Чужая звезда Бетельгейзе
Шрифт:
– Нет, – неожиданно твердо и строго ответил наставник, – или мы идем вместе, или оба остаемся здесь. Что мне делать здесь одному? Я так ждал твоего возвращения из сумеречной Альхены, будто и не воздухом дышал, теперь же, когда ты вернулся, я буду рядом с тобой. Я никогда тебя не оставлю.
– Титрус, – серые глаза Грэма смотрели с холодной тоской, – а с чего ты взял, что я оттуда вернулся?
– Не говори так, мальчик мой, не говори. Если ты здесь, если я могу тебя коснуться, ты вернулся ко мне. Если ты не смог пока еще вернуться к самому себе, то у меня нет кроме тебя никого, ты мой воспитанник, мой сын, я тебя люблю, и пойду за тобой куда угодно, хоть в Тартр.
– Прости, –
Титрус погладил его по голове чуть дрогнувшей рукой, в его светло-карих глазах блеснули слезы.
В интерьере казино «Аркадия» все говорило о стремлении дизайнеров создать расслабляющую обстановку в приморском духе: зелень в кадках, белые арки, ажурная мебель, искусственные водопады, золоченые клетки с диковинными птицами и отличная вентиляция. Казино работало круглосуточно, пара посетителей осталась еще с ночи, они пили кофе за столиками в баре, из бильярдного зала доносился приглушенный стук шаров, ненавязчиво звучала легкая музыка. К Апрелю подошел симпатичный молодой человек в черном костюме.
– Здравствуйте, – белозубо улыбнулся он, – рады видеть вас в нашем казино. Что желаете?
– Я хотел бы сыграть. В рулетку.
– Конечно, пожалуйста, идемте, я провожу вас в зал.
Апрель последовал за молодым человеком, поглядывая по сторонам. Обстановка располагала к приятному времяпрепровождению, ничего не указывало на то, что в этом месте главное – деньги. Казалось, под сенью зеленых растений должны собираться спокойные господа и беседовать о мироустройстве, будучи отстраненными от любой корысти.
В зале с рулеткой было четыре человека, трое мужчин и женщина с усталыми запавшими глазами. Она сидела за столиком в самом углу и непрерывно курила длинные тонкие сигареты, попивая коктейль не через трубочку, а прямо из стакана, на ней было вульгарное блестящее платье красного цвета. Двое молодых людей с внешностью работяг с периферии, бурно радовались и так же бурно огорчались у стола с игрой в кости, у стола с рулеткой стоял невысокий пухлый господин в сером костюме. Его бесцветные глазки с припухшими красными веками неотрывно следили за прыжками шарика по вращающемуся колесу.
Апрель купил одну фишку за пятьсот рублей и подошел к столу. Не глядя на подошедшего, толстяк сказал, обращаясь то ли к Апрелю, то ли к крупье:
– Плохой сегодня день, не везет.
Сенатор встал рядом и сосредоточился, глядя на колесо. Металл, из которого оно было сделано, откликнулся не сразу, мешала краска, покрывающая колесо. Всматриваясь в верчение рулетки, Апрель пытался уловить легкую пыльцу будущего, оседающую на ней.
Титрус с Грэмом вышли из тайных комнат первого Сенатора и закрыли дверь, прячущуюся под серебряным зеркалом.
– Почему не сейчас? – Титрус смотрел, как закрывается вход.
– Я должен еще кое-что сделать.
– Что?
– Захария просил меня отнести его мечи к храму Бетельгейзе.
Титрус внимательно посмотрел ему в глаза.
– Я просто отнесу мечи и тут же вернусь, – вздохнул юноша. – Сон это был или не сон, не знаю, но мечам у входа быть.
– Постарайся, чтобы тебя никто не видел.
За полтора часа Апрель выиграл шестнадцать тысяч евро в рублевом эквиваленте. Он мог бы и больше, но ставки приходилось делать черед раз, а иногда и через два-три раза, когда появлялась возможность увидеть, куда упадет шар в недалеком будущем.
Средства у пухлого господина с набрякшими красными веками закончились как раз тогда, когда Апрель сделал вторую ставку. Глядя, как он выигрывает раз за разом, господин побагровел,
краснотой налилась даже шея, и стал задыхаться. Потом он начал ругаться и требовать у женщины в красном денег. Визгливым голосом человека, находящегося на грани нервного срыва, она кричала, что у нее больше нет ни копейки.Когда выигрыш Апреля достиг десяти тысяч, багровый господин бросился на крупье, хрипя, что это он все подстроил. Охране пришлось вывести его из зала, следом поспешила женщина, по ее щекам текли слезы, они были черными от поплывшей туши. Жалким голосом женщина просила охранников вызвать скорую, но они делали вид, что не слышат её. Апрель был слишком погружен в свое занятие, чтобы обращать внимание на эту безобразную сцену, но в другой раз, при иных обстоятельствах, он непременно бы испытал чувство гадливости. Если бы сознание Сенатора не было целиком и полностью сосредоточено на шарике и рулетке, он наверняка обратил бы внимание, что крупье иногда нажимает под рулеточным столом какую-то кнопку.
Целый день мотаясь по вызовам с бригадой скорой помощи, Сергей думал о своем квартиранте. Он просто не выходил из головы, как навязчивая песенка или мелодия из рекламного ролика. Что-то было в нем… Сергей не мог сам себе объяснить своих поступков: почему сразу не сказал, что хочет за комнату сто долларов, не обговорил с ним условий проживания? Почему сразу поверил, что он араб, потерявший паспорт в первый же день пребывания в Москве? «А где его багаж? – размышлял он, ритмично сдавливая в руке грушу тонометра, измеряя давление бабушке, отравившейся грибами собственного приготовления. – Тоже потерял? Или он все-таки где-то остановился? Тогда зачем ко мне пошел?» Он так задумался, что не заметил, как закачал в аппарат слишком много воздуха, и старушка возмущенно заскрипела.
– Извините, – очнулся Сергей.
– Вы слишком сильно передавили мне руку!
– Простите, я не хотел.
– Вы так ее передавили…
– Ну, я же извинился! – голову мгновенно сдавили невидимые тиски, в горле пересохло. – Чего еще надо?!
И тут старушка развопилась по полной программе.
От нее он вышел взведенным до предела.
– Сереж, да ладно тебе, – пыталась успокоить его медсестра Валя, сорокалетняя женщина с живыми, блестящими, не смотря на тяжелую работу, глазами. – Подумаешь, ядовитая бабулька, сколько у нас таких – не сосчитать.
Как он мог ей объяснить, что не в ядовитой бабульке дело, просто он устал от всего на свете настолько, что едва себя сдерживает? Как рассказать Вале о постоянных слезах жены, о ее вечно обиженном лице, о глазах, смотрящих с такой тоской и укоризной, что Сергей заранее чувствовал себя виноватым во всем том, что еще даже не случилось? Зачем Вале, неунывающей матери двоих детей знать, как сильно, как отчаянно ему не хотелось жить? Особенно по утрам.
Выйдя из казино, Апрель решил пройтись до дома пешком, посмотреть округу. По пути он заходил в магазины, приобретал необходимые вещи, в том числе сумку и барсетку, куда сложил выигрыш.
На улице было светло и солнечно, дул легкий ветерок, он приносил множество разнообразных запахов – не всегда приятных, зато их было много. И Апрелю захотелось поехать, посмотреть, какая здесь природа, потому что среди домов можно было встретить от силы пару деревцев, редкие полянки травы, огороженные некрасивыми бордюрами, да считанные цветочные точки. Но сначала он решил зайти домой, поесть и оставить купленные вещи и деньги. В сумке болталась пачка ароматного молотого кофе, чей запах так нравился первому Сенатору, в отличии от вкуса, а так же овощи, немного фруктов и бутылка негазированной воды.