Чужая тень

– Бабушка… она тогда сказала – у неё результат экспертизы, что биологически зачал меня не мой папа… – потрясённо прошептала Софья. – И дата, я видела дату анализа. У неё эта бумага год лежала…

– Да, – сухо подтвердила догадку джинна. – Это то самое изменение реальности. Год назад эта бумага была фальшивой, и её опровергла бы любая экспертиза. Но рядом с тобой случилось искажение реальности, и в твоём прошлом что-то изменилось. Какой-то эпизод, про который не знали твои родители – или давно забыли, но который сделал эту бумагу верной. Когда мы обнаружили, что творит Князь, и как он возле Омска уродует реальность, мы вмешались. Его поведение грозило ударить и по нам, не считайте нас альтруистами. В том числе из-за его действий нового джинна в вашем городе пока так и не появилось, а значит, я и остальные джинны кроме своей территории вынуждены присматривать ещё и за вашей. Князя укоротили на одну голову, Пустых уничтожили. Оказалось – не всех, как минимум один Пустой затаился. Под его удар, когда он всё-таки сломался и взорвался, ты и попала. Я подозреваю, у тебя были скрытые способности ведуньи. Не так уж редко случается, что если молодая ведунья родилась не в семье связанных с тонкой стороной, то проснувшийся талант вовремя не заметили и не начали учить. А дальше если талант не развивать, он сам собой угаснет. Сейчас этого уже не выяснить, потому что став киборгом, ты способностей точно лишилась. Нет, почти наверняка они у тебя были, иначе ты бы не смогла дать Пустому команду создать Тень. Неосознанно, тут за тобой никакой вины нет. Считай, робот-автомат сработал на какое-то твоё сильное неосознанное желание. Да и потом без нужных способностей отражение того пилота в тебе не прижилось бы. Сейчас это уже неважно. Точно так же по нашему недосмотру и вине Князя ты и провалилась в другой мир. Своей жадностью Князь довольно сильно порвал реальность, считай – когда разрушался Пустой, тебя забросило в яму взрывной волной. Проблема в том, что ткань нашего бытия хоть и зарастает, но довольно медленно, она ещё пластична. Я настоятельно просила бы вести себя… скажем, поосторожнее. Этим вы убережёте от неприятностей себя и от лишней головной боли уже меня.

– Вы сказали – ещё не всё решено! – Софья вскочила так резко, что задела стол и опрокинула одну из чашек. – То есть та бумажка, которую бабушка показала, ну про моего папу – она ещё может оказаться не настоящей?! То есть я могу этот эпизод в прошлом изменить, чтобы уже в моём будущем доказать – это фальшивка?

– Возможно, – не стала отпираться джинна. – Реальность ещё не закрепилась в окончательном варианте, шанс есть. Эта бумажка ещё может оказаться поддельной. Ты ещё сможешь отыскать такой вариант, при котором на момент оглашения завещания экспертиза считалась достоверной, но в итоге оказалась ошибочной. А может – и нет. Всё зависит в том числе и от тебя. Но как именно зависит, извини, говорить не буду. Есть причины.

– И не надо, – отказалась Софья. – Главное – что мы можем, правильно, Марина?

– Поддерживаю.

– Ну и молодцы, девочки. Я прибраться останусь, а вы езжайте. И в качестве подарка, поскольку я вас с разговором задержала. Обещаю, что выехать из города вы сумеете без проблем. Но не затягивайте, времени у вас до полуночи. В двенадцать часов или как только пересечёте городскую черту, рассчитывать вам опять на себя.

***

В машине у Марины всё-таки сдали нервы. В замок зажигания ключом она попала с третьего раза, да и потом руки тряслись, так что двигатель включила не сразу. Наконец Марина более-менее справилась с собой и сказала:

– Вот про разговор с этой джинной я точно никому рассказывать никогда не буду. Иначе прямая дорога в психушку как пациенту. Вроде мирно разошлись, но вспомню, как она на нас смотрела и как разговаривала – до сих пор мороз по коже продирает.

– Почему?

– Не люблю, когда мной играют как шахматной фигуркой. А тут у меня с какого-то момента появилось стойкое ощущение, что… Нет, нам не врут, но весь этот разговор какой-то театральный. Она ведь могла сказать короче, могла не говорить нам и половины того, что в итоге рассказала. Она нас как в кино на съёмочной площадке играть заставляла, как режиссёр вызывала нужные реплики и жесты. Ой, я тут фея, которая главный квест расскажет. Или та же учительская оговорка, простите, привыкла у детишек уроки вести в школе. Только чего она от нас добивается? Нет, про встречу с этой джинной точно лучше молчать. Да и не поверит никто.

– А про меня говорить можно?

– А ты рядом сидишь, как материальное обоснование. К тому же придётся рассказать как минимум моему отцу. Врать нет смысла, он сразу заметит нестыковки и странности в твоей внешности и поведении, и у нас будут проблемы. Давай так. На полдороге остановимся на отдых, там ты мне всё расскажешь, и мы решим, что моему отцу стоит знать, а чего не стоит.

– Странности в поведении?

– А ты помнишь, когда эта Анна Геннадьевна появилась, ты за нож схватилась? Спокойно так была готова вступить в бой не раздумывая. И это тихая затюканная мамой девочка, которая психанула, убежала из дома два часа назад и собственной тени боялась? Или ещё момент. Когда мы обратно шли к машине. Я по себе в походе знаю, в городе привыкаешь – лужи обходить, не запачкаться. И в лесу первое время непроизвольно также пытаешь идти. А ты обратно шагала прямо через лужу, именно как после марш-броска по тайге. Точно знаешь, что берцы и штаны сразу не промокнут, поэтому незачем тратить силы на обход лужи и рисковать поскользнуться. А грязь – это ерунда, сама потом отвалится. Ты прямо через лужу пошла, опять же характерным широким туристским шагом. Его любой турист узнает. Такого шага у городских не бывает, а вот когда день за днём сутками напролёт идёшь по лесу или горам – он сам собой вырабатывается. Кстати, покажи нож, чтобы нас за него случайно не арестовали.

Софья открыла рот возразить, что она и раньше была нормальной, и сейчас не изменилась… и закрыла. Из глубины памяти пришла картина, как она… год назад? Шла через кладбище, шарахаясь от каждого шороха и воображая себе всяких зомби и маньяков. Молча вытащила подарок Меро и дала в руки Марине. При этом порадовалась, что фонари света давали мало и в салоне царил полумрак, когда доставала и держала в руках нож – у неё нервно дрогнула щека от воспоминаний.

Марина включила лампочку над головой:

– Игрушка какая-то. Ты серьёзно этим напугать хотела? Или это оттуда, и я чего-то не понимаю?

Софья забрала нож, достала из бардачка невесть откуда завалявшуюся там пятирублёвую монету. Активировала энергетическую кромку лезвия и сострогала немного металлической стружки. В машине сразу завоняло палёным металлом.

– Беру свои слова обратно. Тогда тем более надо советоваться с моим отцом. Я правильно понимаю, ты жила в не самом спокойном месте?

– Ну почему? – удивилась Софья. – Там… там было хорошо, просто надо было соблюдать осторожность. Ну и некоторые правила безопасности.

– То есть вовремя крутить головой и обходить тёмные углы, чтобы не получить нож под ребро, – переиначила Марина. – Вот про это я и говорю. У военных такое называется посттравматический синдром. Когда какое-то время живёшь на адреналине, а потом вернулся в тихий дом, опасности нет… И от избытка адреналина начинает ехать крыша. На самом деле это не так страшно. Просто нужно немного пережить и привыкнуть. Отец дважды уезжал, в Чечню в девяносто девятом и в Цхинвал в восьмом, потом уже демобилизовался. Так что как справляться с такими штуками – он точно знает. Согласна?

Софья хотела было возмутиться, мол, она и сама всё знает, и не надо её опекать. Она год прожила без лишнего надзора – и ничего, сама справилась. А потом вспомнила, как Меро и доктор Дагред вот также ей помогали. Тогда же она их не отталкивала, хотя и хотелось доказать, что она уже взрослая? Они в той ситуации разбирались лучше. Так же и сейчас, как ни хочется взбрыкнуть – Марина права. Она отвыкла от жизни в Омске, от школы, от того, что её до этой школы сопровождает водитель. И отец Марины, похоже, единственный, кто поможет ей справиться и не выдать себя. А ещё у неё сейчас цель: сделать так, чтобы бабушка проиграла. Если верить джинне, лишний шум и скандал сейчас пойдут Софье во вред. И значит, вернуться она должна домой так, чтобы про её путешествие знало как можно меньше народу.

– Уговорила. Согласна не до конца, но пока спорить не буду.

– Отлично. Поехали.

На ближайшем перекрёстке машина неожиданно повернула налево. Но по карте дорог, которую Софья нашла в машине, им надо было прямо до пригородного посёлка и уже через него на региональную трассу до Калачинска? Навигатор считал так же.

– Ты куда? По карте нам прямо на Сыропятский. Или боишься, там от него до трассы дорога тёмная и битая? Но тогда нам сейчас направо надо было, на Окружную, а оттуда на трассу.

– Да нет, я тут решила, что раз у нас время есть, а Дмитрий Анатольевич даже звонить боится, то лучше нам не прямо на восток ехать, а на север. Сначала как будто я на трассу в Тобольск иду, а потом круг дать через Новосибирскую область и Татарск, и уже с востока домой к нам заезжать.

Софья отвечать не стала, молча соглашаясь, но паранойя оказалась заразительна. Через пару минут Софья сказала:

– Слушай, только не смейся. Я тут кино одно вспомнила, там человека нашли, потому что у него по карточке отследили, где он деньги тратят. А нас так не могут?