Чужая

– Зина, – выбрав удобный момент спросила Александра, – а там большая больница?

– Откуда, совсем небольшая: одноэтажное здание, две палаты для больных одна для женщин, другая для мужчин, операционная, перевязочная, ещё несколько кабинетов и всё. Работает там три врача, да несколько сестёр.

– Это совсем не мало для посёлка! – обрадовано произнесла Александра. – Есть специалисты нескольких направлений – это довольно немаленький коллектив. Я понимаю, что если есть такой штат и стационар, то посёлок совсем не маленький, – больше убеждая себя, чем говоря Зинаиде произнесла она. – В небольших деревнях только фельдшера работают, а здесь такой персонал! Мне были два таких предложения, но я выбрала ваш посёлок, решив, что он большой – похожий на город.

– Ну то что это – город, ты преувеличиваешь! – сказала Зинаида, понимая насколько Александра разочаруется, когда приедет на место. – С первого взгляда поймёшь, что ошиблась. Вот насчёт штата больницы скажу: главный врач и его жена уже давно на пенсии, а всё работают замену не шибко-то найдёшь. Таких смелых как ты ещё поискать нужно! Илья Степанович в нашей больнице за главного и не только за главного, на нём всё: и операции, и лечение, он один хирург там, – задумавшись продолжала: – В смену всегда было две медсестры. Когда в деревне одни охотники жили, Илья Степанович вдвоём с женой всё на себе держали. Сейчас, когда леспромхоз открыли прибавилось и врачей, и сестёр. Одна из медсестёр – его жена и одну из местных, не помню, но кажется Машей зовут, я видела. Она приехала с мужиком в наш посёлок и осталась там навсегда. Живёт теперь со свекровью и растит ребёнка. Представляешь, сынок уехал, а сноха вместо дочери осталась с ней жить.

– Как я поняла, основное производство в посёлке – леспромхоз? – заинтересованно спросила Александра.

– Раньше там только промысловики жили, – начала рассказывать Зинаида. – Занимались охотой в тайге: добывали пушнину, сдавали её, тем и жили. Сейчас посёлок разросся – леспромхоз открыли; понаехало народу, понастроили домов целых три улицы, два магазина, клуб, больница. Всё равно скука – жуть! В клубе по выходным кино показывают, для молодёжи под магнитофон устраивают танцы. Всё остальное время мужики пьют и дерутся между собой. Так что у тебя работы будет хватать всегда, от безделья скучать не будешь. Я от этого в стороне была. Мои родители живут не в самом посёлке, у нас хутор в тайге в двадцати километрах. Лет пять как свет провели, а то ни радио, ни телевизора. Одним словом – глухомань! Наш хутор называется «Затерянным», – вздыхая Зинаида проговорила: – Летом я собираюсь к ним в гости, отец часто болеет – старенький стал. Хочу съездить проведывать его, а то уже три года не была. Если не сбежишь, то летом увидимся!

– Не сбегу! – ответила Александра. – Мне некуда сбегать.

– Ты, что детдомовская?

– Нет почему? У меня большая семья.

– Как это может быть? – удивлённо глядя на Александру, в недоумении спросила Зинаида.

– Очень просто! У каждого из них своя жизнь и не до кого нет дела. Я жила в семье никому не нужной – чужой.

– Но так не бывает если у вас семья?

– Оказывается, бывает.

– Александра, расскажи.

– Разве вам интересно слушать про чужую жизнь, про чужие проблемы, горести? – не понимая интереса Зинаиды, спросила та.

– Интересно. Я тоже в семье выросла: с родителями, с тётей, с братом и у нас прекрасные отношения, поэтому мне трудно понять тебя. Может быть, ты сама в чем-то виновата? Просто все вместе не могут отвернуться от одного человека, если он ни в чём не виноват? Прости, конечно, что я прямо говорю тебе обидные слова, тебя обвиняю, но согласись, что и такое в жизни бывает.

– Нет, Зина, я совсем не обижаюсь! Я столько перенесла обид и оскорблений в своей жизни, что ваши слова мне совсем не обидны.

– Расскажи. У вас большая семья?

– Да, – немного помолчав, проговорила Александра, – нас у родителей пятеро!

– Пятеро и вы как чужие?! – с изумлением глядя на неё, спросила Зинаида.

– Да, мы как чужие люди! Вернее, они между собой общаются, а я только ругалась с ними, – подумав немного, Александра сказала: – Хорошо, я расскажу вам о своей жизни, а вы уж судите сами – виновата я или так сложились обстоятельства, – вздохнув, она продолжила: – Мои родители прожили вместе пятнадцать лет. Оба пили, особенно отец. С самого детства помню, как страшно было вечерами, когда они напивались. Всю жизнь без единого светлого дня: только пьянки и гулянки. Они с мамой начинали пить вместе, а потом он напивался и бил её. И дрались они по договору.

– Как это по договору? – удивившись, переспросила Зинаида.

– Странно, да? Но именно по договору! – ответила Александра. – Пьют, поют песни, потом встают, выносят ценные вещи из комнаты, в основном это был телевизор и кое какая посуда, и начинают драться.

– Господи, по договорённости драться – ужас какой! Я о таком даже не слышала ни разу.

– Да, но бил он её по-настоящему. Она кричит, визжит, убегает от него. Кошмар! Жили мы очень бедно, потому что каждый день им нужны были деньги на выпивку. В таких условиях, в таком кошмаре мы росли и жили. У меня ещё два брата и две сестры, я средняя. Не знаю, что произошло между родителями, но они разошлись, когда мы уже немного подросли. Мама сразу же изменилась: перестала пить, начала за собой немного ухаживать. Жить мы продолжали все вместе в четырёхкомнатной квартире. Они оба дворниками работали и вот после отработанных десяти лет квартира стала их собственностью. Почему после развода не разменяли квартиру не понимаю? Как можно было продолжать жить вместе? Папа в большой комнате, а мы: мама и дети, в трёх маленьких. Пока мы были детьми всё было нормально. Братья жили в одной комнате, мы с сестрой в другой, а мама с младшей сестрёнкой в третьей. Потом папа женился!

В дверь постучались и Александра замолчала. В купе широко улыбаясь вошла проводница.

– Уже давно обед, – сказала она, – все чай у меня попросили, а вы сидите молчком. Что обедать не будете?

– Конечно, будем! – спохватившись ответила Зинаида.

– Что, нести чай? – спросила проводница, в ожидании ответа поглядывая на женщин.

– Да, Ирочка, несите! – вытаскивая сумку с продуктами ответила Зинаида и, взглянув на попутчицу, сказала: – Заболтались мы тобой, Александра, совсем забыли про обед. Ну что, сервируем стол?

– Да, конечно, – ответила девушка.

Проводница исчезла за дверью, а женщины не спеша начали накрывать на стол выкладывая продукты каждая из своего пакет. В ожидании чая сидели молча, задумчиво глядя в окно. Зинаида изредка поглядывала на свою попутчицу и удивлялась, что такая воспитанная и интеллигентная девушка выросла в неблагополучной семье. Она с нетерпением ждала продолжения рассказа, но ей не хотелось торопить Александру, она знала, как не просто открыть душу совершенно постороннему человеку.

Обедали молча. Задумавшись, Александра медленно жевала булочку вспоминая своё детство. Детство, от воспоминания о котором ей становилось холодно и неуютно даже сейчас, когда она уже давно выросла и сама о себе беспокоится и заботится. Зинаида не мешала ей, понимая, как трудно этой молодой и красивой девушке вспоминать обиды нанесённые родной семьёй, как ей тяжело от того, что в большой семье она была одна, совсем одна!

Зинаида заметила Александру ещё до её посадки в поезд из окна вагона. Женщина видела, что её никто не провожает и что оглядываясь по сторонам, она как будто ищет кого-то, но не находит. Вероятно, именно поэтому войдя в купе она была печальной и расстроенной.

Закончили обедать, убрали со стола посуду и остатки продуктов.

– Александра, ты как? – осторожно, но с нетерпением спросила Зинаида.

– Нормально! – очнувшись от своих мыслей, ответила та.

– Тогда рассказывай дальше? – сказала Зинаида. – Ты не расстраивайся и не переживай, всё будет хорошо. Вот увидишь, по-другому просто не может быть! Рассказывай, что дальше?

– Дальше! – с грустью произнесла Александра и продолжила начатый рассказ: – Папа женился и привёл в свою комнату женщину. Мы с мамой, и он с женой – все в одной квартире! Папина жена русская, но была замужем за узбеком и жила в Узбекистане. Потом вернулась с сыном, нашим ровесником. Устроилась работать в домоуправление и там познакомилась с папой. Когда они поженились, и она переехала к нему, жить стало не выносимо. Она начала пить с папой так, что ни он, ни она никогда не были трезвыми. Повторилось тоже, что и с мамой: он напивался и начинал драться. Её сынок Васька, к этому времени уже успевший побывать в тюрьме за воровство, такое устраивал всем – просто ужас! Папа бил свою жену, её сын, заступаясь за свою мать бил папу, мои братья, защищая папу дрались с Васей и повторялось это почти каждый день. В квартире находиться стало просто невыносимо. Но продолжалось это недолго, потому что, не выдержав такой жизни папа повесился.