Чужак

Самого Джорджи, из-за рыжих волос которого у родителей шла война, совершенно не волновало, откуда у него эти волосы цвета меди, со стороны отца или со стороны матери. Он сидел, улыбаясь, на груде металлолома, среди колес, гаек, никелированных деталей, пружин, всевозможных моторов и настенных часов, которыми была завалена отцовская сторка,с большим аппетитом ел яблоко, вгрызаясь в него всеми своими белыми здоровыми зубами, сверкавшими между красивыми, по-девичьи красными губами, и всякий раз резко взмахивал головой, когда длинные медные патлы падали ему на глаза цвета морской волны.

Джорджи вообще не заботила его рыжая масть. Хоть он и был еще мальчиком, едва достигшим бар-мицвы, соседские девочки-ровесницы, и еврейки, и итальянки, уже провожали его горящими глазами и даже посылали ему измятые любовные записочки, приглашая пойти в муви [54] , где их никто не увидит. Джорджи записочки выбрасывал, а девочек прогонял. Он в свои тринадцать был крупным, высоким, с длинными костлявыми руками, которые торчали из коротких рукавов его зеленого свитера. И он не водился с глупыми девчонками, которые все время хихикали, сами не зная отчего. Сколько бы они ни окликали его из укромных уголков «Джорджи, Джорджи!», он их отшивал.

54

От англ. «movie» — кинотеатр.

— Shut up, foolish girls! [55] — затыкал он их, передразнивая тонкие, писклявые голоса.

— Red Georgy, red Georgy! [56] — кричали они ему вслед и показывали язык.

Джорджи не отвечал им. Еще не хватало бегать за глупыми гусынями. Он гордо уходил от них. Но все-таки ему льстило, что девочки не сводят с него глаз. А то, что они кричат ему вслед «рыжий», так это, ясное дело, не потому, что его волосы им не нравятся. Наоборот, волосы его очень нравились девочкам. В восторге они дергали его за пряди и говорили, что будут краситься в такой же рыжий цвет, когда подрастут.

55

Заткнитесь, глупые девчонки! ( англ.)

56

Рыжий Джорджи, рыжий Джорджи, ( англ.)

Мальчишки на улице тоже попробовали кричать ему вслед «red Georgy», но Джорджи наподдал им за это так, что они с тех пор не отваживались и слова сказать в его адрес. Не зря же он был самым высоким и самым сильным на всей улице. Он легко перетаскивал тяжеленные железяки, когда отец доставлял в сторкуочередную порцию металлолома.

Высокий, стройный как хворостинка, с не по-еврейски нахально вздернутым носом, с ослепительным рядом зубов и красными девичьими губами, всегда в маловатом ему зеленом свитере с вышитым белыми нитками на спине и на груди именем «Джорджи», он совсем не походил на сына литваков [57] из Ист-Сайда. Его принимали за ирландца. Было что-то ирландское и в его рыжеватой коже, и в открытом взгляде зеленых глаз, полном презрения и бесстрашия, но больше всего — в зубах, крупных, сильных и хищных, которые всегда что-нибудь жевали. Зачастую во время уличных драк между мальчишками ирландцы, которых было много в округе, принимали Джорджи за своего и звали на подмогу против еврейских или итальянских бойз [58] , которые вели с ними войну.

57

Евреи — выходцы из Литвы и Белоруссии.

58

От англ. «boys» — мальчишки.

— Georgy! — звали они его по имени, вышитому на его свитере. — Come on, Georgy, smash ’em! Die hymies and the wops! [59]

Отец Джорджи, измученный работой, вечно возившийся с металлоломом, возлагал большие надежды на своего Джорджи. Как большинство родителей на его улице, он хотел видеть сына врачом.

Напротив его подвальной сторкистоял выкрашенный в красный цвет двухэтажный дом с плотными гардинами на окнах. На нескольких ступеньках, которые вели к зеленой двери, постоянно рядком сидели женщины, в основном молодые и оживленные. Они часами ждали, пока их пригласят войти в зеленую дверь, к доктору Мирону Яффе. Разное толковали на тесной улице об этом докторе Яффе, этом старом холостяке. Поговаривали, что он крутит любовь с дамочками, которые у него лечатся, что за плотными гардинами на его окнах творятся бесстыдные дела. Иногда какой-нибудь потерявший терпение работяга, прямо в оверолс [60] , стучал обоими кулаками в зеленую закрытую дверь и отчаянно вопил, чтоб его впустили увидеть жену, которая что-то слишком долго задерживается.

59

Джорджи, эй, Джорджи, врежь им! Смерть еврейчикам и итальяшкам (букв. «хаимам» и «макаронникам»)! ( англ.)

60

От англ. «overall» — рабочий комбинезон.

Знали на улице и то, что у этого доктора Мирона Яффе, старого холостяка, денег куры не клюют. Что он, мол, и сам не знает, сколько у него денег, что живет он по-свински. На этой тесно застроенной, пыльной и грязной улице замученных трудом бедняков дом доктора Яффе стоял особняком, запертый, с белыми занавесками на окнах и цветами на балконе, единственными цветами на всей улице. Доктор жил в этом красном двухэтажном доме один-одинешенек, только с черной служанкой. Так же как его дом, старый, но свежевыкрашенный и чистый, доктор Яффе резко выделялся своей внешностью. Сильно в летах, с набухшими мешками под красноватыми глазами, с редкими усами, он был всегда нарядно одет, будто собрался на свадьбу. Его лакированные туфли блестели как зеркало; манишка по будням сияла крахмальной чистотой; черные, без единой складочки костюмы — будто только что отутюжены; белый атласный галстук был повязан как на бал. Кроме того, этот доктор Яффе носил множество украшений: кольца с бриллиантами на пальцах, жемчужную булавку в галстуке, всевозможные золотые цепочки и брелоки в карманах жилетки, и в довершение всего — золотая монограмма на черной трости. Среди окружающей бедности и обыденности доктор Яффе и его дом сияли еще ярче, точно праздник посреди будней. Улица смотрела на этот дом во все глаза, а пристальнее всех — мистер Веврик из сторки,которая находилась в подвале как раз напротив докторского дома.

Сидя среди металлолома, шурупов, колес и стуча молотком, мистер Веврик одновременно примечал женщин, которые приходили к доктору Яффе. Он тщательно подсчитывал, сколько сегодня заработает доктор.

— Слышь, я уже тридцатую бабенку насчитал, — громко сообщал он своей жене, сутулой женщине, которая копошилась над кастрюлями с едой в дальнем углу сторки. — Если считать по два толера [61] за каждую, он уже получил шестьдесят толеров. Что ты на это скажешь, а, мисес? [62]

61

От англ. «dollar» — доллар.

62

От англ. «missis» — сударыня.

— А что я должна сказать? — отвечала жена, перекрикивая кипящие кастрюли. — Чтоб ты каждую неделю столько же зарабатывал на своем джонке [63] , Господи Боже ты мой…

— Я бы не прочь и каждые две недели. — Мистер Веврик отвлекался от подсчетов и с такой силой ударял молотком по железу, что искры сыпались.

Ему не приходило в голову сравнивать своих старших детей с доктором Яффе. Мистер Веврик знал, что он нищий, что он едва зарабатывает на свой бедняцкий хлеб, и надеялся только на то, что его дети станут хорошими сейлслайт [64] где-нибудь на Гренд-стрит или Диленси-стрит. А вот насчет младшего, насчет Джорджи, ему вдруг пришла в голову смелая мысль: почему бы Джорджи в самом деле не стать таким, как доктор Яффе из дома напротив? Если отец бедняк, то сын что, не может выучиться на доктора?

63

От англ. «junk» — металлолом.

64

Продавцами ( англ., идиш).

То ли потому, что Джорджи был младшим и мистер Веврик любил его больше других своих детей, то ли потому, что Джорджи вырос в подвале таким большим и красивым, что все смотрели ему вслед, то ли потому, что у парня были золотые руки и он мог справиться с чем угодно: мог починить электричество, разобрать и снова собрать часы, ловко обращался со всякими механизмами, — как бы там ни было, мистер Веврик горячо верил в своего младшего сына Джорджи, верил в него с самого детства и надеялся, что тот его еще порадует.

— Джорджи! — подзывал он сына и усаживал его у пыльного окошка. — Видишь этот дом напротив?

— Sure, ра [65] , — отвечал Джорджи.

— Знаешь, кто там живет?

— Sure, pa, doc… [66]

— Учись хорошо в скул [67] , читай книги, не болтайся без дела, и ты тоже будешь таким, как доктор Яффе, — наставлял мистер Веврик. — У тебя будет свой дом, много денег… Будут приходить женщины, платить по два толераза визит… Тебе не придется, как твоему папе, ходить перепачканным, собирать джонки жить в подвале… Станешь носить красивую одежду, не будешь работать. И все тебя будут знать. Все будут пальцем показывать: вот доктор Джорджи Веврик!.. Ну как, Джорджи?..

65

Конечно, папа ( англ.).

66

Конечно, папа, доктор… ( англ.)

67

От англ. «school» — школа.

Джорджи резко взмахивал головой, чтобы откинуть рыжие патлы, которые лезли ему в глаза. Он обдергивал зеленый свитер, слишком короткий в рукавах, и спешил отойти от окошка, чтобы больше не видеть докторского дома с гардинами на окнах.

Ему не нравился этот красный дом напротив их сторки: слишком важным выглядел он среди других домов, слишком цирлих-манирлих. Ни мячом в него не кинь, ни поиграй в пристенок на его ступенях. Стоит мячу ударить в окно, черная поднимает крик, и доктор Яффе тут же звонит в полицию. Сам доктор Яффе тоже не слишком нравился Джорджи. Доктор шел по улице, точно боялся обжечься, сердито расталкивая детей своей тростью, чтобы те, неровен час, не испачкали его праздничную, будто только что отутюженную, одежду.