Чудовище с зелеными глазами

— ...Самая прекрасная девушка на земном шаре?

— Да. Но отец у неё отсталый старик, который ходит с толстой палкой и не любит артистов. Мы с Зоей познакомились недавно, но дома я у них никогда не появлялся, и вот когда, наконец, по моим точным расчётам, папаша должен был находиться в клинике, я прихожу, звоню....

Ордынин даже побледнел при этом воспоминании.

^{Старик весьма подозрительно покосился на розы...}

— И тебе открывает профессор с толстой палкой в руках?

— Нет, палка стояла в углу... Хорошо, я сразу вспомнил, что на этой же площадке живут Царапкины. Спросил их. Старик весьма подозрительно покосился на розы и не уходил до тех пор, пока Василий Ефимович не открыл мне дверь...

— Ну, а торт?

При упоминании о торте несчастный влюблённый опять схватился за голову и в волнении даже сдернул парик:

— Это был ужасный просчёт. Именно в двенадцать часов дня профессор собирался оперировать моего приятеля, и я даже просил его подольше не поддаваться наркозу. Но только я стал подниматься по лестнице, как услышал позади себя стук палки. Отец! И он нарочно долго возился с ключами у своих дверей, пока я не дозвонился к Царапкиным...

— А лилии?

— С этими лилиями я два часа ходил по тротуару и не решался войти в подъезд. А когда, наконец, вошёл и поднялся на лестницу, то со страху позвонил опять к Царапкиным...

Валентин Павлович швырнул в сторону коробку с гримом и заметался по уборной:

— Мало того, что им столько цветов перетаскал, так ещё скандал!

Да, жизнь, как видите, рождает трюки более головоломные, чем вся история с платком, придуманная Яго.

Рассказывают, что...

В мастерскую к художнику Брюллову приехало какое-то семейство и пожелало видеть ученика его, Рамазанова. Брюллов послал за ним. Когда тот пришёл, Брюллов, обращаясь к посетителям, произнёс:

— Рекомендую — пьяница.

Рамазанов, указывая на Брюллова, прехладнокровно ответил:

— А это мой профессор.

^{* * *}

Некто Копьёв славился в Петербурге худобой своей четверни, которую он из скупости плохо кормил. Однажды ехал он в карете по Невскому проспекту, нагнал шедшего пешком Сергея Львовича Пушкина (отца поэта) и крикнул ему:

— Садитесь — подвезу!

Сергей Львович ответил:

— Благодарю, не могу: я спешу.