Чужак из ниоткуда
Шрифт:
— Все молодцы, всем спасибо, — сказал Король после матча. — Вратарю особенно. Хорошо сыграл, молодой. И советы дельные дал. Так что поздравляю, ты теперь в команде. Следующий матч с танкистами, через неделю, седьмого марта. Тренировка в среду в восемнадцать ноль-ноль и в субботу в пятнадцать часов. Вопросы, предложения? Если нет, все свободны.
— Есть предложение выпить пивка, — сказал Пушкин. — В ШПВ [14] как раз свежее привезли. Отметить боевую ничью.
14
«Шалман
— Пивка для рывка, потом водочки для обводочки? — поднял брови Король. — И всё это в десять утра?
— А чего сразу водочки? — обиделся Пушкин. — Подумаешь, по бутылке пива…
— Знаю я ваше по бутылке, — сказал капитан. — Нет, запретить, конечно, не могу, идите, кто хочет. Но лично я — пас.
— Мы тоже, — сообщили братья Юрасовы. — Дел полно. И тебе, Пушкин, не советуем. Мал ещё пиво с утра хлебать.
— Как играть, значит, взрослый, а как пиво пить — нет?
— Ты что, и впрямь дурак совсем, если разницы не видишь? — Боря Юрасов постучал себя пальцем по лбу. — Вон молодой, Гуня, наш вратарь новый. Отлично сыграл сегодня. Сколько ему?
— Ну, тринадцать, — буркнул Пушкин. — Между прочим, это мы с Лёзей его нашли.
— За что вам спасибо. Но ты не отвлекайся. Тринадцать. Ты всерьёз считаешь, ему уже можно пить пиво, раз он играет вместе со взрослыми?
— Да я и сам не хочу, — сказал я. — Горькое оно, ваше пиво, и противное. То ли дело лимонад. Особенно «Крем-сода»! Эх, я бы сейчас выпил бутылочку. Не знаешь, Пушкин, есть в ШПВ «Крем-сода»?
Команда засмеялась.
— А что, — предложил Король, — давайте и впрямь жахнем по бутылочке лимонада. За боевую ничью.
— И нового вратаря, — сказал Юра Юрасов. — Пусть растёт быстрее.
«Крем-соды» в ШПВ, к сожалению, не оказалось. Пришлось удовлетвориться напитком «Буратино», который обошёлся нам по двенадцать копеек за бутылку, с учётом наценки и без учёта стоимости посуды. Я хотел заплатить за себя, двенадцать копеек у меня были, но ребята не дали.
— Что-то в лесу сдохло, — сказала буфетчица Таня, полноватая женщина лет пятидесяти, выдавая нам несколько бутылок лимонада и стаканы. — Или вы с собой принесли? Смотрите, увижу, что разливаете, — выгоню.
— Обижаете, тёть Тань, — сказал Сарпек. — Только лимонад. Спортивный режим у нас.
— Ну-ну, — сказала тётя Таня. — Зарекалась лиса в курятник не лазить.
Мы выпили лимонада, обсудили некоторые, наиболее острые моменты матча и разошлись.
Не знаю, как остальным, а мне понравилось. Было в этом совместном послематчевом распитии безобидного газированного напитка что-то объединяющее. Надо будет не забыть и повторить в следующий раз. Пусть станет традицией. К тому же мне, как самому младшему в команде, это было особенно нужно. Равняло с остальными.
На следующий день, в понедельник, я пошёл в школу. Слухи о моём чудесном исцелении и о вчерашнем матче с мотострелками уже разошлись, и я не раз ловил не себе заинтересованные и восторженные взгляды. Заинтересованные от старшеклассников, восторженные от тех, кто младше.
Привыкай, сказал я себе. Теперь так будет часто, если ты собрался удивить этот мир. А ты собрался.
Первые три урока — русский язык, математика
и биология — прошли довольно скучно. Материал я уже знал, поэтому только укрепился в мысли, что школу нужно заканчивать экстерном.Четвёртым уроком было рисование. Его должна была вести та же учительница, которая преподавала туркменский — Дурсун Полыевна. Я было приготовился скучать дальше или для развлечения похулиганить и набросать точные портреты одноклассников, благо рисовать Кемрар Гели умел и любил, но выяснилось, что урок отменяется.
— Училка заболела! — сообщил Данатар, первым узнавший радостную новость. — Айда на речку, пацаны!
За последнюю неделю речка Кушка, питаемая тающими снегами с гор Афганистана, из хилого ручья превратилась в мутный стремительный поток шириной в два-три десятка метров.
— Да ну, — протянул Тигр. — Чего там делать, на грязную воду смотреть? Мы лучше в лянгу поиграем, да, пацаны? Кто со мной? — он вытащил из кармана, подбросил и поймал ту самую новую лянгу, которую сделал недавно.
Мнения разделились. Большинство, как ни странно, захотели лянгу. Я выбрал речку, а вслед за мной — Тимак и Билли.
Через десять минут мы вчетвером уже стояли на берегу, глядя как проплывают мимо обломки деревьев и целые кусты, смытые половодьем.
Данатар подобрал и швырнул в воду палку. Я пнул камень. Тимак сложил колечком большой и указательный палец, свистнул пронзительно, с переливом. Делать на берегу реки было решительно нечего.
— Ой, — сказал Билли. — Кошка. Кис-кис-кис…
Он вытащил из портфеля завёрнутый в бумагу бутерброд, отломил кусочек колбасы, протянул на ладони:
— Кис-кис, иди сюда, смотри, колбаска тебе.
Чёрно-белая кошка (или кот, так сразу было и не разглядеть) недоверчиво приблизилась, обнюхала ладонь взяла угощение и отошла в сторонку.
Тем временем Жека Данатаров, вечный заводила и подстрекатель, что-то заметил и теперь напряжённо всматривался в реку, прикрываясь ладонью от солнца.
— Что там? — спросил я, подходя.
— Глянь, Гуня. Это утопленник, что ли? — показал он пальцем.
Я посмотрел. Со стороны Афганистана по реке, ныряя в мелких волнах, плыло человеческое тело.
— Похоже, — сказал я.
Тело несло по воде лицом вверх, головой вперёд. Теперь, когда оно подплыло ближе, было видно, что человек облачён в типичную пуштунскую [15] одежду: светло-серые шаровары и длинную рубаху навыпуск, поверх которых был надет тёмно-синий халат. На голове — традиционная афганская пастушья шапка, похожая на причудливый берет.
15
Пуштуны — один из иранских народов, населяющих Афганистан.
Но главное не это. Левая рука человека была прикована к плоскому чёрному чемоданчику. Он и поддерживал тело на плаву, не давая ему полностью скрыться под водой.
Всё это я заметил в долю секунды, но что делать дальше первым сообразил Данатар.
— Достанем! — воскликнул он.
— Как? — ответил я. — В воду лезть? До него метров пять, не меньше.
Тем временем тело практически сравнялось с нами. Теперь уже его заметили и Тимак с Билли.
— Гля, пацаны, мертвяк… — тихо произнёс Билли.