Чумовые истории. Пёстрый сборник

Ударился лысиной об посудную полку, потер ушиб, вздохнул. Зашумел стеклянный электрочайник с синей подсветкой.

– Вам липовый цвет, зеленый чай подойдет? Цедры лимонной добавить?

– Хочу добавки, обязательно.

– Мне лишний резонанс ни к чему. Я прожил долгую жизнь, давно овдовел. А мой компаньон… Меж своих секретов нет, болезненно относится к теме "выхода".

Он смазал руки увлажняющим лосьоном с минеральной водой Ля Рош-Посэ. Посмотрел просительно с мягкой улыбкой.

– Пойнимайце, душа моя, Серж рассердится, если о наших делах пойдут досужие разговоры.

– Хорошо, я на все ехидные подначки посторонних по вашу душу отвечу в точности, как вы. Хотя, если разобраться, у нас вы избежали бы нападок. Преследовать вас никто не станет.

– Как мило. Благодарю.

– Чем так вкусно пахнет? Печенье?

– Спрей с маслом кокоса. Смягчает и отбеливает кожу, защищает от негативного фактора ультрафиолетовых лучей. Перед тем, как показаться на солнце, я всегда его использую.

– Эммм, пан Заможски, сейчас же нет солнца на небе. Или вам и луна вредит?

– Нисколько. Наш околоземной спутник не обладает радиацией.

– Клей для ссадин у вас тоже французский?

– О, это подарок близкого друга.

– А чей пейзаж у вас красуется в мастерской? Не Сенатская, а Дворцовая.

– Это Фролов. Если вы здесь останетесь до утра, то я сбегаю в дом, принесу одеяло, подушку? Можэ, пани Вера, вы что-нибудь перекусите? Не могу похвастать ничем, кроме магазинного свекольного салата. Селедочку, а?

– Под водочку?

– Ньец, иймам до коньячку армянского. Думаю, при нынешнем ненастье, самое то, для профилактики простуды. Сорок граммчиков.

– Гулять так гулять! Тащите всё. Хотя не стОит вас гонять, наверное. У вас же ноги. И потом…

– Я себе не пг'ощу, если не обеспечу вам комфог'т. Доставьте стаг'ику маленькую г'адосц.

Он отсутствовал не больше десяти минут. Явился с двумя авоськами и с шерстяным пледом под мышкой.

– Записку в виде сердечка на холодильнике оставили, где вас искать?

– Я взял с собой телефон, – похлопал по карману кожаной куртки. И когда он успел принарядиться? Теперь на нем были полувоенные брюки защитного цвета и голубая рубашка в тонкую белую полоску с коротким рукавом. Впрочем, ни галстука-бабочки, ни жилетки. И эта нелепая куртка с чужого плеча?.. И да, в авоськах помимо салата, выпивки и посуды, прибыли также колбаса, черный хлеб, два помидора и красное яблоко.

– Мы с вами сегодня один-в-один, графичны: я – в клетку, вы – в полоску. А колбасу и помидоры я есть не стану. Это будет отличный натюрморт! – Вера поставила свет.

– Ой, мало мне мороки с Эдичкой… Умоляю, зачем вы сели НА стол? Чито есть по-вашему поп-арт? Когда священнослужители аэрозольными красками расписывают стену? Мурали на библейский сюжет? Серж привык, чито я мало сплю и иймам привычку по ночам или работать, или прогуливаться. В конце концов, ему вставать в шесть утра, а его куртка здесь, у меня, а там и права, и портмоне. Мимо не проскочит.

– Ах, ну что вы за экзотические птицы, ахахаха, скажите, когда у вас годовщина? Я подарю вам пару расписных бокалов. Ну, или стопок. В ключе супрематизма.

– Лучщее на Новый Год.

– Могу я подымить?

– Так, конечино. Я к вам присоединюсь. Угощайтесь.

Протягивает посеребряный портсигар с черепашками, танцующими камаринского, на крышке. Тонкие сигареты с изысканным табаком, рождающим ассоциации с яблоневым цветом, вишнями и – янтарем. Ничего общего с американскими риди-мэйд. Вера, тем не менее, хотя девушка талантливая и образованная, отвергла их с насмешливой улыбкой. Вайп.

– Ааааа, карманный кальян? Ну, хорошо, как вам будет угодно, душенька.

Шел третий час ночи. Темы для разговоров иссякли. Пить или спать не хотелось. Они сидели друг напротив друга, два гостя ни у кого в гостях. Трудно представить два мира более различных, чем эти два человека, объединенных столь странно под одной кровлей судьбой, временем и – неким ожиданием, общим делом.

– Скажите, а Константин ходит к вам, потому что вы – единственный, кто его читает и печатает, или вы читаете и печатаете его только потому, что он к вам ходит?..

Вынырнули из глубин тишины и закачались на поверхности, как морские птицы в ритуале ухаживания, поклон, ответный поклон, пируэт. Никакого напряжения. Всё течет само собой. Запущен алгоритм проверки. Выявлено подтекста: ноль.

– То, что мы проводим много времени вместе, говорит лишь о том, что у нас есть точки соприкосновения, что мне горячо интересны все его работы. Да, он симпатичен мне. Я неравнодушен к искренним и целеустремленным натурам. А вы решили, я паразитирую на его талантах? Но видя на вас джинсы с рваными коленками я же не делаю вывод, что вам некогда их зашить или вы не можете купить новые. Изменчивая мода.

Послание на веере. Фас.

Поль Элюар.

Одиночество.

Мечтал бы жить я без тебя

Жить одному

Кто говорит

Кто может жить один

Без тебя

Кто

Быть в глубине всего

Быть в глубине себя

Наступающая ночь

Как осколок хрусталя

Я вовлечен в ночь

Анфас.

Шарль Крос.

Леса озябшие,

Небо звездное,

Любимая моя здесь прошла,

Неся моё одинокое сердце!

Ветры, вы переносите слухи,

Это вы певцы, Россиньольские чародеи,

Ступайте ей вслед, доложите:

Я умер.

МОРАНЬЯ – предыстория

рассказ от лица Шура Молохова, бывшего психиатра, лечащего врача Майесты Ди, а теперь раба системы, в прямом смысле, о событиях десятилетней давности

За мной зашел Виго, и мы отправились смотреть Неумолимый Парад. Вместе. Он ворчал, скалил белые зубы, а тени другого мира взяли меня в тесное кольцо и холодными прикосновениями заставляли глядеть и ужасаться. Он указал на медленно, ритмично проходящие внизу колонны солдат и выше, на трибуны, заполненные такими же, как мы, праздными патриотичными зеваками.