Чужая здесь, не своя там. Том второй

– Других в Геделриме я не знаю. Да и этот самый лучший, вы же знаете.

Вот только какой в этом толк? Силы у меня мало, мастерства нет и не факт, что появится. Но я хочу ещё раз попробовать.

***

В этот раз ни одного осуждающего взгляда не было, когда я пришла на кладбище с белыми розами. А вот эдель Фордис и Диль не стали отходить от традиций.

В гранитной вазе у надгробия уже стояли те же белые розы.

– Каждую неделю приносят, – сказала Диль, кивнув на них.

От кого были цветы, я могла бы понять, только взглянув на блондинку. Её руки чуть дрожали, когда она ставила свои цветы в вазу, предварительно заменив в ней воду. С каким-то благоговением Диль прикасалась к белым бутонам. В этот момент глаза её также угасали, как и у матери.

Ровенийские тактично отошли в сторону, оставив меня наедине с подругой.

– Здравствуй, родная.

Я провела рукой по шершавому и холодному камню надгробия. Четкие выгравированные буквы скупо передавали всю ту горечь потери родных. «Мы всегда будем тебя помнить.» Разве можно забыть?..

Шёпотом я разговаривала с ней. Как будто она и впрямь рядом. Поделилась с ней рассказом о последних событиях. Увы, радостного было мало. Но я, казалось, что слышу, будто наяву: «Ты справишься. А я буду рядом. Просто помни обо мне».

– Мне очень тебя не хватает.

Ветер растрепал мои волосы.

Возвращались мы в тягостном молчании.

Вечером после ужина Диль позвала меня на террасу. Бросать одного Данфера было уже не столь боязно – он не скучал. Ещё днём Эйрик все-таки решился спуститься и поприветствовать нас. Оба мальчика сумели найти общий язык.

– Держи, – Диль протянула конверт.

Внутри оказалось приглашение на свадьбу.

– Там же будут только самые близкие.

– Я хочу, чтобы ты тоже присутствовала.

Я с сомнением посмотрела на неё.

– Рини нет, не бросай и ты меня.

И я сдалась.

Хотелось спросить, будет ли и Рун там, но догадывалась – приглашение он получил, но вот согласился вряд ли. Может, оно и к лучшему.

****

Перед отъездом в Геделрим эдел Вистар вызвал меня на ещё один разговор.

– Когда ты была одна, то ещё могла себе позволить отсутствие прислуги. Но теперь, когда с тобой этот мальчик, такое поведение попросту неприемлемо. Вот список женщин, которые могут стать твоими помощницами по дому. Их подобрала одна знакомая моей супруги из Геделрима. Все они имеют хорошие рекомендации и большой опыт. А насчёт оплаты можешь не беспокоится – я обо всем позабочусь.

Мне казалось, что от возмущения даже мои кудряшки стали топорщиться сильнее. Я нервно их пригладила.

– Эдел Вистар, если вы настаиваете, чтобы я завела прислугу, то я сделаю это, – процедила я, ничуть не успокоившись. Хотя и понимала, что одно дело обслуживать только себя, а другое – ещё и мальчишку. – Но выберу я её сама. И жалованье вполне могу обеспечить.

– Поэтому для тебя и был подготовлен целый список.

– Я же сказала – сама, – тихо, но твёрдо возразила я.

Бывший опекун прищурил недобро глаза, но кивнул.

– Учти, на благонадежность выбранных тобой кандидатур, все равно будут проверять.

А дальнейший наш разговор напоминал спор на рынке: кто выторгует большую выгоду. Я – за свободу, наместник – за контроль.

– Я больше не заложница!

– Пойми же ты, упрямый ребёнок, безопаснее от этого твоя жизнь не стала. А на тебе теперь ещё и мальчик. О нем-то ты думаешь?

Результатом наших переговоров стало то, что охрана у меня все равно будет. Не то, чтобы пристальная и тотальная, но более тщательная, чем ранее. Но в дом свой я соглядатаев пустить отказалась.

Ну и как минимум раз в две недели наместник будет ждать письмо от меня самой.

– Это просьба. Мы с эдель Фордис очень надеемся, что ты к ней прислушаешься.

Я вытребовала у наместника еще и обещание, что Данфера точно трогать не будут.

«Спасибо, что помогли с ним, но дальше я сама».

Гарантий никаких не было, надавить я не могла, осталось только честное слово. А есть ли оно, это слово у политиков?

Глава 2

Дом. Короткое слово, но вмещает так много.

То место, куда я сбежала ото всех, но где поняла – одиночество не выход. То место, куда мне хотелось возвращаться. Место, которое обязательно станет моим домом, пристанищем. Я не могла знать этого наверняка, но очень надеялась и хотела этого.

Теперь же, я как будто смотрела на него в первый раз. Или раньше не обращала внимание особо? Двухэтажный, с покатой черепичной крышей и тёплыми стенами цвета охры. Милый и уже почти родной.

– Нравится? – Спросила я у Данфера.

Мы подъехали к дому и теперь стояли на лужайке перед ним. Мне безумно хотелось, чтобы и для подопечного моё пристанище стало родным домом.

Мальчик рассматривал строение с любопытством, но все же несколько настороженно.

– На втором этаже есть две свободные комнаты. Твоя – любая из них на выбор.

Разумеется, Данфер выбрал ближайшую ко мне спальню. Разбаловала я мальчишку – он отказывался засыпать без зеденивской сказки на ночь. Как будто нагонял то, чего был лишён ранее. И отказывать я ему не могла. Хотя в остальном Данфер и пытался показать, что он уже не маленький. В этом мы были очень похожи.

Дня три мы обустраивались, приводили дом в порядок, так как за полуторамесячное отсутствие пыли скопилось не мало. И откуда только набралась? К уборке я беззастенчиво привлекла и Данфера. Честный труд – дело благородное. К тому же потом, зная сколько усилий требует порядок, будет аккуратнее. Хотя, у Данфера и без того с аккуратностью было все в порядке. Породой даже чересчур.

А вот дар Даника, как я стала его называть ласково, очень нам пригодился, когда мы выбирали помощницу по дому.

Я отказалась от помощи наместника в этом вопросе, поэтому пришлось сначала поразмыслить, где же нам искать помощницу. Хотела поинтересоваться у соседей и тут поняла: за то время, что я пробыла в Геделриме, я даже не удосужилась с ними познакомиться. Пришлось срочно исправлять недоразумение.

Я, опять же, поступала совсем не как эдель. Нужно было организовать дома званный ужин, пригласить гостей или познакомиться через знакомых. Но ни то, ни другое меня не устраивало. Званный ужин я бы сама не потянула – готовила не настолько хорошо, да и не пристало это эдель. А знакомых у меня в этом городе крайне мало. Сказывалась прежде всего моя замкнутость и нежелание кого бы то ни было подпускать к себе. Теперь же хотелось наверстать все.