодей!

Станислаус оторопел. Ему показалось, что старуха сошла с ума. Она сидела на грядке как грач.

— Погладь мне поясницу, один мудрый человек послал меня к тебе!

Папа Густав подошел поближе. Глаза у него искрились лукавством.

— Густав, Густав, — жалобно просила старуха, — он должен научиться. Как же иначе? Кто отмечен Господом, должен помогать людям.

Густав показал Станислаусу, как ему следует погладить старухе поясницу. Он нехотя повиновался. Едва он коснулся этой старой бабы, как она начала потягиваться. Позвоночник у бабушки хрустнул! Руки взметнулись вверх и упали. Она зевнула так, что слезы навернулись на глаза.

— Помолись, помолись, мальчик!

Станислаус начал молиться:

— Наш приход и наш уход, Господи, благослови. Хлеб насущный в день забот ниспошли в залог любви…

— Тише, тише молись, — сказала бабушка. — Мудрый человек из Клаттвитца только шепотом молился. Ты сам должен придумывать молитвы против болезней!

Тут-то Станислаусу только дай волю. И он забормотал:

— Болезнь поясницы, убирайся вон, а то мы побьем тебя, с Отцом, Сыном и Святым Духом, лопатой прочь прогоним. Аминь, аминь, аминь, Матерь Божья и все святые.

Густав кивал и в воздухе показывал сыну массажные движения.

Тут уж старуха взвыла в голос. Она вся дрожала.

— Что со мной? Что со мной? Как будто камень свалился с меня. — И сразу поднялась на ноги. Казалось, она стала выше ростом. — Ну, Густав, везет тебе. Такое Божье благословение в доме!

Теперь заплакал и Густав. Старуха воткнула в грядку свою клюку и вытащила деньги из кармана юбки. Она сунула смятую бумажку в измазанную землей руку Станислауса и ушла не оглядываясь. Станислаус ждал, что сейчас грянет гром небесный и молния испепелит деньги у него в руке. Ни грома, ни молнии не воспоследовало. Сияло солнце. Небо оставалось синим. Густав шапкой утер слезы.

— Итак, у нас теперь есть немножко денег, так сказать, благодаря твоему божественному искусству. Матери нужны теплые ботинки. А может, еще что-нибудь останется на отруби для козы. — И он поспешил с деньгами в дом, к Лене.

Станислаус как был бросился на вскопанную землю. Гром и молния не поразили его, а радость свалила с ног. Нет у него дурного глаза! Над ясноткой, росшей на меже, порхали капустницы. Они пили из голубых трубчатых цветочков, трепеща крылышками, взмывали вверх, словно радость весеннего утра возносила их к небу. Пролетев высоко над цветущими грушами, они растворялись в небесной синеве.

— Привет вашей королеве, летающие в облаках!

Вернулся папа Густав.

— У тебя голова не идет кругом? Чудеса отнимают все силы. — Папа Густав стряхнул со спины Станислауса черную огородную землю. — Под конец у тебя была судорога?

— Нет, только дрожь в сердце.

Так с тех пор и пошло. Станислаус был возведен в ранг чудодея. Он свел бородавки у деревенского портняжки. У облысевшей женщины на голове снова выросли волосы, выпавшие после тифа. Станислаус массировал лысую голову женщины.

— Господу все мои песни. Шевелюра, возьми и воскресни! Отче наш дарит свои власы для пущей красы.

Как же счастлив был Густав! Теперь всем хватит хлеба! Безработица уже не так страшна. Мама Лена позволила Густаву делать, что ему заблагорассудится. Она слушала только звон в копилке. Жалкое позвякивание — и все-таки…

Мама Лена начала читать. Но не светские книги, боже упаси. Она подружилась с благочестивыми людьми, которые скитались по дорогам. Они называла себя адвентисты седьмого дня. Чудотворство Станислауса было для его матери знаком, что Господь перед концом света не выкинет семейство Бюднеров на небесную свалку.

У папы Густава были другие заботы.

— Нам нужно кресло. Настоящее кресло, как у врача! Мази нужны. И чай, все сорта чая! Чай не повредит.

Он припрятал деньги и подался в город. В лавке старьевщика он нашел залатанное кожаное кресло. Оно стоило пятьдесят марок.

— И я еще остаюсь в убытке, — уверял старьевщик.

А какой же чудодей без кресла? Густав решился. И начал торговаться:

— Десять марок, и ни гроша больше.

Старьевщик повернулся к нему спиной.

— Сорок марок, это мое последнее слово.

Густав сочувственно смотрел на него широко открытыми глазами:

— Да хранит вас Господь от болезней, но вам будет обеспечен свободный доступ. Это кресло для чудотворца.

Старьевщик насторожился:

— А этот ваш чудотворец кожный зуд не лечит?

Густав долго не раздумывал:

— Стоит ему тебя коснуться, и зуда как не бывало.

Старьевщик отдал кресло за двадцать марок.

Горница Бюднеров превратилась в приемную чудодея. Солнце играло на баночках с желтыми и зелеными мазями, стоявшими на подоконнике. Густав отполировал деревянные части кресла. Роскошная прусская работа! Он сколотил шкафчик для медикаментов, которые он готовил из древесной коры. Красным плотницким карандашом нарисовал на дверце шкафчика череп. Череп напоминал карнавальную маску. Успокоился Густав на этом? Ничуть не бывало, он стал драить шкуркой старую проволоку. Из начищенной проволоки он начал гнуть какие-то таинственные инструменты.

— Что это будет? — спросил Станислаус, для которого все манипуляции отца были загадкой.

— В шкафу должно что-то блестеть. Погоди, ты еще научишься, поймешь, что значит быть чудодеем.

Густав ни минуты не сидел без дела. Он бродил с корзинкой по лугам, обрывал головки у цветов и сушил их. Это он заготовлял чай. Он листал старую медицинскую книгу, справляясь, какие травы имеют мочегонное действие, а какие помогают при почечных коликах. В конце концов он сколотил еще один, особый шкафчик, с отдельными ящичками для разных сортов лечебного чая.