Чужая рука на запястье

– А чего ты и вправду им его не отдала? – Гордон протянул вытертую руку мне для приветствия. С удовольствием ее пожала. – Они же у вас там башковитые. Я, вон, гляжу, понапаяли всяких штук тебе. А программы… – он закачал головой. – Мой Кит даже не понял пока до конца что к чему.

– Понапаяли? Программы? – я оживилась. – Что ты нашел?

Гордон посмотрел на меня, прищурив левый глаз.

– А ну пойдем-ка, покалякаем там.

Он указал на видневшуюся позади него небольшую дверь, ведущую в святая святых гаража – лабораторию. И я последовала за ним.

Перешагнув через высокий импровизированный порог, возникший благодаря тому, что дверь была вырезана прямо в металлической, утыканной заклепками стене, я попала в мир чистоты. Гордон уже успел снять перед входом свою куртку и теперь залезал в чистый комбинезон прямо так, в грязных штанах и ботинках. В углу кабинета, напичканного экранами, клавиатурами, подставками и платами, высился шкаф самоочистки, а за ним ютился маленький столик с чайником и тремя чашками.

– Чай будешь? – поинтересовался механик.

– Буду. Погоди, я тебе свежего привезла, из нового урожая. И еще кой-чего.

Я выгрузила из рюкзака пакет с чайным сбором высшего сорта, поставлявшегося только жителям Центра, и кулек со вкусно пахнувшими ватрушками. Гордон улыбнулся.

– Помнишь, что я люблю выпечку. Только твоя соседка меня не жалует, а ведь у нее самые вкусные ватрушки.

– Это не ее, Гордон. Это из Центра, – разочаровала я его. – Я дома не была еще. С выпечкой миссис Шелли не сравнится, но тоже вроде неплохие.

Механик вздохнул и уселся на стул, позволяя мне хозяйничать. По чистой комнате пополз аромат чая, и мы сели ждать, пока напиток дойдет до готовности.

– Нашли того, кто это сделал? – напрямую спросил меня собеседник, щурясь в своей любимой манере так, что глубокие морщины прорезали его дубленую кожу

Я покачала головой.

– Что ты нашел?

– Что, надежда только на мои находки? – хрипло хмыкнул он.

Я помешала заварку и посмотрела Гордону в глаза, не собираясь говорить очевидные вещи. Мужчина улыбнулся, понимая это.

– Есть кой-чего, чего там быть не должно. Давай так, я скажу, как все было, а ты кивнешь, если догадка моя прямехонько в дырочку будет.

– Говори уже, – его затяжные окольные разговоры заставляли нервничать.

– Сначала у тебя упало давление в одной турбине, а минутки через две-три – в другой. А случилось это, когда ты домой летела. Не дольше двадцати минут летела до этого.

Я сглотнула слюну, ставшую вдруг горькой. То, что Гордон угадал о турбинах меня не удивило. А вот то, что он знал, когда это произошло… Я медленно кивнула.

– Вижу, что спросить хочешь, – сквозь прищур посмотрел он, – наливай чай, за чайком и покумекать можно, отчего все так.

Насыщенный цвет настоявшегося напитка полился широкой струей в чашки с желтоватым налетом.

– Надо фильтры почистить, – пробурчал Гордон, разглядывая свою посуду, – опять забились.

Он неторопливо подвинул чашку к себе и громко отхлебнул горячий напиток. Прикрыл глаза на секунду, наслаждаясь вкусом.

– Нет, что ни говори, а в Центре не ценят чай. Он ведь у них на каждом углу продается. Так?

– Гордон, – не выдержала я.

Тот по-стариковски беззвучно рассмеялся.

– Ладно, ладно, не кручинься.

Рука его потянулась за ватрушкой, но я забрала кулек.

– Гордон!

– Ну, етить твою канифоль.

– Рассказывай.

– Навигационная метка на тебе была. Все?

Он отобрал кулек и, достав ватрушку, впился в нее зубами, недобро глядя на меня.

– И что это значит?

– Сама кумекай, мне почем знать?

– Да расскажи толком, что ты нашел? Давление в турбинах отчего упало?

– Давление-то? Турбины? Ясное дело от чего. Сигнал получили и снизили.

– А сигнал откуда? – разматывала я логический клубок.

– А вот с сигналом дело хитрое. Судя по всему, Малыш сам отключил турбины. Знаю, спросишь почему. Так, что б прям найти – я не нашел, но следы причины есть. Хлипкие, но есть. Кит еще расшифровывает по остаточным следам, смещениям, ошибкам в кодах. Найдет, не волновайся. Он у меня башковитый. Да, Кит?

– Моя программа дополнена индивидуальными алгоритмами, что повышает шанс обнаружить вредоносную систему, – сообщил электронный голос.

– Привет, Кит, – поздоровалась я с искусственным интеллектом.

– Доброе утро, Эйри. Как ваше самочувствие? – вежливо поинтересовался он.

– Нормально.

– Расскажи ей, Кит, до чего мы додумались, – сдался окончательно Гордон, берясь за вторую ватрушку, – все одно, не отстанет.

– Мои выводы еще окончательно не сформированы, но с вероятностью девяносто девять целых и девяносто восемь сотых авария произошла из-за чужого вмешательства в навигационную систему и систему безопасности.

– И только? А как же программы? А турбины? Не мог Малыш сам их отключить.

– Сигнал о поочередном снижении давления в турбинах поступил в три часа десять минут с управляющего центра летательного аппарата «Малыш». Ровно через девятнадцать минут после запуска двигателя.

– Я ничего не понимаю, – покачала я головой, – зачем он это сделал?

Гордон похлопал по моей руке.

– Расскажи ей об остаточных следах, Кит.

– Напоминаю, что вы просили не рассказывать. Команда поступила семь часов и шестнадцать минут назад, – безжалостно сдал своего хозяина Кит.

– Вот же зараза, – выругался Гордон, – Скажи, говорю!

– Кожа кресла пилота, пострадавшая при аварии меньше всего, показала наличие в ней отравляющего вещества второго типа.

Я ошарашено посмотрела на посерьезневшего механика, соображая, что все это значит.

– Тебя хотели отравить, Эйри. Яд был набрызган на кресло, кожа впитала его, как губка. Возможно еще на руль, нет, даже скорее всего на руль, – констатировал мужчина.

– Но этого не может быть, – возразила я, – ребята из техотдела впаяли в Малыша определитель ядовитых веществ по просьбе вечно всего боявшегося Граста…