Чужая жизнь

– Ну и где ты ходишь? – Вместо приветствия сердито произнес Рожковский. – Не забыла, что пока еще на меня работаешь.

– Я заявление хочу написать. – Также вместо приветствия пробормотала Маша.

Это решение всех проблем пришло в голову совершенно спонтанно. Точно! Она ведь может запросто уволиться и уехать навсегда из этого города. А может они с матерью вдвоём уедут? Надо будет ей сегодня же предложить.

– Эй, ты где?

Маша очнулась только когда увидела перед собой пальцы Дмитрия, которыми он пощелкивал, стараясь обратить на себя внимание. Поморгав глазами, девушка уставилась на него.

– У меня еще куча твоего барахла дома осталась. Хотел привезти на работу, но не знал, появишься ли ты. – Димка с ехидством посмотрел на жену. Вот ведь стерва! Корчит из себя невинность.

– Можешь выкинуть. – Решила Маша, прикидывая, понадобятся ли ей еще вещи или достаточно будет того что уже есть.

– Ладно, – Рожковский пожал плечами, – сегодня же выкину. А насчет увольнения, – он усмехнулся, – пиши заявление. С отработкой две недели и высчитаю за…, – он манерно посмотрел на часы на запястье, – прогулянных два часа.

– Я забрала заявление о разводе. – Маша вспомнила, что совсем забыла сказать, что узнала от Кати в день аварии.

– Я знаю. – Димка помрачнел. – Новое можно подать позже. Я хотел в тот же день, но не принимают.

– Я не знала. – Маша обреченно пожала плечами, не зная, что еще добавить.

– Ладно, иди, работай, – буркнул Димка, ожидая, что Катя не угомонится и обязательно скажет что-нибудь гадкое, но жена вместо ожидаемых пререканий просто развернулась и вышла.

Весь день Маша просидела, просто тупо пялясь в экран компьютера, совершенно не соображая с чего начать. Рожковский нагрузил её работой, но она даже на сантиметр не сдвинулась с мертвой точки.

– Катюш, тебе помочь? – Вадим в своей вежливо-ленивой манере предложил посодействовать, и она не отказалась. Маша и не знала, что в эту минуту за ней пристально наблюдал муж, и когда она отдала папку с отчетом Вадиму, тот презрительно ухмыльнулся.

Вечером, забрав у Богданова готовый отчет, Маша даже не стала перепроверять данные. Какая разница, какие цифры всё равно она не может сосредоточиться на работе.

А уволиться по статье тоже не вариант. Катя бы не захотела, чтобы Маша так просто разрушила её карьеру.

Отдавая папку Дмитрию, Маша старалась не смотреть ему в глаза, но он почему-то уточнил.

– Сама делала?

– Нет. – Она не видела смысла ему лгать. Маша потупила глаза.

Димка усмехнулся.

– Богданов как всегда? – Девушка кивнула. – Ладно, хоть не врешь. – Он смягчился. – Может, заберешь свои вещи. Жалко все-таки выкидывать.

Маша отрицательно покачала головой.

– Нет. На маршрутке не довезу, а машину я…, – Маша запнулась, вспомнив, что Катя как раз таки водила машину, – в общем, машину я тоже не вожу. Теперь. – Уточнила она.

Димка что-то недолго обдумывал, вертя в руках её папку с отчетом.

– Ладно. Собирайся. Последний жест доброй воли. Заберем твои шмотки, и я отвезу тебя домой. И на этом поставим жирную точку в наших отношениях.

Спорить с ним было бесполезно. Маша взяла сумочку и спустилась вниз. Рожковский уже ждал её в машине.

Опять эта машина.

Дорога.

Его квартира.

У Маши закружилась голова, и она, расположившись в салоне, откинулась на подголовник. Всю дорогу девушка молчала, отвернувшись к боковому стеклу.

Господи, почему он не может просто её отпустить безо всякой отработки! Неужели не понимает как ей невыносимо тяжело!

А может ей в аптеке таблеток купить? Снотворных каких-нибудь? Нет. Маша сразу отогнала от себя эти черные мысли. Она должна теперь жить за них обеих. Жить, а не умереть.

– Чего молчишь? – Стоя на светофоре Рожковский не выдержал и прервал тягостную тишину.

– А? – Маша вздрогнула и рассеянно посмотрела на него.

– О чем задумывалась, спрашиваю. – Съехидничал он.

– Да так. – Она покачала головой. – Мимо аптеки проезжали. О лекарствах думала.

Доехав без пробок до дома, они поднялись на лифте на шестой этаж и возле двери столкнулись с соседями. Толик ковырялся в замке своей входной двери, а Лида ему, чем могла, помогала. Соседи Рожковским несказанно обрадовались и, поприветствовав, в один голос, начали приглашать зайти в гости.

– Мы сейчас не можем, – довольно сухо ответил Дмитрий.

– Да ладно вам, – улыбнулся Толик, – Катюша вон какие вкусные пироги печет. Мою Лидуську, вроде, тоже обещала научить? Помнишь? – Он посмотрел на Машу.

Маша то конечно помнила, а вот настоящая Екатерина Рожковская вряд ли могла об этом знать. И что ей теперь делать? Разыгрывать перед этими милыми людьми амнезию или признаться, что такой разговор был.

– Помню. – Неуверенно пробормотала Маша. – Но сейчас не получится.

– Ладно. – Согласился Толик. – Как-нибудь в другой раз.

– Представляю, что было бы за представление, если б ты решила «научить» Лидку печь. – Съязвил Рожковский, едва они скрылись от назойливых соседей за дверью. – Что кухню бы им подожгла это уж самое малое. – Он рассмеялся довольный шуткой.

Вручив Маше два полных пакета с одеждой, стоявших у порога в прихожей, Рожковский потянул жену к выходу. Ему просто не терпелось поскорей от неё избавиться.

У подъезда девушка неожиданно вспомнила, где она теперь живет и остановилась. Димке никак нельзя было туда ехать.