Чужая невеста. Я тебя украл

Крепко сжимая стилус в руке, яростно строчить начинаю, выплескивая в неровных строчках все накипевшее. Написав, остываю, перечитывая написанное.

Можно было бы подправить некоторые грубые выражения, но уже поздно. Дархан вчитывается в написанное мной и задумчиво трет бородку.

Я написала все. Только фамилии опустила. Про убийство Асланом другого человека тоже промолчала. Просто расписала ситуацию с браком и отношение ко мне в семье дяди. Про мужчину многое не рассказала, про унижение умолчала. Просто сказала, что вскрылся обман с первым браком, не зацикливалась на деталях.

– Значит, тебя обманули. Может быть, рассказать кому-то из семьи?

– предлагает Дархан.
– Кто-то? Ну, хоть кто-то.

«Нет! Нет! Нет! Будет только хуже. Дядя этого не простит, отдаст своим людям на забаву. Это не шутки… Я для него как грязь. Но такого позора он не потерпит!»

– Да уж, - вздыхает Дархан.
– Нравы в некоторых семьях оставляют желать лучшего. Так и хочется им напомнить, какой век сейчас на дворе, а еще заставить их запомнить, что женщина - не товар и не объект для истязания и демонстрации силы.

Я с интересом смотрю на Дархана. Он широко и прогрессивно мыслит, более свободных взглядов.

– Хорошо, - говорит он после непродолжительного молчания.
– Я расскажу Маржан, и вместе мы решим, как быть. Пока можешь оставаться.

Лея

В порыве чувств, передав планшет мужчине, я обнимаю его за шею. Дархан, застигнутый врасплох, застывает и осторожно постукивает меня по плечу.

– Пока не за что меня благодарить, отправляйся к Маржан, помоги ей.

Я вылетаю пулей из кабинета и почти сразу же натыкаюсь на Маржан, которая поправляет картины на стенах, стоя близко к двери кабинета. Молчаливо спрашиваю, что она здесь делала. Подслушивала, что ли?

– Иди на кухню, закончи с тестом. Врать не стану, я кое-что услышала и хочу знать подробности от Дархана.

Мне ничего не остается, кроме как спуститься и продолжить заворачивать начинку в пресное тесто. Потом выпекаю получившиеся лепешки на сухой сковороде и, сложив их, каждую промазываю кусочком сливочного масла. Успеваю полностью начисто вымыть стол, накрыть в столовой к полднику. Интересно, о чем Маржан так долго говорит с Дарханом?

Послушать бы…

Но моим планам не суждено сбыться. Меньше, чем через минуту брат с сестрой появляются в столовой. Остается только разлить чай и можно перекусить. Пока тишина стоит… Мы молча едим, а я сгораю и плавлюсь от нетерпения, смешанного со страхом ожидания решения.

– Мы решили, что ты останешься, - говорит Дархан.
– Но ты слишком приметная. Поэтому тебе придется прятать волосы под париком и платком, носить темные линзы, чтобы цвет глаз изменить. Еще лучше добавить какие-нибудь очки. В городе тебя никто не знает. Поэтому все будут воспринимать тебя такой, какой ты перед ними предстанешь.

Отрицательно качаю головой.

– Я бы вообще не хотела выходить никуда!
– выпаливаю осторожно и зажимаю рот обеими ладонями.

Не ожидала, что голос вернулся! Еще хрипловатый от простуды, но все же говорить лучше, чем молчать, изъясняясь знаками или писать постоянно. Брат с сестрой замирают, переглядываются.

– У тебя красивый голос, Лея.

– Еще такой хриплый.

– Скоро пройдет, - кивает Маржан и с улыбкой вздыхает.
– О. Аллах! Наконец-то! Будет кому читать тебе, Дархан. Я уже устала слышать, как ты ворчишь и ругаешься на меня постоянно из-за неправильного ударения или проглатывания окончаний.

* * *

Так я и осталась жить у брата с сестрой, постепенно привыкла к их укладу жизни. Дом был чужим, как и люди в нем, но для меня они стали совсем родными и близкими.

Пожалуй, никогда прежде мне не было так спокойно. Если только рядом с Асланом.

Но я запрещала себе думать о нем и вспоминать те несколько дней, которые я провела рядом с ним и была счастлива. Причем, на ум приходили не только те дни, когда он привез меня в свой роскошный дом.

Мое счастье рядом с Асланом началось, наверное, в тот самый миг, когда он мужественно задвинул меня за спину и предстал перед бандой дяди, вооруженной до зубов. Не дрогнул… Воспоминания об этих моментах всегда вызывали у меня слезы на глазах… Как он нес меня на себе и подтрунивал над страхами.

Нет, не могу думать о нем, не могу, рыдать хочется!

В такие моменты я торопливо вытирала слезы и спешила занять себя, чем угодно. Нельзя думать об Аслане Салманове…

Но мне все равно думалось. В особенности, тихими вечерами. Когда с возвышенностей на низины наползала сизая темнота. Мне думалось об Аслане утром, когда предгорья тонули в тумане. Мне вспоминалось о нем, когда я разливала чай по чашкам…

Стоит признать, я постоянно думала о нем. Если не прямо, то тайком, украдкой. Он, как тень, неотступно следовал за мной.

Вот готовлю я мясной пирог, красиво накрывая стол для ужина, и думаю, оценил ли бы Аслан мои старания? Я ведь так и не успела ему показать, на что способна. В тот день заявились его мать и жена, я бросила готовку…

Расчесываю волосы перед сном, с радостью избавившись от черного парика и линз и разглядываю себя в зеркало, вспоминая слова Аслана о том, какая я особенная, притягательная.

Сердце так сжимает в груди, что снова тянет на слезы. В такие моменты я понимаю, что нужно как можно реже смотреть на себя в зеркало и помнить себя - такой.

В порыве чувств я даже прошу Маржан купить черную краску для волос. Знаю, она для себя покупает и подкрашивает седину. Почему бы и мне не стать брюнеткой настоящей! Тогда не придется носить парик.

– Не вздумай портить себе волосы!
– ахает добросердечная женщина.
– Вот накажу! Никогда не хотела, а сейчас руки зачесались тебе хорошую трепку задать. Испортишь свой золотой волос, потом жалеть будешь!

– Не буду ни о чем жалеть. Все в прошлом.

– Милая, у тебя вся жизнь впереди. Переломный момент, может быть, еще даже не наступил. Не делай поспешных выводов и опрометчивых действий. Неужели ты ни разу не пожалела?

– Пожалела, конечно. Много раз пожалела. Жалею, что вообще с мужчинами связалась и на кого-то понадеялась. Надо было просто стибрить деньги у дяди и сбежать!
– выпаливаю в сердцах.

– Снова ты мыслишь неразумно и даешь волю эмоциям, - подает голос Дархан, подкативший почти бесшумно.

Я оглядываюсь на него, извиняюсь.

– Я жду тебя в саду, Лея. Уже время, - постукивает себя по часам на запястье.
– Бери книгу, пойдем читать.

Дархан не любит своего вынужденного пребывания в инвалидной коляске и не покидает пределы двора, максимум, прогуливается в саду.