Чужая игра
Шрифт:
— И что там? — кивком указал я на бумаги.
— Интересные вещи. Свекольников погиб не от несчастного случая. Он убит.
— Как?
— Взорвался патрон в стволе.
— Бывает…
— Да, бывает. На такой вывод и рассчитывали. Но вся загвоздка в том, что в патроне был не порох, а очень сильное взрывчатое вещество. И гильзу снарядили таким образом, что капитану буквально размозжило голову.
— Вы предполагаете…
— Уверен. Направленный взрыв, очень знакомый почерк. И моя уверенность зиждется не на песке, а уже на твердом фундаменте. Дело в том,
— Что-о?! Как это могло случиться?!
— Об этом знал, похоже, только Свекольников. И некто позаботился, чтобы тайну закопали на два метра вглубь.
— Значит, он что-то нашел?
— Скорее всего. И доложил кому следует. Реакция, как видите, последовала незамедлительно.
— Ах, черт возьми! Почему я, дурак, не поинтересовался у Свекольникова ходом расследования?!
— Это вам ничего бы не дало. Он даже мне лапшу на уши вешал. Хотя я предполагал — и не без оснований, — к каким выводам он придет.
— Вы предполагали?..
— Теперь уже можно сказать… — Латышев устало махнул рукой. — Едва ознакомившись с материалами дела, я приказал надежным людям продублировать все вещественные доказательства. И не только…
Он с такой силой сцепил зубы, что казалось, вот-вот перегрызет чубук своей многострадальной трубки.
— Значит, не все потеряно?
— Наоборот — мне известно, из-за чего убили капитана и что он не пожелал задокументировать.
— Я так понимаю, это большая тайна?
— Была. До сегодняшнего утра. Пока химлаборатория не дала заключение по составу взрывчатого вещества в разорвавшемся патроне. Так вот — оно идентично тому, что использовано при взрыве двери вашей квартиры.
— Ну и что? Пластиковая взрывчатка — экая невидаль. Ее сейчас столько попрятано по подвалам, что можно полстраны поднять на воздух. Взрывчатку легко купить при большом желании даже на блошином рынке.
— Только не такую, как в наших двух случаях. Она с пластиковой «глинкой» лишь в отдаленном родстве. Ее разработали совсем недавно… не важно для чего. По эффективности она превосходит в три-четыре раза все, что имеется в лабораториях самых развитых государств.
— Значит, взрывчатка еще не поступила на вооружение армии?
Я оживился — такой поворот в расследовании мог вывести на горячий след.
— Вы верно уловили суть моих рассуждений. Этот факт и пытался скрыть Свекольников.
— Зачем?
— А теперь подходим к самому главному…
Латышев посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом, будто пытаясь рассеять сомнения, все еще гнездящиеся в его мыслях.
— Но прежде ознакомьтесь с расшифровкой переговоров Здолбунского. — Полковник пододвинул ко мне листок бумаги.
Я быстро прочитал убористый текст.
— Кто такой Бортник?
— Лучший друг бывшего губернатора Шалычева. Правда, покойный этого не афишировал. Бортник Роман Александрович — своего рода глава теневого кабинета. Правда, не в масштабе страны, а одной отдельно взятой области, но размером со среднюю европейскую державу. По-другому — координатор.
— Его имя мне ничего
не говорит.— Бортник и есть тот самый Некто. На прямой связи с ним, кроме Здолбунского, еще примерно пять человек — своего рода штаб. Кое-кого из этого «штаба» мы знаем. Кстати, среди них и президент «Витас-банка».
— Бортник — координатор… Координатор чего?
— Всему свое время. Узнаете, чего именно. Лучше посмотрите эту оперативную расшифровку.
— Не понял… При чем здесь Свекольников? — Я в недоумении воззрился на сопроводительную надпись. — Его телефоны тоже были на прослушке? — спросил я с удивлением.
— А как же, — снисходительно улыбнулся Латышев. — Я ведь вам говорил, что подозревал Свекольникова.
Нет, мой новый шеф работает как-то не так. Черт возьми, да он плюет на все законы!
Ведь совсем недавно полковник резко осуждал Саенко за приверженность к тотальной слежке за подчиненными.
А теперь оказывается, что и сам грешен.
Но про то ладно, мы ведь работаем не в овощном магазине. Однако осведомленность Латышева о закулисной жизни области и города поразительна.
И я почему-то не думал, что его солидные знания подноготной боссов областного масштаба проистекают из оперативных документов УБОП.
Даже если Латышев и регулярно получает материалы прослушивания нужных телефонов, проанализировать их он просто не в состоянии.
Да и не его это забота. А нашим спецам полковник не доверяет, о том я уже знаю.
И что сие значит?
Фиг его знает что…
— Но ведь Свекольников, судя по расшифровке, со многими разговаривал…
— Прочитайте фамилию, обведенную красным карандашом.
— Алмазов Илья Иосифович… Не знаю такого. Он что, тоже из этого «штаба»?
— Нет. Мелкая сошка. Промежуточное звено. Он передал сообщение о выводах Свекольникова по взрывчатке дальше.
— Куда?
— Все туда же, к Бортнику. Сообщение прошло после Алмазова еще два уровня.
— Жаль, что мы узнали об этом слишком поздно…
— К сожалению, расшифровка заняла слишком много времени, так как все переговоры велись через космос, притом с чужих телефонов. Иначе мы бы отбили у Свекольникова тягу к «охоте на зайцев».
— И от какой печки теперь нам дальше плясать?
— А вы как думаете?
— Нужно установить, где производится взрывчатка. И как могла произойти ее утечка на сторону. Я так понимаю, она проходит по списку особо секретных веществ, а значит, круг лиц, имеющих к ней доступ, весьма ограничен.
— Верно. Где производится, мы уже знаем.
— Скорее всего, на одном из номерных предприятий области.
— Точно.
— И на каком именно?
— Пока не имею права сказать вам об этом.
— Ладно, фиг с ним, с этим предприятием. Но тогда как я смогу вычислить, кто похитил взрывчатку?
— А почему вы думаете, что ее похитили?
Да, вопрос был, что называется, сногсшибательный.
А и впрямь — почему я так думаю? О взрывчатке знали только ее разработчики, начальник лаборатории и директор заведения. Обычная «триада» в засекреченных научных центрах.