Чужая дорога

Так что лучше я с Данилой сейчас пересплю. Буду хоть что-то об этом знать. У меня и презервативы имеются – одна местная девочка поделилась.

6

Знаешь, я так тебе скажу – ничего особенного в этом нет. Хотя, я слышала, что первый раз не показательный. Может быть, если к этому привыкнуть и потренироваться, будет получаться лучше.

Всё произошло во время отвальной дискотеки. Мы с Данилой сбежали на берег, и прежде чем заняться этим, не меньше получаса проговорили – обо всём. Подробности описывать не буду. Скажу только, что Данила сильно испугался, когда понял, что это у меня – в первый раз. Но к этому моменту уже было «поздняк метаться». Потом мы вернулись в лагерь и разошлись по сторонам. Даже номера телефонов друг у друга не спросили.

7

Начался новый учебный год. Южный загар уже почти не заметен. Я уже в одиннадцатом классе и нужно браться за учебу, если я хочу поступить в универ. А я хочу – я тебе этого не говорила?

Я хочу стать педагогом – как Светлана Антоновна. Получить диплом и вернуться в детский дом – уже в новом статусе.

Ты, наверно, удивлен. По тому, что я тебе рассказывала о деревне Солга вообще и о нашем детском доме в частности, ты, должно быть, думаешь, что здесь болото. Болото и есть. А оно, как известно, засасывает. И я, как кулики в поговорке, свое болото люблю.

8

Да, я же тебе еще не рассказывала о наших учителях!

Вернее, рассказывала только о Светлане Антоновне, да и то – совсем немного. А о ней стоит рассказать! Она – тот самый фундамент, без которого наш детский дом развалится. Характер у нее железный, но с другим такой воз и не утянуть.

Как ни странно, но я не знаю, сколько ей лет. У нее есть седые волоски, но мне она кажется еще не старой. У нее – взрослый сын, который живет и работает где-то в Белоруссии. Насколько я помню, он только один раз приезжал в Солгу. Я его не понимаю. Если бы у меня была такая мать, как Туранская, я бы от нее не уехала.

Помимо своей основной работы – заведования детским домом, – Светлана Антоновна еще преподает русский язык и литературу. Может быть, поэтому я так люблю читать. Я помню – я была еще совсем маленькой, – она читала нам по вечерам «Карлсона», «Буратино» и «Волшебника Изумрудного города». Мне и сама она тогда казалась волшебницей – разумеется, доброй.

Она помнит по фамилиям всех своих учеников – даже тех, кто выпустился из детского дома много лет назад. Это, кстати, единственная ее черта, которая мне в ней не нравится – нет, не то, что она всех помнит, а то, что она называет всех исключительно по фамилии. Если она обратилась к кому-то по имени, то это что-то особенное – всё равно как рыцарский титул. Хотя, наверно, она права – так удобнее. Если бы она запоминала не только фамилии, но и имена, у нее, наверно, уже бы крыша поехала.

Словом, ты понял, что я ее люблю. И не только люблю, но еще и уважаю. А сейчас не так много людей, которых, действительно, стоит уважать.

А еще я уважаю нашего физкультурника – Николая Сергеевича Конюхова. Он – офицер в отставке (или как там это правильно сказать?), служил в Чечне. В прошлом году, когда у Антиповых загорелся хлев, он не побоялся вывести оттуда корову с теленком. Уверяю тебя, на это не каждый способен. В наш детский дом его прислали, чтобы он выступал кем-то вроде цербера. Но он совсем не злой и строгий в меру.

Что касается нашего детского дома, то тут нужно кое-что пояснить. Живем мы, действительно, в детском доме, а вот учимся в обычной Солгинской средней общеобразовательной школе. Но многие наши воспитатели работают там же учителями-предметниками.

Детский дом в Солге – что-то вроде градообразующего предприятия (хотя у нас не город, конечно). Из коммерческих предприятий в деревне – только бар да магазин. Всё остальное – бюджетные организации. Да и их всего две – школа и детский дом. Ах, да, есть еще почта. И сельская администрация, разумеется. А в нашем детском доме кормится не меньше десятка местных жителей – повар, уборщицы, дворник, истопник, прачка, завхоз. А вот воспитатели, в основном, приезжие. Как и учителя в школе. Правда, кое-кто из них уже осел тут, обзавелся семьей, хозяйством. Например, географичка Алла Степановна, которую у нас зовут Медузой – за то, что она какая-то никакая – ни рыба, ни мясо.

А еще у нас есть Швабра – Наталья Павловна Дубровина – воспитатель у старших и заместительница Туранской. Она высокая, тощая, и волосы у нее торчат во все стороны, как бы она их ни приглаживала. Не понимаю, почему именно она назначена заместителем заведующего – разве что за выслугу лет. Она не пользуется у нас авторитетом. Да и у других воспитателей, кажется, тоже. У нее длинный нос, который она так и норовит засунуть в каждую щель. А хуже всего то, что к шпионскому ремеслу она пытается приучить и кое-кого из воспитанников. Она, конечно, думает, что мы об этом не догадываемся, но трудно не заметить, что Пончик слишком часто шушукается с ней в ее комнате – он за дополнительную порцию горячего брата родного продаст. Его даже лупили за это однажды, но дело закончилось тем, что нас выстроили на линейку, отчитали по полной программе и лишили поездки в Вельск, где мы должны были побывать в передвижном цирке.

Семьи у Швабры нет. Это и понятно – трудно представить себе мужчину, который согласился бы добровольно жениться на такой грымзе. Поэтому всё свое время она тратит на нас и считает, что мы должны быть ей за это благодарны.

А еще у нас работает Женечка – Евгения Андреевна Заболоцкая. Она воспитательница у самых маленьких, но может воспитать кого угодно. Хотя по ее виду этого не скажешь. Когда она у нас только-только появилась, я даже подумала, что она едва ли продержится хотя бы четверть. Выглядит она как тургеневская барышня, но характер – ого-го какой!

9

Ты знаешь, что такое ЕГЭ? Да, единый государственный экзамен. Теперь весь процесс обучения в одиннадцатом классе сводится к тому, чтобы к этому экзамену подготовиться. Мы тупо заучиваем ответы на возможные вопросы.

Вот ты, например, знаешь, как звали дядю Наташи Ростовой? А надо бы знать. Потому что как раз такого типа вопросы встречаются чаще всего. Впрочем, экзамен по литературе – это еще ерунда. А вот экзамен по математике – это что-то. Ну, не понимаю я эту алгебру, а геометрию – еще меньше. Что я с этим могу поделать? А это, между прочим, обязательный экзамен.

Ты, может быть, не знаешь, но у детдомовцев есть некоторые льготы при поступлении в вуз. Но если я не смогу сдать математику хотя бы на «удовлетворительно», то от этих льгот не будет никакого толку. Математичка, конечно, занимается со мной дополнительно, но эффекта это пока не дает.

Вообще, у нас в классе серьезно готовлюсь к экзаменам только я. Остальные идти в институты не собираются – их вполне устраивают колледжи и училища. Даже моя подруга Даша Найденова, которая совсем не дура, решила ограничиться колледжем телекоммуникаций.

Туранская мое желание учиться в вузе одобряет. Правда, она не очень-то верит, что с дипломом о высшем образовании я захочу вернуться в Солгу. Но я-то себя знаю лучше. Так что я пошла решать задачки по алгебре – не хочу разочаровывать Светлану Антоновну двойками.

10

Надо же, оказывается, я уже несколько месяцев ничего тебе не рассказывала! Впрочем, ничего интересного за это время у нас в детском доме не произошло. Мы по-прежнему готовимся к экзаменам, и уже через пару месяцев будет понятно, поступила ли я в институт.