Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна
Шрифт:
Что стояло за этими словами, догадаться было нетрудно. Значит, были и такие, кто вполне хладнокровно рассчитывал списать со счетов и Яну (при одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, Сварога охватило такое бешенство, что он не сразу и смог читать дальше).
Встречи, задушевные беседы, где многое называлось своими именами, предложения от самых радикальных до умеренных, но все до единого сводившиеся к одному и тому же: всех неугодных сместить, все реформы и в Империи, и на Таларе свернуть, вернуться к «заветам предков», жить-поживать по канонам тысячелетней ценности, не будоража умы — особенно молодежи — какими бы то ни было новшествами. Нашлись горячие головы, предлагавшие ликвидировать и Магистериум с Технионом — разумеется, после того, как «наши друзья из Магистериума окажут должное содействие». Ну, картина насквозь знакомая: дорвавшиеся до власти ниспровергатели прежнего режима (как бы он не именовался в разные времена и в разных мирах) очень быстро начинают резать друг друга, и к власти обязательно выходит в конце концов кто-то безжалостный и абсолютно
После прочтения этой записки не оставалось никаких сомнений: здесь самый настоящий, можно сказать, классический заговор, в котором Агора, в большинстве своем ни о чем не ведающая, служит лишь прикрытием. Неизвестный Сварогу автор записки (он не подписался) допускал, что в поле зрения попали далеко не все фигуры, кто-то (называлось несколько имен в качестве рабочей гипотезы) вел себя так, что остался незамеченным для людей Канцлера. Ничего удивительного, подумал Сварог, — до сих пор неизвестно, кто именно организовал убийства отца и матери Яны, нет даже предположений. Сварог был полностью согласен с автором записки в том, что ко всему причастны невыявленные до сих пор главари Черной Благодати — некоторое количество их, — Сварог и сам на основе кое-какой информации пришел к тем же выводам, — так и остаются неразоблаченными.
Все, абсолютно все, о чем шла речь, начальник третьего управления просто обязан был давным-давно доложить Сварогу — но он не сообщил ничего. Как и двое его подчиненных, начальники отделов, имевшие право в экстренных случаях обращаться непосредственно к Сварогу. Ни случайностью, ни идиотским совпадением, ни разгильдяйством этого объяснить нельзя. Этому есть одно-единственное объяснение…
Сварог с нешуточным удивлением узнал, что уже полтора месяца, оказывается, один из отделов восьмого департамента проводит операцию «Пещера» — примерно две сотни орбиталов-шпионов и два отдельных центра из семи старательно обследуют все известные Картографическому департаменту пещеры, заброшенные шахты и подземелья в поисках неведомо куда подевавшихся примерно шести тысяч навьев. Об этой операции опять-таки давным-давно должны были знать Сварог с Элконом — но оба понятия не имели о столь масштабном предприятии, для которого, кстати, просто необходима была их санкция…
Это вызывало новые вопросы. Для чего им понадобились навьи? Самое подходящее объяснение — в качестве главной ударной силы. Коли так, значит, и у заговорщиков есть кто-то, умеющий с навьями управляться, — не ищут же их исключительно ради научного интереса? Вопрос номер два, еще более важный: на что они, собственно говоря, рассчитывают? Должны понимать, что не удастся держать Сварога в неведении бесконечно. Даже если учесть, что и в секторе внутренних расследований засели заговорщики. Ответ напрашивается сам собой: они рассчитывают, что во время Агоры все и решится. Первыми на трибуну наверняка будут выпихнуты ни о чем не подозревающие болваны, не имеющие к заговору никакого отношения и озабоченные лишь сохранением «заветов предков». А тем временем другие будут действовать…
Одни и те же люди с завидным постоянством оказываются там, где в данный момент пребывают недоброжелатели и Сварога, и Канцлера, и любых реформ — высокие чиновники и иные армейские генералы (ни одного подозрительного контакта с чинами гвардии не зафиксировано — ну, ничего удивительного, здесь, как и в иные времена и на Земле, и на Таларе испокон веков существует известный антагонизм меж армией и гвардией, сплошь и рядом со стороны армейцев продиктованный примитивной завистью. Каковая, чтобы далеко не ходить, и в самое недавнее время вспыхнула за спиной маркиза Оклера после его стремительного возвышения по служебной лестнице).
Бог ты мой, кого тут только не было! Всякой твари по паре. Например, те, кто возненавидел Сварога из-за его отношений с Яной, те, кто страстно жаждал оказаться на его месте. В том числе и тот, кто стал первым мужчиной Яны, но быстро был ею вытолкнут в бессрочную ссылку на Сильвану. Кто-то завидовал, что в девятом столе служат не их чадушки. Кто-то завидовал высшим орденам Сварога, которых сам тщетно добивался, — при этом совершенно не принимал в расчет, за что эти ордена получены. Замешался вовсе уж экзотический персонаж — академик-историк, несказанно обозлившийся на Сварога за то, что деятельность Сварога в качестве земного короля, если точнее, кое-какие предпринятые по его приказу разыскания, напрочь перечеркивали два классических труда академика по земной истории…
Сварогу пришло в голову, что он, возможно, нашел объяснение той странной неделе, когда не то что по просьбе — по прямому распоряжению Канцлера — передвигался исключительно в сопровождении группы телохранителей, остававшихся снаружи лишь у границы Хелльстада и входа в девятый стол. Даже в Латеране они ни на шаг от него не отставали — к некоторому раздражению Баруты и гланцев, решивших, что король им по каким-то причинам не вполне доверяет.
Нельзя исключать, что в течение этой недели его должны были вульгарно прикончить при первом удобном случае, на земле ли, за облаками ли. Судя по высказываниям иных, решительнее всего настроенных заговорщиков, можно допустить и такое. Правда, он нисколечко не злился — не в первый раз его намеревались убить, дело житейское… Рассуждая с необходимым королям и главам спецслужб здоровым цинизмом, очень даже рациональный и крайне выгодный вариант. Гораздо безопаснее для дела послать пару-тройку убийц, нежели громоздить обширный заговор, при котором из-за многолюдства и немалого числа секретных совещаний всегда есть риск провалиться — что,
собственно, и произошло трудами людей Канцлера (не исключено, заполучившего среди заговорщиков информаторов — в бумагах об этом не было ни слова, но Сварог хорошо знал Канцлера. Да и сам поступил бы так на его месте — узнав о заговоре, к заговорщикам всегда стараются внедрить своих людей либо заполучить информаторов, либо и то, и другое вместе, это азбука ремесла…). Ну вот, а потом планировавшееся убийство Сварога каким-то образом удалось загасить. В общем, нельзя исключать и такого варианта — тем более что другие соображения попросту не приходят на ум…Вторая записка была гораздо короче, там, в сущности, просто-напросто перечислялись шестеро человек из восьмого департамента, как раз и скрывавших умышленно от Сварога и Элкона ту информацию, которую должны были доложить в первую очередь. Начальник третьего управления и пятеро начальников отделов в трех управлениях. Относительно четырех из них имелись веские основания думать, что они (включая начальника управления) связаны с заговорщиками. На остальных двух, согласно бытовавшей в свое время в некоем ведомстве формулировке, компрометирующих материалов не имелось. Правда, это могло означать и то, что они конспирировались лучше остальных, — ну нельзя же всерьез думать, будто они скрывали от Сварога важнейшие сведения исключительно из личной неприязни?
Что любопытно, нигде и ни разу не всплывало имя герцога Орка. Крайне походило на то, что в заговор его попросту не стали вовлекать. Аналитики Канцлера по этому поводу не высказывали никаких предположений и версий (по крайней мере, в ставших Сварогу известными материалах). Однако у Сварога были свои соображения. До сих пор нельзя исключать, что пропавшие неведомо куда шесть тысяч навьев принадлежат Орку (как те, что были в замке Мораг), что именно он их где-то укрыл, рассчитывая для каких-то своих целей использовать в подходящий момент. Что-что, а выжидать он умеет не хуже каталаунской рыси, способной в ожидании подходящей добычи сутками лежать неподвижно где-нибудь в кронах деревьев. Ну, а заговорщики, судя по тому, как активно они прочесывали все места, где навьи могут быть укрыты, хотели их использовать исключительно для себя, не связываясь с Орком, вряд ли согласившимся бы на подчиненную роль. В самом деле, располагая таким войском, и невыгодно, и где-то даже унизительно ходить в подручных, на третьих ролях… Особенно для столь амбициозного субъекта, как Орк (пусть даже в последние годы он свои амбиции изрядно поумерил — из-за Сварога, можно уточнить не без законной гордости).
Больше в папке ничего не было. Сварог не сомневался, что Канцлер давно предпринял какие-то конкретные меры, но не счел нужным поставить Сварога о них в известность. Быть может — до поры до времени. Вполне в стиле Канцлера — да и самого Сварога.
Закончив с бумагами, Сварог попытался разобраться в своих мыслях. Злости хватало с избытком — а вот стыда или чувства вины не было ни малейшего. В том, что у него под носом в восьмом департаменте завелся такой гадюшник, он не был, по его глубокому убеждению, виноват нисколечко. Для Гаудина восьмой департамент был главным делом жизни, а для Сварога — не более чем второстепенной обузой. Кое-какую ценную информацию он оттуда получал, но ее было очень уж мало. Гораздо больше сведений о земных делах поступало от Интагара и его коллег по ремеслу. Правда, Сварог, как выяснилось, уделял слишком мало внимания интригам ларов — но сути дела это не меняло. Он физически был не в состоянии уделять восьмому департаменту много времени. Хватало гораздо более важных дел — и в Империи, и на земле. Он прекрасно знал, что никогда не сможет контролировать восьмой департамент столь же плотно, как девятый стол и свои королевства, — о чем пару раз честно предупреждал и Яну, и Канцлера. Следовало ожидать, что сильная контора наподобие восьмого департамента при отсутствии твердой руки из-под контроля в значительной степени выйдет, и кто-то начнет вести свою игру, свою политику. И Яна, и Канцлер не видели ничего страшного в сложившейся ситуации и всякий раз уверяли Сварога, что их такое положение дел полностью устраивает. Как и Сварог, они попросту не допускали, что однажды возникнет заговор. Это даже хорошо, что они оставили Сварога на прежнем месте: уйди он в отставку, самой подходящей фигурой на его место, как о том впрямую говорилось, был бы как раз начальник третьего управления. Получилось бы только хуже…
Что ж, если подводить итоги… Какой-то план разгрома заговора Канцлер, несомненно, уже разработал, иначе и быть не может. Но все равно, следовало и самому на всякий случай продумать план небольшого тихого погромчика в восьмом департаменте. Сварог действовал бы отнюдь не вслепую: кое-какое представление о происходящих в департаменте процессах у него имелось. В любой конторе, будь то мощная спецслужба или совершенно мирное министерство сельского хозяйства, всегда присутствуют интриги и потаенная подковерная борьба меж многочисленными начальниками. Борьба, разумеется, не смертельная (хотя в иных случаях бывало), но продолжается неустанно и накала достигает нешуточного. Сварогу много интересного об этом рассказал Брагерт: после того, как его форменным образом выставили из департамента, обставив все в довольно унизительной форме, Брагерт, как любой на его месте, не на шутку обозлился на иных начальников и считал, что не обязан более держать язык за зубами, — сама собой улетучилась корпоративная солидарность, обычно требующая держать язык за зубами, порой даже перед собственным начальством. Да и теперь у него в департаменте остались старые добрые приятели — так что Сварог знал достаточно. К сожалению, и Брагерт с приятелями прохлопали заговор — ну что же, в конце концов, все они занимали невысокие посты, а то и были рядовыми оперативниками, так что винить их не стоит…