Чура

Дальше все закрутилось, как в бешеном хороводе.

Убедившись, что я в состоянии передвигаться самостоятельно, дед, бледный и осунувшийся, отвел меня в медпункт, дабы удостовериться, что со мной все в полном порядке, а потом посадил в машину и в сопровождении давешнего УАЗа и непонятно откуда взявшегося полицейского автомобиля повез в близлежащий город. По пути бабушка, размазывая по своим щекам слезы, кормила меня колбасой и огурцами, поила сладким чаем.

Потом мы около часа провели в отделении полиции. Там меня подробно расспросили, где я находилась последние три дня. Всей правды о своем приключении я рассказывать не стала. Сообщила только, что заблудилась в лесу, а ночевала и пережидала непогоду в случайно обнаруженной избушке-хибарке – пустой, крепкой и теплой. Говорить о странном хозяине этого домика почему-то не захотелось – то ли из опасения прослыть сумасшедшей, то ли из-за проблем, которые мог бы принести моей семье этот человек.

После того, как рассказ был запротоколирован, нас ненадолго оставили одних. Едва за усатым дяденькой-полицейским, в чьем кабинете я вещала о своих приключениях, закрылась дверь, как дедушка облегченно вздохнул и прижал меня к себе.

– Ну и напугала же ты нас, Анютка, – сказал он, поцеловав меня в макушку. – Мы ведь тебя двумя деревнями искали. И полицию привлекли, и даже волонтеров.

Я всхлипнула и обняла деда в ответ.

– Сегодня утром нам сказали, чтобы мы готовились к самому худшему, мол, первые трое суток ищут человека, а уже потом – его труп, – продолжил Петр Матвеевич. – Но мы-то верили – ты найдешься живой. Бабушка ночи напролет молила за тебя Бога, а я… Я тоже молил. И делал подарок. Особенный. Вот, смотри.

Дедушка расстегнул карман своей джинсовой куртки, немного в нем покопался и протянул мне какой-то маленький предмет. Я взяла подарок в руки и охнула. Это была фигурка медведя – точная деревянная копия, выкрашенная коричневой краской.

Конец ознакомительного фрагмента.