Чужая судьба
Шрифт:
Лиза затянулась, выдохнула облачко дыма и лишь затем ответила:
– Ты правильно сказала, она вырастила Викторию. Мою сестру. Пусть до десяти лет, но все же... И еще, она сестра Ангелины Васильевны. Та не хочет ее знать, но я не могу оставить ее спиваться.
– Но почему?!
– возмущалась Катька.
– Ты что, мать Тереза?! Это проблемы тетушки! Кстати, она даже тебе не родственница! Даже Ангелина тебе не родственница! Не родная кровь!
– Кать, перестань. Ангелина вырастила Викторию. Я не могу об этом забыть. Я должна...
– К черту!
– перебила ее Катька.
– Ты никому ничего не должна!
Лиза затянулась, выпустила дым, наблюдая как он клубится, перемешиваясь с подъездной пылью.
– Не знаю, как лучше объяснить... Понимаешь, это будто порочный круг. Один человек сделал зло, потом это зло породило новое, потом история повторилась. Ты будешь смеяться, но я верю, что там, где-то там, высоко, смотрят на нас. Надо кому-то разорвать круг, начать первым. Сделать хорошее дело, оно вернется. В твоей жизни или в жизни родных.
Катька фыркнула:
– Ау, Лиз! Ты несешь пропагандистскую чушь!
– Может быть. Наверное, я говорю какие-то банальности, но я верю в это.
Катька, щурясь, смотрела на подругу:
– Все же ты мать Тереза, мать твою!
– она присовокупила к этой фразе еще пару нецензурных слов и рассмеялась.
– Ладно, верь. Тебя не разубедить, ты всегда была упрямой.
Лиза улыбнулась:
– Ты разрешаешь забрать их с собой, в ваш дом в Мякинино?
Катька хохотнула:
– Фиг с тобой, забирай хоть всю родню, только не спейтесь!
– Ты чего такое сейчас сказала?
– беззлобно возмутилась Лиза.
– Да ладно тебе, я шучу...
Они вернулись в комнату Тривольского. Татьяна Васильевна сопротивлялась, но Лиза проявила твердость и настояла на своем. Полчаса спустя Татьяна Васильевна и Тривольский уже садились в машину Катьки. Та обещала доставить новоявленных домочадцев в Мякинино и выдать им орудия труда - Катька настояла, чтобы исправление зла началось с трудотерапии - мытья дома. Она обещала проследить за началом исполнения поручения и даже помочь собственноручно, а перед отъездом она выдаст новые ц.у.
Лиза была вынуждена согласиться с условиями подруги. Во-первых, - это ее дом, а во-вторых, - все лучше, если Татьяна Васильевна и Тривольский займутся делом, а не начнут поиски ближайшего магазинчика.
Сама Лиза, записав со слов Татьяны Васильевны адрес, отправилась на встречу с отцом.
Консьерж элитного дома, в котором проживал Лобачев, долго не пропускал Лизу.
– Позвоните Лобачеву, скажите, что пришла его дочь!
– настаивала Лиза.
– У Андрея Сергеевича нет детей, - упрямился консьерж.
– Идите отсюда!
– Вы все-таки позвоните, иначе потом пожалеете, - пригрозила Лиза.
– Чего вам стоит? Если Андрей Сергеевич скажет, что никакая дочь ему не нужна - я уйду, а вы подстрахуетесь. Представьте, что он с вами сделает, если окажется, что вы прогнали его родную дочь, которую он потерял много лет назад? А ведь окажется именно так!
Консьерж размышлял, морщил лоб, чесал затылок, но, в конце концов, решил подстраховаться и набрал номер Лобачева:
– Тут пришла какая-то девушка, она утверждает, что является вашей дочерью. Просит сказать, что адрес ей сказала Татьяна Долгалева, которая забрала у Анжелики... Понятно! Слушаюсь!
– консьерж изменился в лице. Даже на расстоянии Лиза
Лифт ехал так долго! Сердце Лизы загнанной птицей билось о грудную клетку, стало трудно дышать. Еще мгновение, и она увидит своего отца... своего родного отца...
Едва двери лифта разъехались, черная тень ворвалась внутрь и кинулась к Лизе, сжала ее, принялась тискать, причиняя боль.
– Дай-ка я на тебя посмотрю, - наконец сказал мужчина и отодвинул Лизу от себя.
– Я ваша дочь Лиза, - пробормотала Лиза, не зная, что еще сказать.
Она во все глаза смотрела в чуть полноватое лицо седовласого человека, лет шестидесяти, в его миндалевидные серо-голубые глаза с лучиками морщин, разбегающихся к вискам, и все повторяла про себя: "Папа... папа...".
Двери лифта закрывались и открывались - Андрей Сергеевич застыл в дверях и не обращал на это внимания, будто створки дверей и не касались его тела вовсе.
– Ты так похожа на свою бабушку в молодости. На мою маму. Я покажу ее фотографию. Вы - одно лицо!
– У моей сестры Вики такое же лицо, - сказала Лиза.
Андрей Сергеевич нахмурил брови и будто только теперь заметил, что они стоят в лифте.
– Что же я, старый дурак! Пойдем в квартиру, дочь... Моя дочь! Лиза...
Андрей Сергеевич провел Лизу в гостиную, предложил что-нибудь выпить. Лиза выбрала сок, а Андрей Сергеевич плеснул себе изрядную порцию виски.
– Прости, - сказал он, - мне надо выпить... Боже, как дрожат руки...
Лиза улыбнулась:
– Папа, не переживай. Я здесь и никуда не тороплюсь. У нас впереди вся жизнь.
Они проговорили весь день. Лиза рассказала о своем детстве, о том, как жила после детского дома, поведала о случайной встрече с Викторией и о том, что из этого вышло. Рассказала обо всех и обо всем. Но Андрею Сергеевичу этого было мало, он все спрашивал и спрашивал, хотел уточнить детали, желал услышать описания, мысли Лизы, что она думала в тот момент, а что в этот. Ему хотелось знать все.
Лишь когда солнце скрылось за горизонтом, Лиза спохватилась:
– Так поздно! Как я доберусь до Мякинино?
– Зачем тебе в Мякинино?
– удивился Андрей Сергеевич.
– Твой дом здесь.
– Я знаю, - согласилась Лиза, - но у меня есть незавершенные дела...
– Какие?
Лиза рассказала о Татьяне Васильевне и Тривольском, о своем решении вытащить их из омута пьянства на божий свет.
– Еще не все потеряно, - говорила Лиза, - Татьяна Васильевна хоть и пьет, но еще следит за собой, а Тривольский не потерял голос. Его можно устроить петь в какое-нибудь место, да и Татьяне Васильевне найти занятие тоже можно.
– Зачем это тебе? Ты не помнишь, как с тобой обошлась эта Татьяна?
– Помню, - возразила Лиза, - но не убеждай меня. Моя подруга пыталась меня отговорить, но сдалась. Сказала, что я - упертая. Папа, пойми, я не могу поступить иначе. Кто-то должен им помочь...
– Но почему ты?!
Лиза хмыкнула:
– Есть другие кандидатуры?
Андрей Сергеевич смотрел на дочь, и тень печали легла на его лицо.
– Ты такая, - сказал он, но не договорил.
– Какая?
– В тебе слишком много сердца.