Чужак из ниоткуда 4

— Да.

— Задавай.

— Где мы сейчас находимся?

— Особое место. Защищённое. Купол искажения реальности.

— Кто его создал?

— Мы.

— Зачем?

— Морской народ иногда использует его, чтобы отдохнуть, поиграть и поразмыслить.

— Те люди, которые случайно попадают под Купол, гибнут?

— Так иногда бывает, увы. Повторяем. Морской Народ не убивает людей целенаправленно. Никогда.

— Что будет со мной и моими друзьями?

— С вами всё будет хорошо. Завтра утром Купол исчезнет, и вы сможете продолжить свой путь.

— Что такое Большая Звезда?

— Звезда, которая приблизилась к нашему солнцу так близко, что ночи исчезли.

— Когда это случилось?

— Около двух с половиной миллионов оборотов Воды вокруг солнца. Вода — так мы называем нашу планету. Вы, люди, называете её Земля.

— Морской Народ помнит события, происшедший так давно?

— Морской Народ помнит всё.

— Получается, когда пришла Большая Звезда, люди уже были?

— Да.

Я задумался. Большая Звезда, которая подошла к Солнцу так близко, что ночи исчезли. Случилось это, по словам дельфинов, около двух с половиной миллионов лет назад. Ничего невероятного в этом не было — многие звёзды блуждают по Галактике вместе со своими планетами и куда их только не заносит. Интересно было другое. Если предположить, как говорится, в порядке бреда, что Большая Звезда — это Крайто и Гройто (теория о том, что система Крайто-Гройто некогда «бродила» по Галактике, прежде чем занять нынешнее место, не считалась маргинальной среди гарадских учёных), то единство происхождения людей и силгурдов получало новое подтверждение. Потому что одно дело перенести племя древних людей на расстояние двести тридцать девять световых лет и совсем другое — пары тысяч астрономических единиц. Осталось только понять, кто это сделал и зачем…

— Как мне с вами связаться?

— Позови, когда нужно, и тот, кто ближе, приплывёт.

— Спасибо.

— Помни, ты обещал.

— Помню.

— Хороших снов и доброго будущего всем нам.

Дельфины развернулись на месте и бесшумно канули в темноту.

Словно и не было никого.

Я провисел под водой ещё с минуту, вслушиваясь и всматриваясь.

Затем развернулся и поплыл к берегу.

Вышел на песок. Постоял под тёплым ночным ветерком, обсыхая. Потом оделся и пошёл к лагерю.

В костре потрескивали новые ветки, оранжевое пламя плясало на лице Аркадия Натановича, который не спал. Сидел возле костра, курил, пускал дым в усы, смотрел на меня с прищуром.

— Решил искупаться? — спросил негромко.

— Ага, смыл пот. Хорошо.

— Акулы?

— Да нет их, они за рифом, дальше. Только дельфины. Встретил их.

— Что говорят? — ухмыльнулся Аркадий Натанович.

Вот же чертяка, подумал я.

— Говорят, завтра можно будет двигаться дальше.

— Прямо так и говорят?

— Прямо так. Не переживайте, Аркадий Натанович. Всё хорошо будет. Давайте спать, утро вечера мудренее.

— Ты ложись. Я ещё посижу, покурю, поразмыслю.

— Хорошо, — пробормотал я, ложась на одеяло и закрывая глаза. — Только купаться не ходите. Отлив уже начался. Опасно…

В следующую секунду я уже спал.

С рассветом радио и компас не заработали. Видя, как я купаюсь, остальные тоже осмелели и полезли в воду.

— Окунулись — и назад, — предупредил я. — Отлив продолжается. Не хочу, чтобы кого-нибудь утащило к рифу, где акулы.

— Старый шкипер Вицлипуцли!

Ты, приятель, не заснул?

Берегись, к тебе несутся

Стаи жареных акул! [1] —

немедленно процитировал себя с братом Аркадий Натанович.

Впрочем, предупреждение было избыточным, — никто не рисковал. Сказывалось отсутствие настроения и куража. Я и сам был расстроен, хотя старался не показывать вида и утешал себя тем, что дельфины не обещали, что всё заработает прямо с рассветом. Сказано было «завтра утром». А это вполне может растянуться и до двенадцати.

Мысль о том, что дельфины могли обмануть, и всё это — тщательно подстроенная ловушка, приходила мне в голову, но я её отмёл. Просто потому, что дельфины не лгали — я бы увидел, почувствовал. Думать же о том, что вчерашняя встреча мне просто привиделась, было и вовсе глупо, — я не сумасшедший, не истерик и галлюцинациями не страдаю.

Были дельфины, были.

Более того. Само их появление и та информация, которую они мне передали, накладывало на меня ещё больше обязательств. Хотя, казалось бы, куда уж больше…

Моя задумчивость и, связанная с ней молчаливость, была замечена. Несколько раз я ловил на себе внимательные взгляды Аркадия Натановича, который явно начал что-то подозревать ещё с ночи, но вопросов пока не задавал.

Позавтракали, попили чай-кофе, покурили, кто курил.

Часы показывали почти одиннадцать утра. Солнце палило напропалую, день обещал быть привычно жарким.

Я стоял на берегу океана и чувствовал, как в глубине меня нарастает нетерпение.

Какого чёрта, ребята, снимайте уже ваш купол! Надоел. Нам в Аресибо надо. По делу. Срочно.

Мне показалось, или кто-то хихикнул?

— Есть! — заорал Нодия, который уже час сидел в гравилёте, шаря по всем частотам. — Есть связь, генацвале! И компас заработал! Летим!

— Спасибо, — произнёс я мысленно.

— До скорых и радостных встреч, — ответили мне весело, и я прямо таки увидел внутренним взором дельфина, машущего мне плавником.

Я неопределённо махнул рукой, развернулся, и, увязая в песке, побежал к гравилёту.

Мы взлетели через десять минут, не желая задерживаться в этом месте.

— Вижу развалины какого-то поселения и остатки железной дороги, — доложил Аркадий Натанович, глядя наружу.

— Где?! — спросил младший брат.

— Вот они, смотри.

— Действительно… — пробормотал Борис Натанович. — Вы, как хотите, а я не понимаю, как это может быть.

— Искажение реальности, — сказал я. — Ушло искажение, и снова всё нормально. Сам не понимаю, что это такое и как работает, но когда-нибудь надеюсь понять.

Но самое странное произошло, когда мы связались со всеми, кем надо, наш штурман уточнил курс, и мы поняли, что никто не задаёт вопроса, где мы пропадали целые сутки. Вскоре выяснилось, что наши радиособеседники — как в Аресибо, так и в Сан-Антонио-де-лос-Баньос на Кубе свято уверенны, что сегодня десятое августа одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года, пятница.

В то время, когда мы точно знали, что сегодня одиннадцатое августа того же года, суббота.

Знали, но ума хватило не кричать об этом знании в радиоэфире.

— Оно нам надо? — философски заметил по этому поводу Сергеев. — Не хватало ещё, чтобы психами сочли. Смотрите. Сейчас одиннадцать часов пятнадцать минут. Примерно в это время вчера случился Бермудский треугольник. Очень удобно. Для нас. Для всех остальных мы просто продолжаем полёт, и только мы знаем про эти лишние сутки.

— Мы постарели на сутки, а мир этого не заметил, — заметил Аркадий Натанович с философской печалью.