Чужая кровь

Улыбка испаряется с лица Карена, и он восклицает с легким оттенком паники в голосе:

– Что за чушь? Я на убийство тоже не способен!

– Неужели? А на что ты способен? – продолжаю я давить.

– Да что с тобой случилось? Как с цепи сорвалась!

Он пару секунд внимательно смотрит мне в глаза, а потом лицо его становится ласковым и таким родным.

– Ну, иди ко мне, – он привлекает меня к себе и целует в волосы. – Мы сегодня все перенервничали. А ты, как я вижу, больше всех.

Я прижимаюсь к мужу, чувствую такой родной его запах. Я обнимаю Карена и сцепляю руки за его спиной: вот так и простояла бы всю жизнь, чувствуя себя любимой и защищенной!

Не мог этот человек меня обманывать!

Или мог?

Я уже не знаю, чему и кому верить!

Мы стоим так минуты две. Наконец Карен отстраняется от меня и бодрым голосом говорит:

– Хотел позвать тебя съездить со мной в сельмаг за продуктами – Фрося просила купить яиц и овощей, а теперь не возьму: ложись и отдыхай. Я съезжу один. Договорились?

Я киваю.

Он ерошит мне волосы и целует в нос, а потом лезет в шкаф, чтобы достать пиджак. Проверяет, не забыл ли кошелек и ключи от машины и, уже выходя и комнаты, спрашивает:

– А тебе купить чего-нибудь вкусненького?

– Да, – заставляю я себя улыбнуться. – Купи мне ирисок.

Я выхожу на террасу и смотрю оттуда, как Карен выводит из гаража свою машину. Вот он закрывает гараж, получает какие-то последние поручения от Фроси, и тут к ним подходит Мария и начинает что-то объяснять.

Карен улыбается в ответ и приглашает ее в салон автомобиля, а сам садится за руль.

Прежде чем последовать приглашению моего мужа Мария оборачивается и, как мне кажется, смотрит прямо на меня. Что выражает ее взгляд, я с такого расстояния не могу разглядеть.

* * *

– Елена Викторовна! – внезапно раздается сзади голос Антона Городецкого.

Я вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу, что он стоит прямо за моей спиной и из-за моего плеча провожает взглядом отъезжающую «Ауди».

– Вы всегда так подкрадываетесь? – раздраженно спрашиваю я.

Детектив разводит руками.

– Честное слово, я стучал. Но мне никто не ответил. А я же знал, что вы должны быть в своей комнате, вот и подумал: мало ли что с вами случилось. Все-таки одно покушение на убийство в этом доме уже было. Поэтому я позволил себе войти без приглашения и с облегчением увидел, что вы живая и здоровая стоите, дышите свежим воздухом.

Я поворачиваюсь к Городецкому всем телом и опираюсь поясницей на ограждение террасы. Разглядывая его лицо, я пытаюсь понять, шутит он или нет.

Похоже, он серьезен: брови сведены, глаза сверлят меня насквозь.

– Куда поехал ваш муж? Я же запретил всем покидать дачу, пока идет расследование.

– Карен отправился в местный магазинчик. Фросе нужны продукты. Он скоро вернется.

– Зачем с ним поехала Мария Данваль?

– Откуда я знаю? – отвечаю я слишком нервно для человека, которому это не интересно.

И тут Городецкий задает мне вопрос прямо «под дых»:

– Вам не кажется странным, что ваш муж и ваша тетка так… э… сдружились?

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу объяснить вам причину столь резко возникшей и столь трогательной дружбы этой пары.

– Ну да, вы же сыщик, вам положено все знать, – пытаюсь я съязвить.

– Зря иронизируете, Елена Викторовна. Именно потому, что я, как вы выразились, сыщик, у меня очень много различных источников информации. Так вот. Я навел справки о мадам Данваль.

Я насторожилась.

– Вы знаете, что у нее свой дом в Сен-Дени, северном пригороде Парижа, доставшийся ей после развода? – спросил Городецкий.

Я кивнула:

– Она, кажется, говорила мне об этом.

– Но она вряд ли сказала вам о том, что этот дом заложен в банке. А еще у нее есть салон красоты. Небольшой, но недалеко от знаменитой Триумфальной арки, где недвижимость ну очень дорогая, поэтому приобрела она его аж за миллион триста тысяч франков. Так что на большую часть этой суммы Мария Данваль взяла кредит, заложив свой дом, и потому она сейчас отчаянно нуждается в деньгах для того, чтобы расплатиться с банком. Насколько отчаянно, можно только предполагать. Я не смог раздобыть информацию о том, просрочены ли выплаты по кредиту, но, подозреваю, что именно так и есть.

– Вот как? – тут уж я не смогла и дальше изображать равнодушную незаинтересованность.

Ничего себе новости: тетка-то вовсе не такая богачка, как пытается изобразить, и на самом деле вся в долгах! Я буквально подалась вперед, жадно впитывая информацию.

А Городецкий продолжал:

– То есть, получается, у вашей тети есть два способа быстро разбогатеть. Первый – получить наследство после смерти отца, генерала Виноградова. Но эта смерть сегодня не состоялась. Причастна ли к попытке отравления мадам Данваль, еще предстоит выяснить. И второй – именно тот, о котором я хотел бы с вами поговорить. Судя по всему, ваша тетя искренне полагает, что ваш муж – очень состоятельный человек и, думаю, она заметила тот интерес, который вызвала у Карена Вагановича при их первом знакомстве. Если уж даже я его тогда заметил… Понятно, почему Мария Данваль прилагает такие усилия, чтобы обворожить вашего супруга. Ей срочно нужен богатый муж, любовник или покровитель – не знаю, на какую роль она его прочит.

«Так вот к чему было это «признание», бросающее тень на Карена! – лихорадочно соображаю я. – Она хотела вбить между ним и мной клин, посеять недоверие, рассорить нас! Значит, все-таки сочиняла про его измены?»

– А теперь разрешите мне предположить, почему ваш муж уделяет такое внимание Марии Данваль… Вы, конечно, знаете, что Карен Ваганович владеет очень крупной фирмой, занимающейся недвижимостью…

Я промолчала, не желая поддакивать.

Городецкий, выдержав «паузу по Станиславскому», снова заговорил:

– Так вот… Если в предыдущие два-три года цены на жилье в Москве росли, и спрос превышал предложение, то в этом году возник кризис неликвидности на первичном рынке жилья. Я ясно выражаюсь?

– Нет. Я ничего не смыслю в рынке недвижимости.

– Если излагать проще, снизились темпы развития рынка и цены на жилье, что привело к разорению некоторых риэлтерских фирм.

– И что?

– Фирма вашего мужа в их числе. Она буквально на грани банкротства. Вы знаете об этом?

Эта новость буквально выбивает у меня почву из-под ног. А детектив безжалостно выкладывает остальную правду: