Чужая земля

— Вероника, всё в порядке, — я сделал успокаивающий жест руками. — Не кори себя. В этот раз ты сделал всё правильно. Если бы все бросились драться с генералом, кто с остальными бы воевал? Просто имей ввиду, что такие твари иногда будут здесь появляться, а может прийти и кое-кто посильнее.

— Посильнее? Есть ещё более сильные?

— Да, есть. И чтобы они не пришли, мы должны как можно скорее закрыть все ямы вокруг. Тогда туман рассеется, и сильным существам нечем будет дышать. Поэтому надо работать. Нельзя останавливаться. А сейчас извини, но я бы хотел побыть один и помедитировать. А то чувствую себя хреново. Разрешишь, командир? — улыбнулся я.

— Тебе нужен целитель, я отправлю тебя в лагерь…

— Нет-нет, целители мне не помогут. Просто дай несколько часов покоя, и я приду в норму.

— Ты уверен?

— Это не первый раз. Я уверен.

— Тогда делай, что считаешь нужным, — Вероника ответила мне усталой улыбкой, а в глазах читалось искреннее участие. — Ты сегодня герой, ты заслужил отдых.

Остатки силы других существ я сегодня поглощать. И так был на пределе. Уединился в дальнем пустующем здании, занялся медитацией и прочими упражнениями, направленными на расслабление тела и укрепление каналов. Они помогали, но не сразу. Магические каналы пока с трудом пропускали мощные потоки духовного огня, и требовалось время, чтобы моё тело адаптировалось.

Вечером я узнал, что капитану Тараканову стало плохо. Его увезли. Он отравился тьмой, скорее всего, во время боя. В трусости его вряд ли кто-то заподозрил бы. Капитан мужественно сражался до тех пор, пока монстры не перестали нападать. По словам очевидцев, тёмные твари чуть не завалили его своими трупами.

О моём подвиге слухи тоже быстро разошлись. Мёртвый генерал тенебрисов до сих пор валялся в поле за стеной, напоминая каждому о том, какая сильная тварь пришла по наши души. Никто в батальоне таких никогда не видел, и теперь я повсюду встречал устремлённые на меня благоговейные взгляды, как солдат, так и младших офицеров.

Но общие потери за этот месяц всё равно были чудовищными. Батальон таял на глазах. Вдобавок мы лишились одного из четырёх великих мастеров. И при этом нас продолжали держать на передовой, словно кто-то хотел, чтобы от батальона ничего не осталось. Да, потери эти не безвозвратные: больше половины часть раненых и отравленных магическая медицина поставит на ноги и вернёт в строй через месяц-другой. Но сейчас-то… сейчас кто воевать будет?

В следующие два дня наступило затишье. Тенебрисов в округе мелькало мало, и они больше не рисковали приближаться к людям, а мы спокойно закрывали ближайшие бездны. Вот только никто не мог сказать наверняка, когда враг предпримет новую атаку. Генерал был уничтожен, но ведь мог появиться ещё один такой же.

В той стороне, откуда нас атаковали монстры, обнаружились дымные заводы. Я ходил на разведку с небольшим отрядом и наткнулся на них верстах в десяти от крепости. Более десятка столбов дыма поднимались в небо. Понятно, откуда так много сильных тварей взялось, коли здесь для них такая благодатная атмосфера.

Танки быстро решили данную проблему. У нашего батальона их по-прежнему было два. Обе машины выехали из крепости и на дальней дистанции отработали и по сооружениям, и по двум поднявшимся с земли стражам. Рубрумитовые снаряды положили всех. Я находился рядом и видел, как это происходило. Это был один из тех случаев, когда техника оказалась полезнее магии, ведь даже великие мастера не могли поразить цель за версту от себя, а танковое орудие делало это без особого труда.

Но хоть я и занимался делом, мне по-прежнему не давали покоя отношения Тюменцева и Вероники. Казалось, что полковник, если захочет, найдёт способ отомстить ей за отказ, и надо было ему помешать, пока не стало слишком поздно. У меня была идея, как припугнуть его, но я не знал, сработает ли мой план. Приходилось рисковать.

В субботу вечером я решил проведать полковника и поговорить с ним по душам. Надеялся, договоримся, ведь в противном случае придётся перейти к плану «Б», подразумевающему ликвидацию данного господина.

Обратившись в дымку, мне удалось покинуть крепость. Было темно, и меня никто не заметил. Я не хотел, чтобы Вероника узнала об нашем с Тюменцевым разговоре, поэтому отправился на встречу тайно. Полковой лагерь находился там же, где и раньше, а командование сидело в своих палатках и не спешило лично вступать в бой с тёмными. Я добрался до земляного вала, так же в виде дымки проскользнул мимо прожекторов и часовых и оказался в лагере.

Здесь царило оживление, солдаты занимались обычной рутинной работой. Никто не обратил на меня внимания, и я беспрепятственно добрался до одной из двух длинных штабных палаток, в которой заседал полковник.

Тюменцев был на месте. Готовился ко сну.

— Сержант… Озёров? — удивился он, когда я зашёл к нему. В палатке было почти пусто, и только два денщика суетились по хозяйству.

— Господин полковник, здравия желаю. У меня к вам важный разговор, дело жизни и смерти, — заявил я, небрежно козырнув. — Только давайте наедине, без посторонних ушей. Вопрос конфиденциальный.

Полковник, не ожидавший такого напора, вначале нахмурился, а потом крикнул денщикам, чтобы они покинули палатку и предложил мне присаживаться.

Глава 10

Полковник Тюменцев сидел за столом и, хмуря брови, смотрел на дерзкого юнца, расположившегося на складном стуле напротив. Озёров явился ни с того, ни с сего под самый вечер, ворвался в палатку, словно к себе домой, и заявил, что желает говорить наедине. Тюменцев опешил от столь бесцеремонного вторжения, однако прогонять сержанта не стал. Любопытство пересилило.

— Так что вам угодно, сержант Озёров? — поинтересовался Тюменцев.

— Это касается вас и одной особы, которая служит под вашим началом. Княгиня Жуковская, как вы, надеюсь, догадались. На кону честь дамы и судьба всего первого батальона. Поэтому я к вам пришёл. Мы должны уладить это дело здесь и сейчас.

Тюменцев от возмущения даже не знал, что ответить. Какое право имеет этот сопляк лезть в личные дела старших по званию? Кто он вообще такой, чтоб с ним о чём-то разговаривать? Просто верх наглости! Да за подобные выходки на дуэль вызывают.

— Сержант Озёров! А ну встать. Смирно! Какое право вы имеете… — начал Тюменцев, но был совершенно бестактно перебит.

— Какое право я имею? — сержант даже не думал подчиняться приказу. — А вы какое право имеете преследовать женщину из-за отказа с её стороны? Княгиня Жуковская — моя давняя знакомая, и я знаю всё, что происходит. Поэтому я здесь.

— Я бы посоветовал вам сейчас просто встать и уйти, — Тюменцев закипал от злости. — И я забуду эту вашу нелепую выходку. Но если продолжите…

— Я продолжу. И не перебивайте, когда я говорю, хорошо? Думаете, что перед вам — обычный сержант, который посмел дерзить старшему по званию? Это не совсем так. Вы не знаете, кто я. Приезжайте в Первосибирск и спросите любого аристократа, кто такой Алексей Озёров. И вам скажут, что это уважаемый человек, крупный землевладелец и лидер аристократического клана, и с ним лучше не связываться, поскольку все, кто перешёл ему дорогу, уже лежат в земле.