Чувства на продажу

— Валентин! Быстро сюда, посмотри, что с «вампиром»! Надеюсь, он цел!

Я ощутил, как крепкие чужие руки снимают с моего пояса мнемо-рекордер, и зашипел. Укол действовал — я расслабился и теперь почувствовал, что у меня болит ушибленный бок и страшно ноет левая скула. И тут меня словно ударило!

— Ричи, — захрипел я, — зачем тебе «вампир»?

— Какая запись! — Ричи улыбнулся. Его таза прямо-таки излучали счастье.

— Ричи! — закричал я.

— Завтра это уйдет в Голливуд! Боже! Я думаю, все вышло отлично! Это будет не рабочий материал, а полноценная запись. Я застонал и попытался приподняться.

— Не вставай, — забеспокоился Ричи и обнял меня за плечи. — Знаешь, ты гений! Не ожидал от тебя такой прыти!

Я безумным взором окинул двор. Тощий перестал кричать и сейчас что-то спокойно обсуждал с человеком Ричи. Внезапно тот сунул руку в карман, вытащил пухлый пакет и протянул его моим недавним противникам. Длинноволосый схватил пакет, что-то буркнул крепышу, и оба, развернувшись, исчезли в сумерках.

Я заплакал. От жалости и злости. У меня нет даже возможности по-настоящему подраться. Все это инсценировка. Все для записи. Для работы. В минуту схватки я почувствовал себя человеком, который может жить не только воспоминаниями и фантазиями. Напрасная надежда! Это тоже оказалось постановкой. Этот ублюдок Ричи специально все подстроил, чтобы получить запись, которую я отказывался делать. Он хотел посмотреть, чего я стою.

— Сука, — простонал я.

— Тише, Генрих! — откликнулся Ричи, и глаза его внезапно стали холодными.

— Сволочь!

— Генрих успокойся, так было надо. Все в порядке. Нужно ведь как-то работать. Но ты был великолепен! Я не ожидал от тебя такого. Думаю, твоя запись побьет записи этого бешеного китайца Дениса Ли.

Я уронил голову на грудь и застонал от боли в скуле. Мерзкая жизнь! Она вся инсценировка!

Чертов шлем! О'Нил был прав. Мне уже захотелось снять этот шлем и жить как все!

Ричи встал, и тут я заметил, что у него под пиджаком кобура. Господи, да ведь он бандит!

Самый натуральный! Тот, кто обдирает сопливых актеров. И ведь он меня угробит! Ради своих гребаных денег! "Ему ничего от меня не надо, кроме этих чертовых бумажек", — внезапно осознал я. Эта истина засияла передо мной, словно написанная неоновыми буквами величиной в аршин.

Он просто выжмет меня до капли и бросит подыхать на улице. Ну, может, по старой памяти пристроит в какую-нибудь лечебницу, где я буду доживать свой век пускающим слюни идиотом. Надо срочно что-то предпринять. Это же тупик. Путь в бездну.

Я встал и скривился от боли в боку. Ричард что-то обсуждал со "своими людьми" — наверно, качество моей записи.

И тут меня кто-то ухватил за локоть.

— Генрих!

Я резко обернулся — Луи! Черт, напугал! Он все-таки вылез из своего подъезда.

— Пойдемте, господин Генрих, я провожу вас до квартиры, — сказал консьерж.

— Погоди. — Я повернулся и крикнул: — Ричи! Мой агент помахал мне рукой:

— Иди спать, Генрих! Я загляну к тебе завтра утром! Не забудь, что завтра вечером запись на студии «Атлантика»! Я вырвался из заботливых рук Луи и зашагал к подъезду…

* * *

Сухой песок скользил сквозь пальцы. Я подтянулся, чувствуя, как мой живот плавно проехался по склону дюны. Ладони утопали в горячем песке. Кончики пальцев горели огнем, я давно содрал с них кожу, пытаясь продвинуться вперед. На минуту я остановился. Надо собраться с силами, чтобы вновь выбросить вперед руки.

Жарко. Темно. Ведь я закрыл глаза. И не раскрывал их уже несколько дней — просто не мог разлепить ссохшиеся веки.

Наждак песка дерет горло. Песчинки хрустят на зубах, словно какая-то специя. Вперед. Только вперед. К воде. Там, впереди, она обязательно должна быть! Пара глотков прозрачной, нежной, как шелк, влаги! Я запрокинул голову, широко открыл рот и попытался крикнуть. Сухой, горячий воздух ворвался в легкие, огнем пролетев сквозь горло. Я захрипел и опустил голову Нет. Не выйдет. Тогда вперед, только вперед…

— Стоп! Запись!

Темнота перед глазами. В горле еще сухо. Я кашлянул, — нет, это просто самообман. Шлем сняли, я прикрыл веки — как всегда, свет слишком яркий.

— Ты как, порядок?

— Все отлично, Ричи. Как запись?

Ричард обернулся к стеклянной стене и помахал рукой режиссеру Тот в ответ показал сомкнутые колечком пальцы. Очень хорошо. Я начал отстегивать датчики от предплечий.

— Молодец, — радостно сказал мой агент и улыбнулся. Широко и приветливо.

— Ричи, — сказал я, вставая с кресла, — давно тебя хотел спросить, зачем ты каждый раз сидишь около меня во время записи?

Ричард ухмыльнулся — Генрих, если тебе станет плохо, нужно, чтобы я узнал об этом первый. И вызвал врача. Режиссеры, как правило, довольно бестолково ведут себя в таких случаях. А я твой агент, я дорожу твоим здоровьем. Ты приносишь мне денежки.

Ричард подмигнул мне, давая понять, что это шутка.

— Ясно, — проворчал я и направился к двери.

— Генрих, ты и правда бывал в пустыне?

— Нет, Ричи, это чистая фантазия.

— Потрясающе! Просто великолепно! Жаль, что от студии Лича поступил заказ только на этот эпизод. Я промолчал.

— Эй, Генрих, — Ричи догнал меня и попытался заглянуть в глаза. К его губам снова прилипла шутовская ухмылка, — ты не обижаешься на меня?

— Да нет, что ты! — поспешно ответил я. — Мне надо было встряхнуться!

— Ну, я рад, что ты так относишься к этому, — Ричи покрутил головой, а то мне показалось, что ты обиделся.

— Нет, Ричи, все в порядке! Кстати, ты не зайдешь ко мне вечером? Пивка попьем, поговорим.

— О! — удивился Ричи. — Отлично! Конечно, зайду!

У меня есть две знакомые девчонки, которые давно хотят познакомиться с сенсетивом!

— Э, нет! — возразил я. — В следующий раз!

Просто поболтаем, наладим контакт, как ты говоришь.

— Так держать, Генрих! — Ричи похлопал меня по плечу — Да ты явно выздоравливаешь!

Мы спустились к стоянке каров. Ричи по-прежнему был шумным и фамильярным. Отвратительные манеры.

Меня его поведение всегда раздражало, но я сдерживался. Но теперь я видел фальшь. На самом деле лицо Ричи было холодным и твердым, как клинок ножа. И это лицо ему больше подходило.

Таким я его уже видел. А вот все эти похлопывания по плечу, крики "как дела" — не более чем маска. Причем довольно кривая. У машин мы попрощались — я взял такси, а Ричард отправился на своем каре куда-то по делам. Но вечером обещал быть. Только бы он пришел один.

Вдруг возьмет своих «ребят»? Да нет, не будет он так светиться. Он же у нас веселый малый, агент по продаже чувств — зачем ему охрана?..

* * *

Я встал поздно, долго валялся в постели — после вечерней стычки болели ребра. И еще — голова. То ли давление, то ли ударился вчера. Поморщившись, босиком пошлепал в ванну. В гостиной включил ТV-приемник, убрал звук и отправился умываться. Привычка.

Я очень злился на Ричарда. И это было опасно. Теперь я понял, что он не простой агент Все они завязаны на специальных таких ребятах, которые получают деньги, ничего не делая.