Чужая война

Удивленный таким несвойственным ей романтизмом, я взглянул на неё. Теперь, когда Игры оставались позади, у Ноа словно груз с плеч свалился: наконец-то она могла быть сама собой, никем больше не притворяясь и не отгораживаясь ёжиком от остального мира.

Может, и не настолько уж был не прав Кейл Ресс? Рейланд и Ноа совершенно забыли, что Игры — это не весь мир, а лишь ничтожно малая его часть. Так или иначе, но иллюзия развеялась и перед ними лежал дивный новый мир, так и зовущий его исследовать.

Пройдут годы, прежде чем Рейланд Рор и Ноа Кейтлетт, успокоившись, побывав там, где прежде не ступала нога человека, осядут в уютном доме неподалеку от Файфика. Вскоре в его стенах раздадутся первые детские крики.

Ота Кохэку, его личность и история сначала станут воспоминанием, затем редким сном, а после и вовсе исчезнет без следа. За любое счастье всегда нужно чем-то платить.

«Так и горечь ужаснейшего поражения»

***

— Кха! Как же я ненавижу горы! Кхе-кхе! Кха! — кривясь от боли во всём теле и откашливая песок и камни, набившиеся в рот, простонал я, желая убедиться, что вообще ещё могу говорить.

К моему облегчению, главное моё оружие осталось при мне. Правда, ясности, где я находился и даже когда, это не внесло. Вокруг стояла непроглядная темень и пахло не очень хорошо.

«Башня. Саум. Ресс», — подсказала мне невыносимо болящая голова.

На секунду я хотел подхватиться с места и ринуться предотвращать катастрофу, но затем понял, что она ещё не случилась. По крайней мере, пока. Да и моё состояние было таким, что даже встать на ноги уже было бы подвигом, какое тут спасение мира!

Не без труда я вспомнил, что именно предшествовало всей этой боли: я, Леон и Гун-Гун отправились воровать бочки с порохом, и что-то пошло не по плану. Особенной в той его части, когда серпантин неожиданно взорвался у меня под ногами.

— Можете ненавидеть горы, Рор, — вдруг сообщил мне очень хорошо знакомый голос. — По опыту скажу, им всё равно.

Затем меня ударили по голове, будто та и так недостаточно болела.

АКТ III — ПРЕДАТЕЛЬ

Если ты потерялся, лучший выход — это остановиться и оглянуться назад, вспоминая, каким путём сюда пришёл. Возвращаться не следует, но это поможет лучше понять, где ты сейчас.

Сделка с дьяволом

Мне снился странный сон. Будто я очутился безумно далеко от дома, в теле незнакомого человека и теперь руковожу от его имени детским садом, зачем-то организованным в армию, на войне, но не настоящей, а на как будто игрушечной, где есть место храбрости, благородству, самопожертвованию, но нет утрат.

Могло ли подобное место взаправду существовать? Был ли хоть один уголок во вселенной, где слово «война» не ассоциировалось у его жителей с разрушениями и смертью? Или же это всё плод моей нездоровой фантазии? Мираж, приятный на вид, но абсолютно пустой внутри. Что есть реальность, как не превалирование чистоты разума над зыбью фантазий?

Может, это всё не реально? Нет никакого Рейланда, Ноа, Ресса, Миюми, Гоа, Леона и прочих. А я на самом деле не оказался погребён под кучей камней, а просто лежу у себя в кровати, отравившись испорченным кексом. Или чаем, или бутербродом с сыром, или кусочком ветчины на здоровенном куске хлеба, или варёной картошечкой с котлеткой, или тортиком, или пиццей…

В тот момент, когда мне уже действительно удалось убедить себя, что тот кекс был лишним, я наконец проснулся, ясно осознавая, что никакой картошки вчера не ел. Только сухари, жидкость под названием «кофе» и, судя по привкусу на губах, немного камней.

Последнее было очень легко объяснимо: ведь мне на голову свалилась целая гора их, причём в буквальном смысле. Куда сложнее было понять, почему я оказался привязан к дереву. Где-то в этот момент заболела голова, напоминая, что по ней недавно били, причём уже после того, как подо мной взорвался серпантин.

Ясности в происходящее это не внесло. Со мной столько в последнее время случилось, что отличать реальность от гиперреалистичных, явно не просто так появившихся снов было очень и очень не просто.

К дереву меня привязали не слишком-то хорошо. Верёвка оказалась закреплена не слишком надёжно и, приложив некоторые усилия, я смог её слегка сдвинуть, что давало надежду в светлом будущем освободиться. Пока же мне удалось хотя бы оглядеться.

Стояла глубокая, ясная ночь. Неподалёку от «моего» дерева уютно потрескивал костерок, рядом с которым сидел спиной ко мне кто-то, целиком закутавшийся в плащ, а в поле зрения нависали громадой знакомые горы. Проклятый серпантин тоже был здесь. Правда, запомнился он мне ещё целым, тогда как сейчас большая его часть сильно пострадала от взрыва, вызвавшего обвал, и очевидно стала непроходима.

Если я правильно понимал, где нахожусь, то здесь же должен был стоять лагерь Ноа, однако от него осталась только сильно вытоптанная множеством ног земля.

«Значит, прошёл как минимум один день. Кейтлетт при всём желании не смогла бы уйти в ту же ночь, особенно после того, как я двинул ей по голове», — заключил я.

– Доставать вас из-под этих камней было большим одолжением, — сказал мне мой пленитель, не оборачиваясь.

Наверное, он рассчитывал удивить меня своим появлением, но благодаря снам я уже примерно понимал что к чему. В них всё пошло совершенно иначе, но не сложно догадаться, что основное действующее лицо, строящее свои козни, осталось прежним — Кейл Ресс, он же Кайл Расс для Ноа и её товарищей.

— Да? А связан я для того, чтобы гарантировать возвращение долга? — Мне захотелось подыграть моему собеседнику.

— В том числе. Должна же быть от вас хоть какая-то польза.

— Кейл, — сдал я свой главный козырь, заставив того вздрогнуть, — вы просто никогда не играли со мной в угадайку. А ещё у меня отличная память на голоса. И предателей, перешедших к «лунным».

К его чести, Ресс не стал продолжать своё «представление» и откинул плащ, а затем повернулся ко мне.

— Меня не интересуют ни «лунные», ни «солнечные», ни «мармеладные», ни прочие глупости, — в голосе Кейла чувствовалось презрение. — Мне с ними не по пути.

Это тоже не стало для меня каким-то откровением, хотя, наверное, Ресс на это рассчитывал. К сожалению, это также подтверждало, как и во снах, цель Кейла — устроить кровавую трагедию, чтобы, как ему казалось, прекратить Игры.

Оставалось лишь понять, что он намеревается делать. В снах он сам встал во главе «лунных», а Ноа оболгал и вместе со мной бросил в этих горах. Очевидно сейчас происходило что-то иное, и нужно было понять, что именно.

— Им я тоже, как выяснилось, оказался не нужен, — вдруг добавил Ресс не без горечи.