Чужестранка
Шрифт:
– Занятные маленькие создания, не правда ли? – раздался позади меня глубокий, приятный голос, и я обернулась с застывшей улыбкой.
Колум Маккензи сложением и высоким лбом напоминал своего брата Дугала, однако кипучая энергия, которая делала Дугала грозным, у Колума имела более открытый и приветливый тон. Смуглее брата, с серыми глазами, а не карими, Колум лучился такой силой, что можно было почувствовать себя неуютно, если он подходил слишком близко. Но сейчас я ощутила дискомфорт из-за того, что прекрасно вылепленная голова и длинный торс у этого мужчины сочетались с нелогично кривыми и короткими ногами. Он мог быть не меньше шести футов в высоту, но вместо этого едва доставал головой мне до плеча.
Колум
– Приветствую вас, мистрес, – проговорил он с легким поклоном. – Перед вами Колум бан Кэмпбелл Маккензи, лэрд этого замка. Я понял со слов моего брата, что ему случилось… э-э… повстречать вас на пути сюда.
– Он похитил меня, если хотите знать, – сказала я. Безусловно, я предпочла бы, чтобы разговор носил доброжелательный характер, однако еще больше мне хотелось убраться из замка и вернуться туда, где на холме стояли кругом каменные столбы. Что бы со мной ни произошло, разгадка, если она есть, осталась там.
Брови лэрда слегка приподнялись, и улыбка тронула его красиво очерченные губы.
– Возможно, – согласился он. – Дугал порой бывает немного… импульсивен.
– Хорошо. – Я снисходительно махнула рукой, готовая к компромиссу. – Готова признать, что имело место недоразумение. Но я хотела бы настоять, чтобы меня возвратили… туда, откуда увезли.
– Мм…
Не опуская брови, Колум жестом предложил мне сесть.
Я неохотно подчинилась, и он кивнул одному из слуг, который тотчас исчез за дверью.
– Я послал за чем-нибудь освежающим, миссис… Бошан, если не ошибаюсь? Как я понял, мой брат и его люди нашли вас в затруднительном положении.
Мне почудилось, что он прячет усмешку, и я представила себе рассказы о моем неподобающем одеянии.
Я глубоко вздохнула. Пора было приступать к объяснениям. Обдумывая свой рассказ, я припомнила, что говорил мне Фрэнк о подготовке офицеров к допросу в плену – их обучали этому на специальных курсах. Самое главное заключалось в том, чтобы держаться по возможности ближе к правде, изменяя лишь детали, которые нельзя выдать. Это снижает шанс попасться на какой-нибудь ерунде. Ну что ж, посмотрим, насколько это работает.
– Да, вы правы. На меня напали.
Он кивнул, лицо оживилось.
– Вот как? Кто же на вас напал? Говорите правду.
– Английские солдаты. Человек по имени Рэндолл.
При звуке этого имени тонкие черты исказились – на нем по-прежнему отражалась заинтересованность, однако линия рта сделалась жестче, а морщины вокруг обозначились резче. Имя ему явно было знакомо. Глава клана Маккензи слегка откинулся назад, составил пальцы обеих рук «домиком» и посмотрел на меня.
– Вот как, – произнес он. – Расскажите об этом подробнее.
Ну что ж, я могла ему кое-что рассказать. Изложила основные подробности стычки между шотландцами и людьми Рэндолла – он легко мог справиться об этом у Дугала. Не скрыла я и содержание моего разговора с капитаном Рэндоллом – мне ведь было неведомо, сколько успел услышать Мурта.
Колум кивнул, жадно слушая.
– Так, – сказал он. – Но как вы оказались в том месте? Это далеко от дороги на Инвернесс, где вы, как я полагаю, собирались сесть на корабль.
Я кивнула и набрала в грудь больше воздуха. Мы вступали в область чистого вымысла. Хотелось бы мне, чтобы я в свое время внимательнее прислушивалась к рассказам Фрэнка о разбойниках
прошлого, но теперь уж ничего не попишешь. Я назвала себя вдовствующей леди из Оксфордшира (что в нынешних обстоятельствах было недалеко от истины). Путешествовала со своим слугой и направлялась к дальним родственникам во Францию (это от истины было уже далеко). На нас напали грабители, и мой слуга то ли был убит, то ли попросту сбежал. На своей лошади мне удалось ускакать в лес, но меня схватили почти сразу. Пытаясь убежать от бандитов, я вынуждена была оставить и лошадь, и все имущество. Мне удалось скрыться, но, бродя по лесу, наткнулась на капитана Рэндолла.Я откинулась в кресле, довольная легендой: все просто, ясно и правдиво и совпадает с теми деталями, которые можно проверить. Лицо Колума не выражало теперь ничего, кроме вежливого внимания. Он открыл было рот, чтобы задать мне какой-то вопрос, но в это время у двери раздался шорох. Появился один из тех мужчин, которого я видела во дворе, когда мы только приехали в замок; он держал в руках небольшой кожаный футляр.
Вождь Маккензи извинился и оставил меня созерцать птичек, заверив, что очень скоро вернется, чтобы продолжить наш в высшей степени увлекательный разговор.
Едва дверь за ним затворилась, я кинулась к книжному шкафу и начала быстро просматривать кожаные переплеты. В шкафу было более двадцати книг. Я открывала титульные листы. На некоторых не обозначили год издания, на других же стояли даты от 1720 до 1742. Колум Маккензи, безусловно, любил роскошь, но никакие другие вещи в комнате не свидетельствовали о том, что он коллекционирует антиквариат. Да и переплеты книг выглядели новыми, без трещин, а на бумаге не было пятен. Не испытывая никаких угрызений совести, я обшарила письменный стол оливкового дерева, прислушиваясь к шагам за дверью.
В среднем ящике я нашла то, что искала: незаконченное письмо, написанное беглым почерком и для меня почти нечитаемое из-за необычной орфографии и полного отсутствия знаков препинания. Бумага была новая и чистая, чернила четкие и яркие. И хоть само письмо разобрать я не могла, дата в углу страницы огнем вспыхнула у меня перед глазами: 20 апреля 1743.
Колум вернулся через несколько минут и застал гостью сидящей у окна с чинно сложенными на коленях руками. Сидящей – потому что колени подгибались. Со сложенными руками – чтобы скрыть дрожь, из-за которой я еле успела сунуть письмо на место.
Он принес с собой поднос с угощением – кружку эля и овсяные лепешки с медом. Я пыталась есть лишь для виду, желудок свело, и я ничего не могла в себя впихнуть.
Еще раз извинившись за отсутствие, Колум выразил сочувствие по поводу моей беды. Затем выпрямился и, испытующе посмотрев на меня, спросил:
– Как так случилось, мистрес Бошан, что люди моего брата обнаружили вас бродящей по лесу в нижнем белье? Разбойники, если они рассчитывали на выкуп, не стали бы дурно обращаться с вами. Что касается капитана Рэндолла, то я, хотя слышал о нем разное, все же не склонен думать, что офицер английской армии способен на насилие по отношению к попавшей в беду леди-путешественнице.
– Неужели? – огрызнулась я. – Не знаю, что вы о нем слышали, но на это он как раз способен.
Сочиняя свою историю, я как-то упустила из виду одежду; кроме того, я не знала, когда Мурта начал следить за мной и капитаном Рэндоллом.
– Понятно, – сказал Колум. – Полагаю, может быть и такое. По правде говоря, репутация у него дурная.
– Полагаете? – переспросила я, потому что на лице у вождя клана Маккензи отражалось определенное недоверие. – Как? Вы не верите моим словам?
– Я не говорил, что не верю вам, – ответил он спокойно. – Но я не остался бы вождем клана на протяжении двух десятков лет, если бы принимал на веру все, что мне рассказывают.