Чужак из ниоткуда 3

— Кто? Какая такая взятка? — голос женщины изменился, в нём прорезались скандально-испуганные пронзительные нотки. — Это пирожки домашние, сама напекла, угостить хотела. Не хотите — не надо.

Свёрток мгновенно исчез в хозяйственной сумке, словно и не было его. — Пойдём, сынок, отсюда, пойдём…

Они развернулись и направились к углу дома, торопясь уйти подальше.

Жалость, наконец, накрыла моё сердце.

— Галина Ефимовна! — позвал я.

Они остановились, женщина обернулась.

— Я не писал заявление, — сказал я. — Но покушение на убийство — есть покушение на убийство. Ходатайствовать о прощении не стану, но и топить специально вашего мужа не буду. Хотя и могу. Понимаете?

— Понимаю, — тихо сказала она. Что-то в ней изменилось, сдвинулось. Не в худшую сторону. Вроде бы. — Спасибо.

— До свидания, — я повернулся и открыл дверцу «волги». — Поехали, Василий Иванович.

Мы сели в машину и поехали.

В Ленинград я поехал в конце марта. Но перед этим пришлось выдержать большой разговор с Леонидом Ильичом по поводу моей безопасности.

Сказать, что Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, Герой Социалистического Труда, Герой Советского Союза Леонид Ильич Брежнев пришёл в ярость, когда ему доложили о том, что случилось — это ничего не сказать.

Досталось всем. В том числе и мне.

— Мальчишка! — разговор происходил в кабинете Леонида Ильича в Кремле, куда меня срочно вызвали в тот же день, когда я покинул стены больницы. — Геройствовать вздумал?!

— Леонид Ильич…

— Молчи! — Генеральный секретарь ЦК КПСС снял очки, швырнул их на стол, поднялся и вышел из-за стола.

Я отметил, что его движения стали гораздо более точными и энергичными. Даже походка изменилась — теперь это была походка человека, мужчины, которому ещё далеко до пенсии.

Стоял я, тем не менее, смирно. Не вытянувшись в струнку — это было бы, пожалуй, чересчур и могло быть воспринято как ёрничанье, но достаточно ровно и с должной почтительностью. Даже где-то со смирением. Я уже неплохо знал Леонида Ильича, понимал, что ему нужно выплеснуть эмоции. Ничего, пусть выплёскивает, с меня не убудет.

— На пистолет с голыми руками? — он подошёл ко мне, уставился грозным взглядом из-под мохнатых бровей. — Ковбой, что б тебя. Это не голливудское кино!

— Я не геройствовал, Леонид Ильич. Мне деваться был некуда, — быстро сказал я. — Вы же воевали, должны понимать. Если враг атакует, нужно отбить атаку и ударить в ответ. Лучше так, чтобы враг уже не поднялся. Вот я и ударил. А иначе он бы меня убил.

— Ударил он… — я видел, что Брежнев начинает остывать. — Ну, где-то ты прав, конечно. Враг должен быть уничтожен. Но не самому же!

— А кому? Милиционера с оружием на каждом московском углу не поставишь. Да и не нужно это. Просто думаю, что за этим Коровиным нужно было лучше следить. Откуда он оружие взял? Понятно — бывший сотрудник внутренних органов, майор. Значит, что? Связи. Хоть и уволили, а связи всё равно остались, — я нарочно переводил разговор на Коровина. — Вот эти связи и сработали. Хотя, конечно, пистолет неучтённый он мог давно припрятать на всякий случай, ещё когда на службе был. Не знаю, пусть компетентные органы разбираются.

— Разберутся, можешь быть уверен, — пообещал Брежнев, возвращаясь за стол. — А я с ними разберусь. Развели бардак в милиции… Ладно. Садись, чего встал?

Я сел.

— Значит так, — Леонид Ильич надел очки, взял ручку, подписал какой-то документ, отложил его в сторону, снова снял очки, посмотрел на меня. — С этого дня без охраны никуда. Вообще никуда.

— Леонид Ильич…

— Я уже шестьдесят шесть лет Леонид Ильич! Всё, хватит, наигрались в демократию. Ты пойми. Сегодня в тебя бывший майор советской милиции стреляет, за то, что ты его сладкой жизни лишил; хотя на самом деле это он сам себя всего лишил, включая теперь и свободу. А завтра? Ты представляешь себе, вообще, скольким людям, могущественным людям, ты планы порушил и дорогу перешёл? Здесь, у нас, в Союзе. Про заграницу я уже и не говорю.

— У нас? Кому я мешаю-то? По-моему, от меня одна только сплошная польза.

— Это ты так думаешь. Потому что мал, глуп и не видал больших… затруднений. Считаешь, если дал стране прорывные технологии, то все тебя на руках будут носить?

— Не надо, не хочу я, чтобы меня на руках носили.

— Не надо ему… Суслова вспомни! Он тебе ясно дал понять, что может случиться, если будешь лезть в чужие дела. А вся твоя деятельность, что ни возьми, — это сплошное лазанье в чужие дела. С ногами и головой! Что такое топливно-энергетический комплекс ты понимаешь? В мировом масштабе! Ты думаешь, если мы строим коммунизм и у нас железный занавес, так мы уже на мировую экономику не завязаны? Мы на неё вот по сюда завязаны, — Брежнев провёл ладонью по горлу. — Ты своим гравигенератором, сверхпроводимостью, термоядерным реактором и прочими делами таким людям дорогу перешёл, такие финансовые потоки обмелил и прервал, что…. — он прервался, налил себе минеральной воды из стоявшей тут же бутылки, выпил. — В общем, всё. Хочешь — не хочешь, а охрана теперь будет за тобой следовать всегда и повсюду.

— Хорошо, — вздохнул я, поняв, что отвертеться на этот раз не получится. — Пусть охраняют и следуют. Но хотя бы не вплотную, Леонид Ильич! На расстоянии хоть каком-то, не знаю…

Брежнев посопел.

— Ладно, будет тебе расстояние, — пообещал.

— И ещё. Я тут с девушкой встречаюсь. Хорошей. Квартиру снял. Как с этим быть? От девушки не откажусь, сразу говорю.

— Не рано тебе — с девушками? — остро глянул на меня Брежнев.

— Ага. Как дорогу могущественным людям переходить — так не рано. А как с девушкой — так сразу рано, да? И вообще, в мире набирает обороты акселерация. Слышали?

— Это когда молоко на губах не обсохло, а туда же? — усмехнулся Брежнев. — Слыхал, слыхал. Хорошо, дам соответствующее указание, пусть не сильно тебя беспокоят. Но квартиру в любом случае проверят, и хозяев её тоже, без этого никуда.

— Понимаю, Леонид Ильич. Надо — значит, надо.

— Что-то ты покладистый какой-то, — с подозрением сказал Леонид Ильич. — Опять задумал что-то?

— Не-не, всё нормально, — заверил я его. — Просто радуюсь, что легко отделался.

— Это ты правильно заметил — легко. Смотри, как бы в следующий раз не случилось гораздо хуже. В оба глаза смотри. Охрана охраной, а свой глаз не помешает. Особенно такой, как у тебя.

[1] Орган Управления охраны общественного порядка исполкома Мосгорсовета. Основана 2 марта 1919 года. Выходила по понедельникам, вторникам и четвергам.

Глава пятнадцатая Пулковская обсерватория. Директор и братья Стругацкие

В Ленинград я полетел двадцать первого апреля.

Был вариант ехать на машине или на поезде «Красная стрела», но в результате выбрал самолёт.

Время. Его, как всегда, не хватало, а транспорта быстрее самолёта на Земле пока не придумали.