Чумной корабль

Центральная часть острова в одно мгновение просто исчезла. Скала растворилась, распалась на молекулярном уровне, то есть в буквальном смысле бесследно исчезла. Поскольку часть энер­гии взрыва была направлена вовне, возникла ударная волна, прокатившаяся через весь остров и взметнувшая в воздух сотни, тысячи тонн битого камня. Большая часть скалы, расплавив­шись, превратилась в пылающие комья лавы, с шипеньем па­давшие в море.

Прежде чем охранники поняли, что происходит, они обрати­лись в пепел, смешавшийся с дымом и осколками камня.

Когда ударная волна достигла подземной базы, фортифи­кационный железобетон мгновенно обратился чуть ли не в по­рошок, будто это был тончайший китайский фарфор. Здание даже не было разрушено — неведомая сила словно вырвала его с корнем из каменистого грунта и развеяла по воздуху. Мили толстого медного провода, из которого была изготовлена антен­на КНЧ, в считаные секунды расплавились и потоками жидкого металла устремились в море.

Земля сотряслась так, что огромные плиты скальной породы острова разлетелись на части, образовав семь гораздо меньших по размерам островков, разбросанных на разном расстоянии от эпицентра взрыва.

От Эоса стала расходиться огромная приливная волна. В от­личие от обычных цунами, которые двигаются под поверхно­стью воды и прибавляют в высоте, только достигнув мелково­дья, эта волна представляла собой стену воды, завершавшуюся вспенившимся гребнем, который, казалось, никогда не опадет. Гигантская водная гора с диким ревом с бешеной скоростью неслась по морю. В конце концов и эта волна, как любая дру­гая, пусть даже сверхвысокая, уменьшится в размерах по про­шествии некоторого расстояния. Трение в конечном счете по­бедит ее, уменьшив до уровня зыби, но пока что это была самая разрушительная сила на планете.

На расстоянии в сорок миль от эпицентра взрыва «Орегон» мчался на максимально возможной скорости. Все люки корабля были задраены. Оба аппарата для изучения подводного мира были закреплены в особых нишах. На судне не оставалось ни од­ного предмета, который не был бы надежно принайтовлен или убран в специальный ящик. Экипаж понимал, что повреждений судну не миновать, но они должны быть минимальными.

— Время до точки воздействия? — спросил Хуан.

— По нашим оценкам, около пяти минут, — доложил рулевой.

Хуан нажал кнопку включения корабельной громкоговоря­щей связи.

— Это Председатель. Всем держаться. Через пять минут предстоит столкновение с огромной волной. Готовность пять минут.

Установленная на мачте камера наблюдения, повернувшись в направлении кормы, перешла в режим ночного видения, с тем чтобы видеть настигающую их волну. Огромная стена воды за­полнила собой всю поверхность моря по горизонту, не знающая пощады, грозная. Фронт волны усеивали изумрудные фосфо­ресцирующие прожилки, а гребень трепетал зеленым пламенем.

— Я сам поведу корабль, — внезапно объявил Хуан, прини­мая управление «Орегоном».

Кабрильо определил, что они уходят от волны под неболь­шим углом, и подкорректировал курс «Орегона». Чтобы вы­держать удар, необходимо было расположить корабль таким образом, чтобы основную силу удара приняла на себя корма. Малейшее отклонение, и волна всосет в себя пятисотфутовое судно.

— Вот она!

Происходящее напоминало поездку в сверхскоростном лиф­те. Корма мгновенно взлетела вверх так, что несколько секунд винты вращались в пустоте. По корпусу судна прошла дрожь, «Орегон» скрипел, стенал, вопил, но вопли его потонули в ди­ком реве волны. Нос корабля погрузился в море. Хуан резко сбросил ход, чтобы не дать судну зарыться носом в воду. Судно взбиралось по волне, словно альпинист, нос опустился вниз под опаснейшим, головокружительным углом. Сейчас их скорость составляла без малого семьдесят миль в час.

Кормовая часть ударила в гребень волны, на палубу пото­ками хлынула вспенившаяся вода, полностью затопив ее. По­токи белой пены низвергались со шпигатов, изо всех полых про­странств. На тридцать, сорок, нет, на пятьдесят футов корма «Орегона» зависла над тылом волны и только потом стала опу­скаться, причем куда быстрее, чем поднималась, подхваченная волной.

Кабрильо распорядился дать самый полный, выжать из «Орегона» всю его мощь. Когда они окажутся на низшей точке волны, судно должно иметь достаточный запас энергии, чтобы проскочить как можно дальше и не дать морю сомкнуть воды над ним.

Когда судно было под углом почти в шестьдесят градусов, нависающая часть кормы врезалась в воду и исчезла в ней. Вода, поднявшись до самого верхнего грузового люка, непременно смыла бы вертолетный ангар, не будь он снабжен мощными ре­зиновыми уплотнениями.

— Давай, давай, дорогой, — бормотал про себя Хуан. — Ты сможешь, вот увидишь, сможешь.

Угол постепенно уменьшался по мере того, как корма вы­биралась из воды, и спуск «Орегона» в ад, кажется, становился более-менее управляемым. Двигатели натужно ревели, пытаясь уберечь громадину в 11 ООО тонн от смертельных объятий моря. И медленно, сначала очень медленно, так, что уставившийся на мониторы Хуан даже засомневался, не обманывают ли его глаза, палуба освобождалась от воды. Корабль избежал подво­дной могилы.

Сбавив скорость, Кабрильо передал управление рулевому.

Макс незаметно проскользнул к стулу.

— А я еще подумал, когда ты на квадроцикле соскочил в море: «Он — сумасшедший»… Любой другой корабль давно бы пошел ко дну.

— Это не любой другой корабль, — с нажимом произнес Хуан, хлопнув по плечу Макса. — И не любой другой экипаж. Вот так-то.

— Спасибо, — только и сказал Макс.

Так. Одного избалованного ребенка удалось загнать до­мой. Теперь дело еще за двумя.

ГЛАВА 39

Ковач сразу понял, что не все в по­рядке, когда попытался связаться с Томом Сэверенсом из радиорубки «Золотых небес». Ответа не последовало. Даже гудков и то не было.

Из-за выключенных по приказу Ковача радиоприемников лишь двадцать минут спустя на корабле узнали обо всем из но­востного спутникового канала. Речь шла о метеорите, замечен­ном над Южной Европой. Космическое тело весом примерно в тонну врезалось в один из островов неподалеку от побережья Турции. Была объявлена тревога по цунами, но поступило един­ственное сообщение с борта греческого парома о волне, по их сведениям, высотой всего лишь в несколько футов высотой и опасности не представлявшей.

Ковач понимал, что никакой это не метеорит. Скорее уж ядерная бомба. Значит, оба его пленника говорили правду. Американские власти знают об их плане и дали добро на пуск ракеты с ядерной боеголовкой. Свет, который видели на юге Европы, скорее всего, был одним из факторов ядерного взрыва.

Ковач с пульта дистанционного управления приглушил звук телевизора. Не желал он слышать эти бредни о метеоритах. Тут необходимо продумать свои варианты. Если они направили опе­ративную группу на «Золотые небеса», то наверняка знают, что и он, Ковач, на борту. Нет, это нелогично. Это он прибыл сюда потому, что подозревал незваных гостей. Иными словами, они и ведать не ведают, где он. И Ковач предпочел простое и на­дежное решение: прикончить обоих янки и смыться с корабля в ближайшем порту, то есть в Ираклионе, столице Крита.