Чужая игра

— Подгребай вон к нему, — приказал Пастух своему пленнику, указывая на сидящего раненого. Боевик сел на корточки рядом.

— Где тебя черти носили? — спросил Артист. — Мы уже волноваться начали...

— На волка охотился... — усмехнулся Пастух. — А где Димка?

— С генералом, — ответил Док, — у автобуса.

— Наш-то генерал совсем не боец, — добавил Муха. — Услышал пальбу — и обделался... Боцман его заставил в кювете отмываться, а то с ним в одной тачке ехать невозможно будет. От него и так такое амбре идет, что голова кругом...

— Что с автобусом? — поинтересовался Пастух.

— Накрылся медным тазом, — констатировал Муха.

Сказал, между прочим, без особого траура. Наверное, радовался, что снова на иномарку пересядет.

Пастух потихоньку остывал от удачно закончившегося боя. Кровь, еще минуту назад переполненная адреналином, уже не бухала в висках молотками; напряженные в ожидании внезапного нападения мышцы постепенно расслаблялись. Неожиданно Пастух вспомнил о контейнере.

— Бочка цела? — встревожено спросил он.

— Цела, родимая. Так, несколько случайных вмятин, — она же сзади лежала... — откликнулся Артист. — Нам, считай, страшно повезло: эти придурки палили по автобусу, как будто не знали, что мы там везем. Ведь так? — пихнул он ногой сидящего на корточках боевика. — Не знали или знали? Чудак, если бы вы пробили контейнер, — тут же сдохли бы вместе с нами...

— Аслан нам ничего об этом не сказал... — хмуро произнес боевик. — Он сказал: никого не оставлять в живых. Про бочку не говорил, да? — Боевик повернулся к раненому.

Тот молча кивнул разбитой головой, подтверждая слова своего подельника.

— Это кто — Аслан?.. — спросил Док. — Ваш командир?

— Аслан Бораев. Он правая рука Султана, — гордо ответил боевик. И, подумав, добавил: — Был...

— Ну-ка, покажи мне его...

Док направился к телам. Боевик встал в полный рост, сделал несколько шагов и склонился над телами убитых.

— Вот он... — Чеченец показал на труп крупного бородатого мужчины с большим перебитым у переносицы носом. Пастух вспомнил, что именно этого «духа» он снял в самом начале боя своим выстрелом.

— Олег, иди сюда, — попросил Док. — Посмотри, вроде это он нас в лагере допрашивал, да?..

— Точно! Он самый... А вот этот меня бил. — Муха показал на лежащего рядом с Асланом боевика. — Вот и встретились...

— Значит, это люди Султана... — задумчиво сказал словно про себя Пастух. — Как же они на нас, интересно, вышли?

— Они милицейскую волну слушали, — объяснил Док, который уже успел допросить своего пленника. — Потом вычислили в гараже механика, узнали, на чем мы едем, примерный маршрут. Остальное дело нехитрое. И вообще, командир, нам надо бы уже линять отсюда: у них две тачки было, вторая на тамбовской трассе нас искала. Встретиться они должны были тут, неподалеку. Если мы не хотим новых приключений, то поехали, долго здесь оставаться нам совсем не с руки...

— А контейнер? Его куда? В «форд» же он не влезет, — сказал Артист.

— Погоди ты с этой бочкой, давайте сначала с пленными разберемся.

— Их-то куда? — влез в разговор Муха.

— Я знаю куда... — Док достал из кармана мобильник Аслана. — У чеченов через час стрелка на семидесятом километре. Давай отвезем этих ичкерийских волков на условленное место и вызовем туда милицию. Пусть менты сами разбираются. Как вам такое предложение?

— Годится, — одобрил Пастух. — Олежек, Семен, действуйте. Привяжите их друг к другу и оставьте рядом с километровым столбом. А для пущего доказательства их крутизны положите рядом пару автоматов. Это чтобы какие случайные ездоки не имели желания рядом с ними тормозить...

Поглядев вслед «форду», увозящему в своем багажнике трупы, а на заднем сиденье связанных боевиков, Пастух повернулся к Доку:

— Давай звони в ментуру, самое время...

После того как Док наконец втолковал дежурному милиционеру, что он не шутит, а говорит чистую правду, они, дождавшись возвращения ребят, в быстром темпе провели коротенькое совещание на тему, как им быть с контейнером. Ясно же было с самого начала, что далеко его увезти невозможно. И вот пришло время решать, куда его деть... В конце концов после минутного обсуждения они пришли к выводу, что самое лучшее в данной ситуации понадежнее закопать бочку в лесу, отметить место, чтобы потом ее можно было найти по какому-нибудь только им известному ориентиру, и уж тогда смело двигаться дальше.

Боцман отвел изнемогавшего от страха, голода и унижения генерала к «форду», запер его в салоне, а сам устроился сторожить его снаружи. Все остальные отправились к изрешеченному пулями «рафику». На их счастье, в «рафике», в инструментальной сумке, были саперная лопатка и легкий топорик. Срубив парочку нетолстых осинок, они уложили на них контейнер и понесли его в глубь перелеска.

Док особенно настаивал на том, что катить бочку нельзя: от нее на земле наверняка остались бы следы. А ведь и так понятно: любой, кто обнаружил бы стоящий на обочине «рафик», приведенный в негодность достаточно необычным способом, непременно захотел бы полюбопытствовать, что это за следы тянутся от автобуса в лес.

Поэтому сейчас они и несли бочку в темноте, спотыкаясь и чертыхаясь на каждом шагу, в душе тайно надеясь, что видят этот страшный контейнер в последний раз в своей жизни.

Найдя подходящую канавку, они, работая по очереди, расширили ее лопаткой до размеров бочки, затем осторожно закатили контейнер в яму, засыпали его землей и надежно замаскировали лесным мусором и прошлогодней листвой. Уж чего-чего, а маскироваться каждый из них умел отлично: это умение оттачивалось ими в десятках рейдов и не раз спасало им жизнь... Не сам прячешься, так мину прячешь... Теперь даже случайный любитель лесных прогулок, прошедший совсем рядом с захоронкой, абсолютно ничего не заметил бы. Оставался, правда, генерал Иконников, который, приблизительно зная район захоронения контейнера, мог кому-нибудь об этом тайнике рассказать. Тогда, обыскав здешний лес с собаками, бочку конечно же могли найти. Но вот генерала-то как раз они от себя отпускать пока не собирались...

Потом все четверо вернулись на дорогу. Док по пути делал еле заметные крестообразные зарубки на деревьях, отмечая путь к контейнеру.

Через час их машина была на подъезде к Пензе. Обогнув город с востока, они вышли на федеральную трассу «Урал» и направились к Рязани.

Только тогда Пастух попросил у Дока трофейный мобильник он решил связаться с начальником оперативного отдела УПСМ генерал-майором Голубковым.

— Олег, тормозни, — попросил он.

Муха удивленно посмотрел на него — дескать, что случилось? — но послушно нажал на педаль тормоза и остановил машину на обочине трассы. Причина остановки была проста: Пастух вовсе не собирался звонить Голубкову в присутствии генерала; тому совсем необязательно было знать, что о нем и обо всей этой истории будет говорить Пастух.

— Разомнитесь, пока я тут один звоночек сделаю, — сказал Сергей и первым вышел из машины на свежий ночной воздух.

Отойдя метров на двадцать в сторону, Пастух наконец набрал нужный номер. К трубке на том конце провода никто не подходил; впрочем, номер был служебный, и Пастух надеялся застать по нему если не самого Голубкова, то кого-нибудь из его подчиненных. Так и не дождавшись ответа, он позвонил Голубкову домой — и там никого не оказалось.

«Что ж, видно, не судьба...» — подумал Пастухов и неожиданно для себя набрал номер своего домашнего телефона.