Чужая игра

— Я дал повод усомниться в себе?

— Нет, но…

— Но я не друг. Между прочим, это слово ко многому обязывает. А мы с тобой знакомы без году неделя.

— Обязывает… — Волкодав ухмыльнулся. — И еще как. Вот потому я и завел этот разговор.

— Я что-то не понял…

— Да ладно тебе. Ты ведь сразу заметил, что я удивился, когда увидел тебя в первый раз на базе. Не так ли?

— В общем… да. Мне показалось, что ты меня откуда-то знаешь.

— Не то слово. Я, можно сказать, твой крестный отец. Не появись я в нужный момент, ты уже год лежал бы в могиле.

— Ты можешь не говорить загадками?

— А как же. Вспомни, как тебя в прошлом году мутузили пять «быков». И как потом — наверное, твои кореша рассказывали — их соскребали с асфальта.

— Это был… ты?!

— Ага… — Волкодав растянул в улыбке рот до ушей. — С одним… из наших парней. Мы тогда слегка повеселились.

— А я… так и не смог узнать, кто это был… — От внезапного волнения у меня пресекся голос.

— Считай, что узнал. Так что, по петухам? — Волкодав протянул мне свою лапищу.

— Спасибо… дружище… — Я крепко сжал его ладонь. — Ты и впрямь мой крестный отец.

— То-то… Ну как я вас, Штирлиц, перевербовал? — спросил он голосом «папы Мюллера» из старого телевизионного сериала.

— Всего за две минуты. Хе-хе… — подыграл я Волкодаву. — Нет, правда, огромное спасибо. Не будь тебя, я сыграл бы в ящик.

— Кроме меня, был еще один парень — будем точны. Кстати, он первый заметил, как ты отмахиваешься. И решил, что пятеро против одного — явный перебор.

— Кто он?

— Да так… хороший мужик… — Волкодав мгновенно замкнулся. — К сожалению, я давно его не видел…

Я и впрямь был благодарен Волкодаву от всей души.

Он тогда вытащил меня из могилы. И я вовсе не имел ничего против того, чтобы прикрывать его со спины. Пусть он и подтвердил сейчас мое мнение о нем как о прожженном хитреце и цинике.

Я все равно ему здорово обязан…

Аппаратура спецсвязи ожила в очередной раз только в два тридцать ночи, как раз на моем дежурстве.

Волкодав только делал вид, что спит.

А вот Акула, едва я его сменил, сразу захрапел, словно движок трактора, работающий на малых оборотах. Похоже, нервы у него были стальные.

— Внимание всем постам! «Объект» под контролем!

Голос был резкий и громкий, с неприятными металлическими нотками — переговоры велись через дешифратор.

Мгновенно проснувшийся Акула так резко сел, что стукнулся головой о потолок кабины. Выматерившись, он толкнул Волкодава, который не шелохнулся, хотя все слышал.

— «Объект» движется, как и предполагалось, в зону «В»…

Мы с удовлетворением переглянулись: это значило, что рефрижератор направляется в район «пороховых складов».

— Мобильным группам срочно перебазироваться, — между тем продолжал вещать железный голос. — Группа в зоне «Г» до особого распоряжения остается на месте. Остальным работать по плану «Капкан»…

Виктор Егорович — а это был его голос, хотя и измененный до полной неузнаваемости, — даже через космос говорил, используя кодированные обозначения.

А если учесть то обстоятельство, что мы общались через дешифратор, то и вовсе было понятно, что Виктор Егорович рыба еще та. Такие предосторожности обычно применяются только в особых случаях и чаще всего за рубежом.

На сей счет меня просветил Волкодав, который проникся ко мне полным — или почти полным — доверием.

Иногда мне казалось, что он своего шефа панически боится, — уж неизвестно почему, — но временами Волкодава будто прорывало и он крыл Виктора Егоровича по всем мало изученным официальной наукой направлениям богатого русского языка.

В зону «Г» входили развилка и пост ГАИ, расположенный на главной трассе, ведущей прямо в центр города.

Я знал, что там дежурит «Грета» — бронированный вездеход на колесном ходу, замаскированный под мобильную буровую установку геологоразведки.

Кто мог подумать, глядя на закрытый кузов с облупившейся краской и на забрызганную грязью трубу бура, что эта каракатица имеет какое-либо отношение к армии, а в особенности к спецназу ГРУ?

Трансформация происходила в считаные минуты.

Буровая насадка сбрасывалась, вертикально стоящая труба занимала горизонтальное положение и превращалась в направляющую ракетной установки.

С боков открывались заслонки, и с одной стороны выдвигался стационарный огнемет, а с другой — крупнокалиберный авиационный пулемет.

Такими комплектовались, насколько мне помнится, «вертушки» в Афгане — многоствольная «дура» в бою работала как газонокосилка, буквально сбривая с земли все живое и неживое.

Управление огнем велось из кабины, стекла которой закрывались бронированными заслонками. При этом можно было использовать во время стрельбы как оптические, так и электронные прицелы.

Взгляни настоящий геолог на начинку кабины, у него глаза бы полезли на лоб.

Она напоминала штурманскую рубку фантастического звездолета: несколько телеэкранов, аппаратура космической спецсвязи, компьютер, прибор ночного видения, россыпь разноцветных кнопок и подмигивающих светодиодов, рукояток, рычажков, штурвальчиков, разнообразных датчиков.

Кабина была полностью герметизирована (как и мотор), укомплектована кислородными масками и огнетушителями, а также имела кондиционер.

Шесть ракет класса «земля — земля» были уложены в контейнеры, замаскированные под инструментальные ящики.

В кузове могли разместиться четыре человека в полной спецназовской экипировке — огневая поддержка и защита от гранатометчиков.

Машина могла даже переплывать неширокие водоемы. Для этого она имела подвесной мотор, скрытый в ее толстом чреве, и выдвижные рули.

Кроме того, «Грета» запросто шлепала по болотистой местности, так как у нее шины были с автоматической подкачкой воздуха.

Короче, «Грета» была не просто машина, а бронированный вездеходный монстр.

В случае, если противник попытается нас перехитрить — вместо одного рефрижератора пригонят два, с первым в качестве пробного камня, — экипаж «Греты» должен был остановить второй всеми средствами, имеющимися в его распоряжении, вплоть до обстрела ракетами.

— Внимание, внимание! «Объект» сопровождают три «спичечных коробка». Кроме этого, замечена набитая под завязку «мышеловка». Количество «мышей» уточняется. «Мышеловка» следует за «объектом» на расстоянии двух километров.