Чумазое средневековье. Мифы и легенды о гигиене

Но шутки шутками, а такие дискуссии дали мне понимание важного факта – действительно, существование ванн не для всех будет убедительным доказательством того, что в них мылись. Поэтому и книгу я решила начать не с описаний средневековых туалетов, водопровода, ванн, гигиенической косметики и тому подобного. И не с документов, изображений и археологических находок, подтверждающих их существование. Это все будет, но дальше, в следующих главах.

Эта глава будет посвящена культурной стороне средневековой гигиены. То есть не вопросу, как люди мылись в Средние века, а вопросу, почему они мылись.

Культура красоты

Я решила немного перефразировать название главы, чтобы фактически сразу же и ответить на заданный вопрос. Красота бесценна, отрицать ее значимость в жизни человеческого общества – значит лицемерить. Сколько ни говори об умственных способностях или прекрасных душевных качествах, все равно внешняя привлекательность человека оказывает на окружающих большое влияние.

Да и не только человека. Мы выбираем самого красивого на наш взгляд щенка, вешаем на окна красивые занавески, ставим на смартфон красивую картинку, украшаем торт. Красота радует глаз, улучшает настроение, доставляет удовольствие.

Как связаны красота и гигиена в наше время – все понимают. Мы моемся каждый день, пользуемся многочисленными шампунями, бальзамами, кондиционерами, лосьонами, кремами, тониками, гелями, скрабами и т. д. И все это не только для чистоты, но и чтобы быть красивыми. Для борьбы с грязью хватило бы воды и мыла. Но все прекрасно знают, что красота и привлекательность – это не только стройная фигура и правильные черты лица. Это чистая кожа без прыщей и пятен, шелковистые блестящие волосы, хорошие зубы и ногти, ну и конечно запах.

Когда заходит речь о гигиене в Средние века, эти простые истины многие почему-то сразу забывают. Не знаю, почему некоторые воспринимают обитателей средневекового мира не как людей, таких же, как мы, просто по-другому воспитанных, а как неких инопланетян, у которых не только психология другая, но и физиология. Однако это так и есть, потому что уверенность, что они никогда не мылись, соседствует с уверенностью, что грязное тело и волосы, а также неприятный запах не казались средневековым людям непривлекательными. Между тем, среди всевозможных аспектов средневекового быта именно вопрос о высокой ценности чистоты давно не вызывает у ученых никаких споров, настолько он изучен и многократно подтвержден как в художественной литературе, так и в многочисленных документах.

Средневековая сексуальность

Возвращаясь к теме средневековой сексуальности, хочу обратиться к работам Монсерат Кабре – профессора Барселонского университета, специализирующейся на истории средневековой науки (прежде всего медицины, здравоохранения, гигиены и сопутствующих тем). «Изучение истории человеческой красоты, – пишет она, – трудное занятие, поскольку это был сложный аспект средневекового опыта. Нередко красота рассматривается как совокупность положительных, желательных и исторически обусловленных идеальных черт, образующих некий канон. Часто этот предмет изучается не как значимый элемент средневековой культуры, а как незначительная, даже легкомысленная тема, не имеющая отношения к общественной жизни. Однако эта тема насыщена богатыми нюансами, которые порождают ряд важных вопросов».

В Средние века было много рассуждений о прекрасном, вероятно, столько же, сколько и субъективных представлений о телесной эстетике и личных идеалов красоты. О красоте рассуждали философы и богословы, писатели и политики. Есть, конечно, работы, полностью посвященные вопросу телесной красоты, но в большинстве случаев эту тему все-таки рассматривали как часть каких-то других, более широких и важных вопросов. Но в любом случае материала достаточно много, чтобы проанализировать средневековое отношение к красоте и сексуальности.

Здесь надо сделать важное уточнение. Монсерат Кабре тоже на этом останавливается отдельно…

Как я уже не раз говорила, Средневековье – это отнюдь не «монолит». Это тысяча лет существования десятков народов на огромной территории. Народов, которые приходили с других континентов, расцветали, вымирали, ассимилировались, уничтожались, захватывали другие народы и т. д. Они сильно менялись за эту тысячу лет, перенимали что-то друг у друга, враждовали друг с другом. И поэтому любые понятия, такие как «средневековая мода», «средневековая еда», «средневековая красота», – очень условны. Можно сделать очень примерные обобщения, которые будут характерны для большинства стран в некий период времени. Но исключения всегда останутся. Более того, средневековые философы не пришли к единому мнению ни по одному обсуждаемому ими за эту тысячу лет вопросу. Так же как сейчас люди не могут прийти к единому мнению, например, о воспитании детей, сексуальных меньшинствах, разоружении, экологии и т. п. По поводу красоты, кстати, тоже – каждый эксперт имеет свое мнение о том, какие каблуки надо носить, какие стрижки делать, каким спортом заниматься, что есть, как краситься… не говоря уж о глобальной войне «фитоняшек» и «бодипозитивных».

Вот и средневековые любители философствовать и анализировать были не особо едины в вопросах касательно красоты и сексуальности. Одни из них яростно дискутировали друг с другом, а другие жили с разницей в тысячи километров или сотни лет, поэтому даже не пересекались. Впрочем, отсутствие единства мнений связано еще и с другими объективными причинами. Согласитесь, то, что считалось красивым в суровых краях викингов, не всегда могло так же цениться где-то в солнечной Италии. Красота не универсальна, ее восприятие зависит от культурного кода, от воспитания, взглядов, общепринятых норм.

Но все же Средневековье не зря выделяется в отдельный период человеческой цивилизации. Большинство ведущих философов того времени (причем, что особенно интересно, независимо от их религиозной принадлежности – христиане, мусульмане и иудеи) соглашались с тем, что красота – это внутреннее потенциальное качество всех существующих созданий, пропорциональное степени их действительного совершенства. Красота считалась результатом состояния гармонии с природой. Она могла проявляться и, соответственно, восприниматься как в материальных сущностях, так и в духовных субстанциях, человеческие тела во многом считались выражением внутреннего «Я».

Однако и тут были свои тонкости. С одной стороны, красота в Средневековье понималась как эстетическое удовольствие, а уродство – как эстетическое отвращение. Но с другой стороны, уродство не было противопоставлено красоте, хотя это качества вроде бы взаимоисключающие. Лицо без неприятных следов, вызванных болезнью кожи, формально было ближе к совершенству, но не обязательно считалось красивым. В средневековом словаре было великое множество терминов для обозначения красоты и уродства, а также их градаций и тонкостей. Но важно понимать, что эти понятия всегда и при любых обстоятельствах так или иначе были связаны с моральными или духовными качествами. Красота воплощала собой добро, благость, любовь, а уродство – зло, отвращение, дьявольские силы.

Это иногда приводило к очень типичному для Средневековья лицемерию – когда тому, что вроде бы не одобрялось религией, находились религиозные же оправдания. Так, например, англо-нормандский текст XIII века “Ornatus Mulierum”, посвященный женской косметике, предваряется предисловием, где автор убедительно объясняет, что женщины должны сохранять и улучшать свою красоту, следуя божественному промыслу. Поскольку все женщины – наследницы Евы, они утратили свою изначально дарованную Господом красоту в результате божественного наказания за то, что в лице Евы поддались дьявольскому искушению. Но Дева Мария как бы искупила этот Евин грех, и теперь женщины должны равняться на ее божественную красоту и пытаться быть такой, как она, – и внутренне, и внешне.