Чужая судьба

Я села рядом с Данте, дотронулась до его волос. Ужас, ведь на нем живого места нет!

— Амари, не плачь, — хрипло прошептал он.

Сама не заметила, как по щекам побежали слезы. Осторожно дотронулась до его руки, стараясь не потревожить ожоги, приподняла рукав рубашки. Под тканью кожа тоже оказалась повреждена.

— Я помогу ему, — сказал Шерман, оказавшийся за моей спиной. — Вот только сам немного восстановлюсь.

Доринг дотронулся до повязки на голове и тяжело опустился в кресло. Мужчины ушли, и с нами в комнате осталась лишь Донна. А мы намерены были узнать, что же творится в этом селе.

— Это началось два года назад, — начала рассказ женщина. — Тогда была засуха, и много овощей не уродилось. Ничего фатального, обычные трудности, с которыми мы и раньше сталкивались. Храм Вейлана стоял здесь еще до того, как появилось село. Никто из людей, поселившихся здесь, ему не поклонялся, но храм разрушить побоялись. Все-таки, священное место. А вот Сафид очень заинтересовался древним божеством. Он ездил в ближайший город, рылся в архивах, искал любую информацию об этом культе… Не знаю, что он сделал, но однажды бог ответил ему. Сафид тогда объявил себя настоятелем храма, увешался странными амулетами. Никто не воспринял всерьез его увлечение, и он решил всем доказать, что его вера истинна. Сафид заключил договор с Вейланом — у нас впредь не должно было быть проблем с урожаем.

— А что взамен? — спросил Шерман.

— Сафид не говорил… Мы потом поняли, в какую ловушку попали. Этот бог… ему нужна людская жизненная сила или что-то вроде того. Он… питается ей. Поначалу все шло хорошо. Село процветало, а урожай был просто замечательным. А потом стали пропадать люди… Ворон первым забрал семью Сафида — жену и детей, а тот лишь повторял, что это необходимые жертвы. Потом исчезли еще несколько человек… В грозу, когда впервые пошел этот странный дождь. Он не наносил увечий тогда, но что-то делал с нами, словно превращал в безвольных кукол. Несколько семей, и моя в том числе… мы просили Сафида прекратить это, выступили против, но остальные нас не поддержали. Так мы стали отступниками. И в следующую грозу дождевые капли уже причиняли нам вред, а дома сотрясались. Пришлось строить убежища во дворах, прятаться там всякий раз, когда начиналась гроза. Те, кто попадал под светящийся дождь, превращались в безвольных слуг Вейлана. Все заросло этим вонючим вьюнком… Он пьет из людей кровь, питает ворона энергией. Каждую грозу мы дрожали, сидя в убежищах, а когда все заканчивалось, восстанавливали сломанную мебель, покореженные стены… Этот ужас происходил примерно раз в три месяца.

— Почему вы не уехали отсюда? — спросила я.

— Мы пытались, но для нас это невозможно. Дорога будто заколдована. Куда бы не поехал — возвратишься обратно. А одержимые свободно могут ездить куда угодно, торговать. У них ведь и мысли нет о побеге.

— Зачем Сафид вызвал нас? — спросил Шерман.

— Вьюнок появился где-то полгода назад, и после гроз люди, очнувшись после дождя, стали все забывать. Они не помнили, что происходило, что их кровь выкачивали, и даже о договоре забывали. Видимо, это растение так действует. Они лишь славили Вейлана, работали усердно и нас, как полагается, старательно игнорировали. А после последней грозы, пару недель назад, Сафид вдруг решил вызвать целителей лечить кожную болезнь, хотя раньше отметины от вьюнка никого не беспокоили. Мы думали, вы быстро уедите, и ничего плохого не случится… А вечером увидели, что вороны кружатся над храмом. Так бывало перед каждой грозой. Мила, дочка моя, побежала предупредить вас, да только поздно было уже… Похоже, Вейлан вовсе решил извести всех, раз так быстро вернулся.

За окном раздавались голоса. Люди приходили в себя, недоуменно рассматривали руки в отметинах, обугленные стебли вьюнка, бродили по улице с удивленными лицами.

— Проснулись, — сказала Донна, усмехнувшись. — Они ничего не вспомнят…

— Как Данте удалось остановить это? — спросила я, гладя доринга по волосам.

Он закрыл глаза и, кажется, задремал.

— Он выплеснул всю магию, которая была в нем, — ответил Шерман. — Это повредило портал.

— Портал? — удивленно переспросила я.

— Боги, Амари, это такие же живые существа, как и мы, только из миров высшего порядка. Их логику и желания нам никогда не постичь… Они приходят в наш мир порталами, когда захотят поразвлечься, а иногда помочь или подпитаться энергией. Вейлан, возможно, какая-то паразитическая сущность, которой подходит людская энергия.

— Светлейшие, прошу вас, помогите нам, если сможете, — попросила Донна, поклонилась нам и ушла к родным.

— Что нам делать? — спросила я.

— Я отправлю вестника в ковен. Нужно сообщить Императору, ситуация-то из ряда вон… Здесь понадобится целый отряд магов, причем боевых. Да и целителей нужно побольше. Ума не приложу, что делать с людьми. Этот странный дождь… Он как-то влияет на ауру, разрушает ее. Будто капли оставили отметины не только на коже, но и жизненная энергия стала рваной, тусклой. А у Данте еще и магическое истощение… Он все выплеснул, понимаете? Все, что было внутри, всю магию…

— Это очень плохо? — осторожно спросила, похолодев от страха.

— Очень, — тихо ответил Шерман, и по его глазам я поняла, что все не просто плохо, а почти безнадежно.

— Ему нужно в госпиталь при ковене… Нужно восстановить магический резерв, и только тогда ауру можно будет вылечить, но…

— До госпиталя слишком далеко, — закончила я за доринга, глядя на Данте, который едва дышал.

Нет, так не должно быть! Данте не может исчезнуть из моей жизни! да я сама лучше умру! Бросилась в комнату, отыскала среди обломков мебели сумку, достала шкатулку… Кулон, исполняющий желания, или лиловая веточка? После нескольких секунд раздумий, вернула паучка на место и вернулась к Шерману. Протянула ему веточку.

— Светлейший, вы знаете, что это?

Глаза доринга округлились. Он протянул руку и взял у меня растение так бережно, словно самое величайшее сокровище. А я поняла, что в очередной раз мне удалось всех удивить подарками мойры, которые были собраны словно из разных миров и времен.

— Это же мандрагора, — прошептал Шерман. — Невозможно… Немыслимо… Я читал о ней лишь в справочниках, она вообще считается едва ли не мифической!

— Это поможет Данте? — нетерпеливо спросила я о том, что меня интересовало в первую очередь.

— Конечно… Нужно сварить отвар. Он поддерживает жизненные силы, спасает даже безнадежно умирающего…

— Тогда поторопитесь, Светлейший! — воскликнула я, потянув мужчину на кухню.

— Амари, откуда у вас мандрагора?

— Не спрашивайте, прошу вас! Быстрее, пожалуйста, быстрее!

Время откровений

Шерман методично помешивал бурлящее зелье в небольшой кастрюле с цветочками. Ни дать, не взять, настоящий ведьмак. Варево получилось густым и ярко-лиловым, совсем как листья мандрагоры. Книга Данте о лекарственных травах очень пригодилась, пусть даже это растение числилось там в разделе исчезнувших. Я как всегда полна сюрпризов…

Сильный аромат от зелья перебил тошнотворный запах цветов вьюнка вперемешку с горелым. Очнувшиеся люди сначала скрылись в домах, а потом принялись за свои обычные дела. Они ходили по улицам, даже не обращая внимания на обугленные стебли под ногами. Вид у всех был потерянный, угрюмый. В наш дом никто не приходил, словно о существовании дорингов и вовсе забыли. Шерман отыскал нашего кучера, который тоже пострадал от дождя. Вылечить его оказалось намного легче, чем Данте, ведь магическое истощение к ожогам не прилагалось. Правда, теперь кучер наверняка не захочет работать на магический ковен, после таких-то приключений.

Шерман отправил вестника в столицу, и теперь оставалось только ждать помощи и надеяться, что она прибудет как можно раньше, ведь неизвестно, когда Вейлан вновь объявится, чтобы поживиться.

Донна снова пришла вместе со своей дочерью — той самой девочкой, что предупредила меня об опасности. Оказавшись в собственном селе, как в ловушке, отступникам приходилось нелегко. Ни о какой торговле речи не шло, да и урожай перестал радовать, как только они выступили против культа ворона. Людям приходилось довольствоваться теми крохами, что давала земля, а еще, что греха таить, подворовывать у одержимых селян. Так и жили, словно в опале, не зная, каких неприятных сюрпризов ожидать от следующего дня. Когда мы появились в селе, они даже подумали, что это очередные проделки безумного божества. Лишь та девочка втайне от всех решилась предупредить меня. А потом, когда Данте остановил все это безумие, отступники поняли, что мы, возможно, их последняя надежда на спасение.