Чужая жена и муж под кроватью
Шрифт:
– Решительно, я вам удивляюсь, что с вами делается, ну, не можете вы спокойно лежать…
– Вы ожесточены против меня, молодой человек; хотите меня уязвить. Я это вижу. Вы, вероятно, любовник этой дамы?
– Молчать!
– Не буду молчать! не дам вам командовать! А, вы, верно, любовник? Если нас откроют, я ни в чем не виноват, я ничего не знаю.
– Если вы не замолчите, – сказал молодой человек, скрежеща зубами, – я скажу, что вы завлекли меня; я скажу, что вы мой дядя, который промотал свое состояние. Тогда по крайней мере не подумают, что я любовник
– Милостивый государь! вы издеваетесь надо мной. Вы истощаете терпение мое.
– Тсс! или я вас заставлю молчать! Вы несчастье мое! Ну, скажите, на что вы здесь? Без вас я бы пролежал как-нибудь до утра, а там бы и вышел.
– Но я здесь не могу же лежать до утра; я человек благоразумный; у меня, конечно, связи… Как вы думаете, неужели он будет здесь ночевать?
– Кто?
– Да этот старик…
– Разумеется, будет. Не все ж такие мужья, как вы. Ночуют и дома.
– Милостивый государь, милостивый государь! – закричал Иван Андреевич, похолодев от испуга. – Будьте уверены, что и я тоже дома, а теперь в первый раз; но, боже мой, я вижу, что вы меня знаете. Кто вы такой, молодой человек? скажите мне тотчас же, умоляю вас из бескорыстной дружбы, кто вы таков?
– Послушайте! я употреблю насилие…
– Но позвольте, позвольте вам рассказать, милостивый государь, позвольте вам объяснить всё это скверное дело…
– Никаких объяснений не слушаю, ничего знать не хочу. Молчите, или…
– Но я не могу же…
Под кроватью последовала легкая борьба, и Иван Андреевич умолк.
– Душенька! что-то здесь как будто коты шепчутся?
– Какие коты? Чего вы не выдумаете?
Очевидно, что супруга не знала, о чем разговаривать с своим мужем. Она была так поражена, что еще не могла опомниться. Теперь же она вздрогнула и подняла ушки.
– Какие коты?
– Коты, душенька. Я намедни прихожу, сидит Васька у меня в кабинете, шю-шю-шю! и шепчет. Я ему: что ты, Васенька? а он опять: шю-шю-шю! И так как будто всё шепчет. Я и думаю: ах, отцы мои! уж не о смерти ли он мне нашептывает?
– Какие глупости вы говорите сегодня! Стыдитесь, пожалуйста.
– Ну, ничего; не сердись, душенька; я вижу, тебе неприятно, что я умру, не сердись; я только так говорю. А ты бы, душенька, стала раздеваться и спать легла, а я бы здесь посидел, пока ты ложиться будешь.
– Ради бога, полноте; после…
– Ну, не сердись, не сердись! Только, право, здесь как будто мыши.
– Ну вот, то коты, то мыши! Право, я не знаю, что с вами делается.
– Ну, я ничего, я ни… кхи! я ничего, кхи-кхи-кхи-кхи! ах, боже ты мой! кхи!
– Слышите, вы так возитесь, что и он услыхал, – прошептал молодой человек.
– Но если б вы знали, что со мной делается. У меня носом кровь идет.
– Пусть идет, молчите; подождите, когда он уйдет.
– Молодой человек, но вникните в мое положение; ведь я не знаю, с кем я лежу.
– Да легче вам от этого будет, что ли? Ведь я не интересуюсь знать вашу фамилию. Ну, как ваша фамилия?
– Нет, зачем же фамилию… Я только интересуюсь объяснить, каким бессмысленным образом…
– Тсс…
он опять говорит.– Право, душенька, шепчутся.
– Да нет же; это у тебя вата в ушах дурно лежит.
– Ах, по поводу ваты. Знаешь ли, тут, наверху… кхи-кхи! наверху, кхи-кхи-кхи! – и т. д.
– Наверху! – прошептал молодой человек. – Ах, черт! А я думал, что это последний этаж; да разве это второй?
– Молодой человек, – прошептал, встрепенувшись, Иван Андреевич, – что вы говорите? ради бога, почему это вас интересует? И я думал, что это последний этаж. Ради бога, разве здесь еще этаж?..
– Право, кто-то ворочается, – сказал старик, переставший наконец кашлять…
– Тсс! слышите! – прошептал молодой человек, сдавив обе руки Ивана Андреевича.
– Милостивый государь, вы держите мои руки в насилии. Пустите меня.
– Тсс…
Последовала легкая борьба, и потом опять наступило молчание.
– Так вот я и встречаю хорошенькую… – начал старик.
– Как, хорошенькую? – перебила жена.
– Да ведь вот… говорил прежде я, что встретил хорошенькую даму на лестнице, или я пропустил? У меня ведь память слаба. Это зверобой… кхи!
– Что?
– Зверобой пить надо: говорят, лучше будет… кхи-кхи-кхи! лучше будет!
– Это вы его перебили, – проговорил молодой человек, опять заскрежетав зубами.
– Ты говорил, что встретил сегодня хорошенькую какую-то? – спросила жена.
– А?
– Хорошенькую встретил?
– Кто такой?
– Да ты?
– Я-то? Когда? Да, бишь!..
– Наконец-то? экая мумия! Ну, – прошептал молодой человек, мысленно погоняя забывчивого старичка.
– Милостивый государь! я трепещу от ужаса. Боже мой! что я слышу? Это как вчера; решительно как вчера!..
– Тсс.
– Да, да, да! вспомнил: преплутовочка! Глазенки такие… в голубой шляпке…
– В голубой шляпке! Ай, ай!
– Это она! У ней есть голубая шляпка. Боже мой! – закричал Иван Андреич…
– Она? кто она? – прошептал молодой человек, стиснув руки Ивана Андреевича.
– Тсс! – сделал в свою очередь Иван Андреевич. – Он говорит.
– Ах, боже мой! боже мой!
– Ну, да, впрочем, у кого ж нет голубой шляпки… ну!
– И такая плутовка! – продолжал старик. – Она тут к каким-то знакомым приходит. Всё глазки делает. А к тем знакомым тоже ходят знакомые…
– Фу! как это скучно, – перебила дама, – помилуй, чем ты интересуешься?
– Ну, хорошо, ну, ну! не сердись! – возразил старичок нараспев. – Ну, я не буду говорить, коль ты не желаешь. Ты что-то не в духе сегодня…
– Да вы как же сюда попали? – заговорил молодой человек…
– А, видите, видите! вот вы теперь интересуетесь, а прежде не хотели и слушать!
– Ну, да ведь мне всё равно! не говорите, пожалуйста! Ах, черт возьми, какая история!
– Молодой человек, не сердитесь; я не знаю, что говорю; это я так; я только хотел сказать, что тут, верно, что-нибудь недаром, что вы принимаете участие… Но кто вы, молодой человек? Я вижу, вы незнакомец; но кто же вы, незнакомец? Боже, я не знаю, что говорю!