Чудовище должно умереть. Личная рана

– На самом деле шпионили за Кевином, – пояснил я.

Майра наградила меня убийственным взглядом зеленых глаз. С пылающим румянцем на высоких скулах она выглядела настоящей красавицей. Губы ее дрожали. Не дав ей возможности возразить, я продолжал:

– Дорогая Майра, ваши страсти меня не шокируют. Как долго вы провели в поместье Лисонов той ночью?

В какую-то секунду мне показалось, что она меня ударит.

– Да как вы смеете?! – возмутилась женщина. – Вы сошли с ума! Ноги моей никогда не бы…

Я прервал ее гневную речь, указав на расхождение во времени:

– Понимаете, Майра, либо вы должны были перехватить Кевина на дороге, либо проехать неподалеку от жилища Лисонов и вернуться домой по той узкой тропе.

Майра упрямо возражала, но я не мог оставить ее в покое: если она угодила в западню, то мое положение с самого начала было гораздо хуже.

– Это останется между нами, Майра, – со всей возможной мягкостью увещевал я ее. – Пожалуйста, будьте честны со мной.

Постепенно правда выплыла наружу. За несколько недель до случившегося Майра заметила в поведении мужа странную нервозность и скрытность, не обычные для него.

– Он однажды проговорился, что за ним кто-то следит.

В день отъезда Кевина в Голуэй Майра ощущала нарастающее беспокойство и какую-то фальшь в его словах, какую-то виноватую браваду, всегда вызывающую у нее подозрения по поводу Гарриет. Она почувствовала неладное в момент разговора с мужем о поездке в Голуэй и преувеличенно нежного прощания.

– Казалось, он с трудом сдерживает возбуждение и словно ожидает чего-то.

Уложив детей спать и оставшись в одиночестве, Майра поддалась приступу ревности, разъедавшей ее, словно медленно действующий яд. Через некоторое время женщина больше не могла выносить неизвестности. Она была убеждена, что Кевин либо уехал вместе с Гарриет, либо собирается встретиться с любовницей в ту ночь. Отчаявшаяся Майра позвонила в дом Лисонов. Ответил Фларри.

– Гарри дома? – осведомилась жена Кевина.

– Да. Найти ее?

Майра отказалась от разговора, попросив передать какое-то пустяковое известие.

Но мучения на этом не закончились. Когда Кевин не вернулся к половине одиннадцатого, Майра пришла к выводу, что он наверняка развлекается с Гарриет. Она поехала на велосипеде в усадьбу Лисонов, пробралась за ограду и некоторое время подслушивала, прячась за деревьями.

– И вашего мужа там не оказалось? – заключил я.

– Слава богу, нет! Хотя они могли расположиться в одной из хозяйственных пристроек. Я не осмелилась подойти близко к дому, – объяснила мать семейства.

– Или у реки? – осторожно спросил я.

– Так далеко я не заходила, – заявила собеседница. – Я все время старалась держаться в тени деревьев.

Не прозвучало ли это несколько уклончиво?

– Вы могли бы заметить ее тело на той самой полянке, где Фларри удил рыбу в день нашего знакомства.

Майра передернулась:

– А оно было там? Я не знала. Я побоялась подойти настолько близко к реке, – сбивчиво проговорила женщина. – О, Доминик! Мне так стыдно за себя! Следила за Кевином! Должно быть, я в ту ночь сошла с ума.

– И вы вообще никого не видели? – уточнил я.

– Никого. И даже не слышала, – уверенно заявила ирландка. – Нет, подождите-ка… Возвращаясь назад, я разглядела впереди какого-то пьяного, всего в нескольких ярдах от въезда в город. Я его не узнала – фонарь на моем велосипеде не слишком сильный. Просто увидела шатающуюся фигуру мужчины, ковыляющего по дороге. Я не рискнула обогнать его, поэтому выждала пару минут, пока он не исчез между домами.

– Вам следовало бы поставить в известность об этом Конканнона, – посоветовал я.

Майра посмотрела на меня в ужасе.

– Вы хотите сказать, что это был убийца?

– Какой-нибудь спившийся бродяга вполне мог забраться в усадьбу и попытаться изнасиловать Гарриет, – растолковал я ей. – Конканнон разыскивает человека именно такого сорта.

– О нет, я никогда не решусь поделиться этой историей с офицером полиции! Что он обо мне подумает после моей прежней лжи? – воскликнула хозяйка дома.

– Но вы же не захотите, чтобы невинного человека повесили за убийство Гарриет? – настаивал я.

– Я вообще не хочу, чтобы из-за этой развратницы кого-то вешали, да простит меня Господь!

– Говорю же, люди считают, что это моих рук дело, – в отчаянии произнес я. – Вероятно, Конканнон думает то же самое.

Майра застенчиво посмотрела на меня.

– Тогда они глупцы! – с чувством заявила она. – Скажите, бога ради, с какой стати Конканнону подозревать вас?

– Вы сами должны знать, – ответил я грубо.

После минутного молчания женщина осторожно заметила:

– Вообще-то в городе ходили разные сплетни. Наверное, из-за них.

– Сплетни?

– Мы, то есть Кевин и я, слышали, что вы неравнодушны к Гарриет, – смущенно пробормотала женщина.

– Неравнодушен! – взорвался я. – Боже правый! Я был страстно в нее влюблен! Простите. Но я больше не могу выносить этих ирландских околичностей….

– Значит, она и вас заполучила, – вздохнула Майра грустно. – Бедный Доминик! Хотя теперь это не имеет значения.

Я обнаружил, что плачу. Сейчас от любого сочувственного слова у меня на глаза наворачивались слезы.

– Она не была порочной, Майра, – бормотал я, сдерживая рыдания. – Поверьте мне, не была!

Я весь дрожал. Женщина на несколько мгновений прижала мою голову к себе. Потом призналась:

– Вам необходимо подкрепиться. Нет, не с детьми, лучше я принесу вам поднос. Погодите минутку, сейчас раздобуду что-нибудь съедобное.

Хозяйка вышла, оставив меня в комнате одного. Я услышал голоса детей, весело болтающих в соседней комнате, размышляя о Фларри, страстно хотевшем иметь ребенка, и о той самой ночи, когда я предоставил Гарриет ее судьбе у реки. Я представил Майру, в сумерках бродившую по усадьбе Лисонов, которую сводили с ума подозрения и гордость. К счастью, она не заметила меня и не слышала нашей перебранки.