Чужая школа

Ваня буквально всей кожей ощущал, как первый источник некой своей частью погружается все глубже куда-то, в непонятное нечто, в геометрической прогрессии увеличивая поток получаемой оттуда энергии. Порой подобные ощущения были приятны, порой нет, но юный хранитель постепенно учился управлять ими, ведь добиться от источника чего-либо можно было только формируя пакеты собственных ощущений. Поначалу до него не доходило, как это вообще делается, но после того, как профессор Маор сводил их с Ксюшей в свое сознание и показал, как надо, использовав закон Идентификации, понял. Чувствовать себя другим человеком было очень странно, даже жутковато, зато непонятное ранее сразу становилось понятным. Леди Хебонель страховала мальчика с девочкой в чужом сознании и вовремя выводила их оттуда, когда они только начинали теряться, но заблудиться еще не успели. Такой способ обучения использовали не только они, но и земные учителя, благодаря этому уже вполне уверенно манипулирующие различными, причем довольно сложными энергоконструктами. Высшие маги тоже освоили его и были очень рады новым возможностям для обучения, буквально вколачивая знания в учеников. Те только стонали в ответ, к такой нагрузке они не привыкли.

Тестирование шло трое суток, из-за чего почти у всего персонала и учеников гудели головы, но и оно, в конце концов, завершилось. Вполне успешно. Станция теперь выглядела совсем иначе, ни в одном ее отсеке даже намека на заброшенность не осталось, она буквально сияла чистотой и новизной, любая система работала, а если что-то было не так, то стоило сообщить об этом Айтосу, как тот присылал толпу дроидов, и неисправность очень быстро устраняли. Как выяснилось, в лучшие времена в «Тархи Ла» обучалось почти двенадцать тысяч разумных. На ней имелись огромные лаборатории, библиотеки, учебные аудитории, полигоны, артефакторные и магоинженерные мастерские, зельеварни, алхимические конструкты, химерологические инкубаторы и многое-многое другое, предназначение чего было землянам пока непонятно. Например, специальное закрытое со всех сторон кладбище для обучения некромантии вплоть до создания костяных драконов. Ритуальных залов самого разного толка было десятка три, в них имелись расчерченные на любой случай сложнейшие магические фигуры, от простейших пентаграмм до четырехмерных, а то и пятимерных гексограмм. Но больше всего поражал расположенный вокруг складов многомерный лабиринт, в котором обычно проводилась сдача выпускных экзаменов.

Еще неделя прошла в лихорадочной подготовке к старту, все обитатели станции хотели как можно быстрее покинуть полный мертвецов отстойник. «Искатель» и «Святогор» сделали последний круг вокруг «Доверия», ничего нового не обнаружили, разве что выслушали в эфире новые вопли американцев, которые никак не могли успокоиться и продолжали что-то требовать. У кого? Да кто их знает, идиотов самовлюбленных. До них все еще не дошло, что они не номер один в мироздании и никому не интересны.

Наконец пришло время старта, последние испытания успешно завершили, кроме точечных двигателей — запустить их там, где не имелось населенной планеты или хотя бы большой космической станции, возможности не было. По «Доверию» передали приказ капитана всем обитателям: занять протиперегрузочные ложементы. На всякий случай. Экипаж, высшие маги и директор отправились в главную рубку, где расселись по креслам.

— Разгонные и гипердвигатели к старту готовы! — доложил Булыга, активировав свой пульт и включившись напрямую в систему управления движением.

— Инженерная секция к старту готова! — вторил ему Кайе-Оркай, оскалив нижние клыки.

— Оружейные системы готовы к ведению огня! — выдохнула Ядвига Ямпольская.

— Генераторы защитных полей готовы к активации! — сообщил мичман Петров.

— Системы сканирования готовы к работе, — отозвался Николай Гарышев, как дальник занявший должность сканирующего оператора рубки.

— Ну что, господин капитан, ни пуха, ни пера? — повернулся к Николаю Ивановичу лейтенант Глодин, сидевший за пультом второго пилота.

— К черту! — отозвался Николай Иванович, подключаясь через свой имплант напрямую к Навигатору. — Как говаривал Юра Гагарин, поехали!

Циклопические разгонные двигатели «Доверия» чередой импульсов вышли в рабочий режим, станция мягко содрогнулась и покинула место, где провела больше шести миллионов лет. Целью избрали галактику, наиболее внешне похожую на Млечный Путь, насколько ее помнили земляне. Разгонялась «Доверие» медленно, все же ее инерция была огромной, однако с каждой минутой скорость нарастала. При необходимости станция могла набрать нужную для перехода в гиперпространство скорость очень быстро, но сейчас такой необходимости не было, насиловать только что отлаженные двигатели на форсаже никто не собирался. Лучше потратить четыре часа на разгон.

— Внимание! — вдруг заговорил Навигатор. — Американский корабль заметил старт и направляется в нашу сторону, они, видимо, сумели починить двигатели. Ушли в гипер, через пять минут появятся в пределах досягаемости. Какие будут распоряжения?

— При попытке приблизиться — открыть огонь на поражение, —, скривившись, бросил Николай Иванович. — Нам тут убийцы женщин и детей не нужны. Но свяжи меня с ними, как только вернутся в реальное пространство, объясню подонкам политику партии.

Некоторое время царило молчание, а затем хриплый голос заговорил по-английски:

— Слышим вас! Просим помощи! Корабль «Теодор Рузвельт» терпит бедствие! Мэй дэй!

— Убийцам детей никто помогать не станет, — брезгливо процедил на том же языке капитан, он английский знал, как родной, в военном училище, которое он закончил, был хороший преподаватель. — Вы убили сто восемьдесят тысяч человек гражданского населения, такое не прощают. Подыхайте тут сами, сволочи! А мы улетаем. Приятно оставаться. При попытке приблизиться к станции будет открыт огонь.

— Русские? — уточнил американец.

— Русские, — подтвердил Николай Иванович.

— Поймите, по нашим данным на станции были террористы, потому мы и атаковали ее!

— Не лгите. Вы прекрасно знали, что там гражданские, что там женщины и дети. Вам об этом криком кричали на всех диапазонах, но вы продолжали стрелять. Вы даже выживших, подобранных рейдером, попытались уничтожить, чтобы избежать ответственности за сделанное!

— Хорошо, пусть мы виноваты, пусть мы ошиблись, но меру вины должен решать суд… — судя по тону, американец пребывал в отчаянии.

— Считайте, что он проведен, — брезгливо процедил капитан. — Вы приговорены к медленной смерти от голода и жажды. Возиться с вами никто не намерен.

— Если вы нас не подберете, мы выпустим по вам спецбоеприпасы!

— Да выпускайте, нам они, что слону дробина. Поднять защитные поля!

— Есть! — отозвался мичман Петров. — Поля активированы.

— Да послушайте, это же жестоко! — буквально завизжал американец. — Мы тоже люди! Да, ошиблись, разведка подвела! С вами такое тоже может случиться!

— Не лгите! — с еще большим отвращением в голосе повторил Николай Иванович. — Вы прекрасно знали, что идете убивать женщин и детей, вам нравилось убивать беззащитных, это ваша суть. В вашем языке даже нет понятия совесть, вам ее алчность заменяет. Но одного вы не понимали никогда. За все когда-нибудь придется ответить! Вот ваше время отвечать и пришло. Приятно оставаться!

Капитан отключил связь, мысленным приказанием выведя на голоэкран результаты сканирования окружающего пространства. Американец попытался выполнить свою угрозу, но запущенные им ракеты просто испарились в защитном поле «Доверия». А станция, набрав нужную скорость, включила гипердвигатели и исчезла из реального пространства, оставив «Теодора Рузвельта» в полном одиночестве. Запасов на его борту еще хватало, однако осознав, что им никто не поможет и эти запасы все равно когда-нибудь закончатся, американцы яростно сцепились между собой, каждый жаждал выйти победителем и прожить дольше всех. Звери и эгоисты есть звери и эгоисты, сотрудничать они неспособны в принципе, даже ради выживания. Самым сильным в итоге оказался огромные плосконосый негр из десантников, убивший всех остальных и рачительно заморозивший их тела, чтобы съесть их, когда ничего другого не останется. О, победитель прожил еще целых десять лет, но, в конце концов, и он отдал Богу свою грязную душу. О том, какое его ждало посмертие, лучше не упоминать, такого лютому врагу не пожелаешь.

— Ну вот, летим, — констатировал Николай Иванович, когда вокруг станции воцарилось цветное многомерие гиперпространства. — Лететь нам долго, может, и не доживем до конца пути. Но все равно — летим.

— Летим, — согласно кивнул Иван Афанасьевич, до того не вмешивавшийся в работу команды. — Теперь нужно официально открыть школу, это даст нам выходы в другие миры, если кто-то оттуда захочет здесь учиться.

— Обязательно захотят, — заверил Уйдо, до того скромно сидевший в стороне, на гостевом кресле. — Особенно если объявить редкие дисциплины для изучения, мы с профессорами Маором и Нахау-Рамом это уже обсуждали. Дело в том, что в разных мирах существует разные ограничения на изучение того или иного, потому правительства так и бесила школа-станция, на которой разрешено было все, и запретить это они никакой возможности не имели. Эту же политику нужно, я считаю, продолжать. На нас будут пытаться давить, но доступ на стацию будет очень ограниченным, только для учеников и нанятых учителей, поэтому полноценно атаковать нас не смогут. Разве что напасть на кого-то из персонала во время посещение какого-либо мира. Поэтому в таком случае придется принимать меры безопасности. Желательно посещать чужие миры, пока не станет ясно, что они относительно безопасны, либо мастерам абсолюта, которым я дам некоторые боевые плетения, в их исполнении они и планету в пыль превратят, либо опытным боевикам. Когда станет ясно, что данный мир не принадлежит фанатикам, можно будет и остальным прогуляться по свежему воздуху, но под хорошей охраной. Нанятых учителей следует брать под очень жесткие клятвы и ограничивать их возможности навредить станции.