Чужестранка. Дилогия

— Я не боюсь крови, — объяснил он, — но у меня нет желания видеть собственную.

Он уселся на камень и крепко стиснул зубы — видно было, как у него подрагивают челюстные мышцы. Ночь была прохладная, но на лбу у Дугала крупными каплями выступил пот. Один раз он попросил меня на минутку перестать и отвернулся в сторону, бледный, в полуобморочном состоянии, но справился с собой и снова протянул мне руку.

К счастью, один из владельцев таверны предпочел заплатить налог за эту четверть года в виде бочонка виски, и теперь оно чрезвычайно пригодилось. Я пользовалась им, промывая открытые раны, а затем предоставляя пациентам возможность лечиться самим, если они того пожелают. После завершения своих обязанностей врача я и сама пропустила глоток-другой. Выпила я с удовольствием и с не меньшим удовольствием улеглась на свое одеяло. Луна клонилась к закату, и я дрожала от холода и от нервного потрясения. Было так хорошо оттого, что Джейми лежит рядом и крепко прижимает меня к своему большому теплому телу.

— Они не вернутся, как ты считаешь? — спросила я, и Джейми в ответ покачал головой.

— Нет. Это был Малькольм Грант и два его сына, старшего я ранил в ногу. Сейчас они уже должны быть дома в своих постелях, — сказал он, потом погладил меня по голове и добавил: — Ты сегодня много поработала, милая. Я тобой гордился.

Я повернулась и обняла его за шею.

— Но не настолько, насколько я гордилась тобой. Ты держался великолепно, Джейми. Я никогда не видела ничего подобного.

В ответ он фыркнул пренебрежительно, но, думаю, был доволен похвалой.

— Это всего лишь набег, англичаночка. Я к ним привык с четырнадцати лет. Это так, забава. Совсем другое дело, когда сражаешься с тем, кто по-настоящему хочет тебя убить.

— Забава, — повторила я ослабевшим голосом. — Вот уж действительно.

Он обнял меня сильнее, одна рука скользнула вниз, к подолу моей рубашки. Стало ясно, что горячка недавнего сражения обратилась теперь в иной вид возбуждения.

— Джейми! Только не здесь!

Я отодвинулась и одернула рубашку.

— Ты устала, англичаночка? — озабоченно спросил он. — Не беспокойся. На этот раз недолго.

Он работал уже обеими руками, задирая мне подол.

— Нет! — решительно заявила я, помня о двадцати мужчинах, лежащих в нескольких футах от нас. — Я не устала, но… рядом с нами спят двадцать человек!

— Недолго они проспят, если ты будешь продолжать разговор.

Он навалился на меня, коленом раздвинул мне ноги, и я почувствовала, что поддаюсь — даже не ему, а себе. Двадцать семь лет хорошего воспитания уступили позиции тысячелетнему инстинкту. Разум восставал против того, чтобы мной овладели на голом камне, поблизости от спящих солдат, а тело с этим мирилось и, более того, отвечало на призыв. Джейми поцеловал меня долгим и глубоким поцелуем и шепотом повторил, что это «не будет долго». Он сказал правду — все кончилось быстро, и он лежал теперь рядом, положив руку мне на грудь, руку нежную и тяжелую. Повернув голову, я увидела смутную фигуру часового, привалившегося к камню по ту сторону костра. Часовой тактично отвернулся и сидел спиной к нам. Я была настолько ошарашена этим, что даже не смутилась. Вяло подумала, не буду ли чувствовать себя неловко завтра утром, — и провалилась в сон.

Наутро все вели себя как обычно, разве что двигались немного скованно после вчерашней стычки и сна на голых камнях. Настроение у всех было бодрое — даже у раненых. И оно улучшилось еще больше после того, как Дугал объявил, что поездке нашей конец возле вон той рощи, которая виднеется даже отсюда, с края каменного уступа. Там мы можем напоить лошадей, дать им попастись и отдохнем немного сами. Я подумала, не помешает ли такое изменение планов свиданию Джейми с таинственным Хорроксом, но Джейми, услыхав объявление, не проявил никакого беспокойства.

День был облачный, но не дождливый, и воздух теплый. Когда был разбит новый лагерь, лошади обихожены, а я закончила осмотр раненых, каждого предоставили самому себе: хочешь — спи на травке, или охоться, или полови рыбу… а можешь и просто поваляться, вытянув ноги, уставшие от седла.

Я сидела под деревом и разговаривала с Джейми и Недом Гоуэном, когда к нам подошел один из солдат и бросил что-то Джейми на колени. Оказалось, что это кинжал, в рукоятку которого вставлен лунный камень.

— Эта твой? — спросил солдат. — Я его нашел нынче утром среди камней.

— Я, должно быть, выронила его во время всей этой суматохи, — сказала я. — Все равно я понятия не имела, как с ним обращаться. Чуть не поранила себя, когда попробовала им воспользоваться.

Нед строго поглядел на Джейми сквозь очки.

— Ты отдал ей нож и не научил им пользоваться?

— Времени не было в тех обстоятельствах, — возразил Джейми в свою защиту. — Однако Нед прав, англичаночка, ты должна научиться обращению с оружием. Мало ли что может произойти в дороге, как мы убедились вчера вечером.

Меня немедленно препроводили на полянку, и урок начался. Заметив движение, некоторые из Маккензи пришли посмотреть, в чем дело, и остались, чтобы давать советы. В самое короткое время я была окружена полудюжиной инструкторов, которые горячо спорили о сложных вопросах техники. После долгой дружеской дискуссии все сошлись на том, что самый большой мастер кинжала — Руперт, и он стал моим преподавателем.

Он нашел относительно ровную площадку, без камней и сосновых шишек под ногами, где удобно было показывать приемы обращения с кинжалом.

— Глядите, барышня, — сказал он и уравновесил кинжал на среднем пальце таким образом, что до конца рукоятки оставалось примерно около дюйма. — Вы должны его держать в точке равновесия, тогда он придется вам по руке.

Я попыталась сделать то же самое со своим кинжалом. Когда у меня это получилось, Руперт объяснил мне разницу между ударом сверху и более хитрым ударом снизу.

— В общем, вам следует бить снизу, верхний удар хорош, если вы нападаете на кого-то сверху, с силой.

Он окинул меня изучающим взглядом и покачал головой:

— Для женщины у вас рост высокий, но, даже если вы дотянетесь до шеи, вам не хватит силы вонзить кинжал глубоко, разве что тот, в кого вы метите, будет в это время сидеть. Лучше бить снизу вверх.

Он поднял подол рубахи, обнажив волосатое брюхо, уже вспотевшее.

— Вот сюда, — показал он на углубление под грудиной. — Самое подходящее место, ежели вы находитесь лицом к лицу. Нанесите удар снизу вверх и вовнутрь со всей вашей силой. Тогда попадете прямо в сердце, и через минуту или две вашему врагу каюк. Главное не наткнуться на грудную кость, она ведь опущена ниже, чем кажется на вид, и если ваш кинжал в нее воткнется, хотя бы в самый кончик, он не слишком побеспокоит вашу жертву, а вы останетесь без оружия во власти врага. Мурта! У тебя спина тощая, иди сюда, мы покажем барышне, как наносить удар в спину.

Повернув упирающегося Мурту, он стянул с него рубаху и обнажил узловатую спину с выпирающими ребрами. Ткнул толстым указательным пальцем под нижнее ребро справа, так что Мурта вскрикнул от неожиданности.

— Вот оно, нужное место — с обеих сторон. Видите, тут ребра, и попасть в опасное для жизни место трудно, когда бьешь в спину. Если вы сумеете протолкнуть нож между ребрами, тогда другое дело, но такому научиться куда труднее, чем вы думаете. Но здесь, под ребрами, вы наносите удар прямо в почку. Бейте сильнее, и он у вас повалится, как камень.