Чуть-чуть не считается!
Шрифт:
– Тихо! – выпалила Катя и добавила уже шепотом: – Кажется, дверь хлопнула… папа пришел.
Полина на секунду замерла, затем метнулась к широкой кровати, сорвала кремовое покрывало, рухнула на одеяло, накрылась с головой и пробубнила:
– Я больна, я тяжело больна, я практически при смерти. – Затем высунула нос и протараторила: – Пожалуйста, идите вместо меня. Умоляю… И напомните нашему дорогому папе, что мне уже тридцать лет и я имею право на собственную жизнь, такую, какая… получается… и еще скажите, что я больше не буду… больше не буду пить текилу, падать в торт, раздеваться перед публикой и облизываться с самым гадским гадом, который только есть на свете! Пожалуйста…
Глава 2
Петр Петрович абсолютным трудоголиком не был – он любил возвращаться
Три дочери – три разных характера – три разные комнаты. У Полины преобладают пастельные тона, обстановка гармоничная и стильная. Финтифлюшек дорогих полно, запах тонкий, приятный. У Ольги строго, хотя на кровати лежат различные подушечки, а на широком подоконнике сидят три мягкие игрушки – собаки. На столе – ровные стопки книг и журналов. А у Катюшки куча-мала: она и от одной сестры успела ухватить немного, и от другой. И своего добавила. И главное – ничего нельзя трогать, все нужное до слез.
Да, хорошо и спокойно сидеть за накрытым столом с дочерьми, но сегодняшний вечер тихим не будет…
Петр Петрович сунул ключи в карман короткого пальто, расстегнул пуговицы и прислушался. «Заседают», – мрачно подумал он, подавляя первый приступ гнева, направленный на Полину. Перед глазами тут же запрыгали скандальные фотографии, а мозг выдал с десяток суровых наказаний… Ну-ну… ну-ну.
Сняв верхнюю одежду и ботинки, сунув ноги в мягкие кожаные тапочки, Шурыгин прошел в ванную, вымыл руки, плеснул в лицо ледяной воды, вытерся насухо и только после этого расслабляющего ритуала направился в комнату старшей дочери.
Распахнул дверь и посмотрел на притихшую троицу. Катя на диване, Оля в кресле, Полина на кровати в обнимку с покрывалом. Замечательно…
– Привет, – младшая дочь.
– Добрый вечер, – средняя дочь.
– М-м-м… здравствуй, папа…
– Полина, я жду тебя в кабинете. – Он развернулся и вышел.
Разговаривать они будут наедине. Без группы поддержки.
Хрясь! Газета рубанула по столу. Полина внутренне сжалась, вспоминая заготовленные оправдания. Э-э-э… м-м-м… во всем виноваты текила и чертов блондин, ну и она немножечко виновата… самую малость…
– Что это?! – громко и грозно выпалил Шурыгин и, не дожидаясь ответа, продолжил: – И как я, по-твоему, должен относиться к подобной дикости?! – Он нервно заложил руки за спину и чуть подался вперед, будто боялся, что его не услышат. – Я когда-нибудь перестану краснеть из-за твоих выкрутасов?! Как можно допиться до такой степени?!
– Папа… – Полина расправила плечи и даже сделала один смелый шаг вперед, – я признаю себя виноватой, но в тот момент я не думала… Просто переборщила с алкоголем.
– Просто? Всего лишь? – Петр Петрович с размаху хлопнул ладонью по столу. – Тебе сколько лет?!!
– Я не так выразилась…
– Я спрашиваю, сколько тебе лет?! – Он дошел до книжных полок, развернулся и выжидающе замер.
– Тридцать.
– Я рад, что ты это помнишь.
– Папа… больше этого не повторится.
– Да куда уж больше!
Полина не выдержала его взгляда и отвела глаза в сторону. Лучше она будет смотреть на массивный шкаф, забитый каталогами и папками, или на черное кожаное кресло, или на кустистый фикус на подоконнике, чем на разгневанного отца. Конечно, он прав, но и ее понять можно. Хотя бы немного.
Если бы ее отец являлся рядовым человеком, то никому бы и дела не было до Полининых выкрутасов. Да никто бы и не знал о них! Но ее отец известный, влиятельный и состоятельный человек – президент группы компаний «Форт-Экст» – король алкоголя. (Этого предательского алкоголя…)
Бизнесмен до мозга костей, коллекционер, светская персона. Его положение и авторитет в общественных кругах тяжелой тенью падают на ее жизнь. Уж и выпить нельзя… текилы… бутылочку…Почему она должна быть такой же образцовой, как Ольга? С какой стати? У нее свой путь, и она ясно его обозначила, когда отказалась работать на фирме отца. Полина почувствовала себя уверенней, и всплески совести стали тише. Да, она иногда просит деньги и, надо признать, всегда их получает, но… Какие же тут могут быть «но»? Она не упрашивает и не заставляет – папочка сам их дает.
– Каждый человек имеет право на собственную жизнь, – смело выдохнула она, вновь встретившись взглядом с отцом.
– С кем ты была на банкете? – спросил Петр Петрович, игнорируя ее слова.
– Одна.
– А кто тот человек, который… который лежал с тобой на столе?!
Упс, если она сейчас скажет, что понятия не имеет, то это вызовет еще одну волну негодования и здорово ухудшит положение. Разве можно лежать на столе с совершенно чужим мужчиной? Конечно, нет!
– Знакомый.
– Близкий?
– Ну-у-у… в общем…
Нервная система Шурыгина подобную нечеткость выдержать уже не могла – в душе бурлило, рычало и жгло. Почему, почему он должен объяснять элементарные вещи своей взрослой дочери?!! Почему?!! Он шагнул к креслу и в ярости еще раз ударил ладонью по столу. Бух!
– Я долго терпел твои выходки, я на многое закрывал глаза, я пытался достучаться до твоего разума, но тщетно! Ты продолжаешь вести разгульный образ жизни и совершенно не думаешь ни о семье, ни о будущем! Я избаловал тебя, бесспорно избаловал! Но всему есть предел, и мое терпение иссякло сегодня утром. Я не буду спрашивать, почему ты считаешь возможным скакать почти голой по ресторану, я также не буду спрашивать, почему ты позволяешь своему другу обжимать тебя в общественном месте! Уверен, его моральные устои ничем не отличаются от твоих! Но я хочу тебе сообщить, что больше на мою финансовую поддержку тебе рассчитывать не стоит. Больше никаких кредиток на выходные, больше никаких «Лексусов» и Лазурных Берегов, никакой оплаты счетов! Хочешь хорошо жить? Зарабатывай! Занимайся расширением бизнеса и трать свои собственные деньги! В конце концов я подарил тебе салон не для того, чтобы он значился последним в списке достойных! Я постоянно оплачиваю новое оборудование и материалы: то еще один солярий, то аппарат для фотоомоложения, то аппарат для какого-то ультразвукового пилинга, то термоодеяло, то вагон картриджей с воском, то цистерна краски для волос, то еще какая-то дребедень! А прибыль скоро будет смехотворной! А все почему? А потому что, вместо того чтобы заниматься делом, ты спишь до трех, а потом куролесишь со своими кавалерами в ночных клубах! Ты очень любишь говорить, что ты взрослая и самостоятельная. Замечательно! Теперь тебе придется доказывать это окружающим каждый день! Все. Точка.
Петр Петрович выпрямился, резко ослабил узел галстука и кивнул на дверь – разговор закончен.
Но Полина уходить не собиралась. Ее привычная устроенная жизнь только что рухнула… Одного взгляда на папочку достаточно, чтобы понять – он принял твердое решение и обратной дороги не будет. Н-да… на этот раз она действительно переполнила чашу его терпения.
Значит, никаких кредиток, Лазурного Берега и оплаченных счетов… Черт!!! Черт!!! Черт!!! Это несправедливо! За что? Почему? А потому! Из-за каких-то двух-трех… ну ладно, десяти-двадцати промахов она в один миг лишается слишком многого! Ее доходов, конечно, хватит на шмотки, развлечения и поездки за границу, но что-то придется урезать, от чего-то отказаться, и самое противное – ей действительно нужно будет работать. Много работать. И все время беспокоиться о завтрашнем дне (пламенный привет Ольге!). Черт! Да, ей теперь придется жить, как и другим… Превратиться в этакую бизнес-леди, которая денно и нощно считает прибыль, старается изо всех сил привлечь побольше клиентов, рулит подчиненными и… о, ужас… бредит расширением бизнеса! То есть в дальнейшем – еще меньше спит и еще больше работает. И это жизнь? О, нет… И как назло, сейчас рядом нет мужчины, который мог бы ее поддержать, – последний поклонник был хладнокровно отправлен в отставку два месяца назад.