Чужестранка

– Поздно что-то сегодня, - скорее сочувственно, чем ворча, сказал он.

– Так вышло. Что у вас? Получилось?

Мы прошли в мастерскую. Из жилой части дома высунулась конопатая тетка с ребенком наперевес, и грозно сведенными бровями, но увидев меня, тут же ретировалась.

Мастер Наум занимался для меня некоторыми мелочами. В обще, он работал в той самой шабашке плотников, что я нанимала, и хорошо, но не так давно покалечился. Бревном ему размозжило ногу. Люди не слишком богатые к дорогим знахарям - магам обратиться не смогли. Ногу подлечили, но плохо. Найм был вынужден оставить прибыльное дело, занимаясь вырезанием из дерева всякой мелочи вроде посуды. Заработок копеечный по сравнению с тем, что было раньше.

Его мне посоветовал главный из шабашки плотников, оказавшийся его дальним родственником. Мои новатарский туалет сообразительный мужик, быстро настрополился делать на продажу и теперь заказами его бригада была просто завалена. Я даже жалела, что за так идею отдала. Но с другой стороны, для меня теперь все делалось совсем бесплатно и вот такие советы насчет толковых мастеров и не только по дереву мне подкидывали с радостью превеликой.

Комнатка, где Наум мастерил, сладко пахла деревом и смолой. Но при этом тут было чисто, опилки аккуратно сметены, весь инструмент по порядку разложен. Мой заказ, лежал на столе, тряпочкой прикрытый чистой. Я взяла образец и покрутила в руке так и эдак.

– Великоват еще, - расстроено вздохнула я.
– Рука быстро устанет.

Я держала в руках экспериментальный образец - карандаша. Местные графитовые стерженьки, для долгого писания совсем не предназначались. Это скорее мелки были, держать долго не удобно да и крошились они слишком сильно. Чернила, которые нужно было с собой таскать везде, лично для меня совсем не вариант был. Задумавшись о привычном мне карандаше, я и обратилась к главному плотницкой бригады, а он уже к Науму меня направил.

– Так, барышня дорогая, дерево - то я обстругаю, как надо. Но стерженек же ломается.

Это я и так знала. Наум пытался и аккуратно стержни обточить и тоньше деревянную оболочку сделать - ничего толкового у нас пока не выходило. Самый тонкий образец в моем кулаке едва умещался - как таким писать? Больше всего меня волновало, что с такими трудоемкими процессами изготовления, мое новшество в свет выпустить не выйдет. А я собиралась на этих самых карандашах подзаработать. Вещь нужная, наверняка легко будет наладить продажу.

Я походила туда и сюда, раздумывая, что же еще можно попробовать сделать. Беда была в том, что я понятия не имела, как в моем мире делали карандаши. Такая обычная и простая с виду вещь, и вот нате вам! И тут, я случайно, задела какую-то посудину на полу. Резкий, не слишком приятный запах, даже через маску я ощутила во всей полноте.

– Что это?

– Так клей же.

– Клей?

Я заинтересованно склонилась над посудиной, полной мутноватой жижи, и не обращая внимание уже на ее запах.

Пять дней нам понадобилось, чтобы найти подходящий клей и сделать пасту, из которой можно было бы спрессовать тонкие грифели и засунуть их в деревянную оболочку. Сложность в основном была в том, чтобы стержень не только тонким был, но и достаточно мягким, иначе писать им было просто невозможно.

Но, наконец, я взяла в руки образец, очень похожий на то, что я хотела видеть. Наум ждал моего вердикта затаив дыхание. По толщине карандаш, между пальцев ощущался удобно. Отполированное дерево, скорее всего, следовало покрыть каким-то лаком, чтобы от заноз уберечь и процесс изготовления упростить. Шлифовать каждый такой карандаш - трата времени. Я только в тот момент это сообразила, признаться честно. Линия, проведенная по куску бумаги четкая, тонкая, без крошек и не рвала тонкий лист.

– Отлично, - наконец сказала я.

Наум и, правда вздохнул, и пот со лба утер, совсем не воображаемый.

– И что теперь, барышня дорогая?

Вопрос был неспроста задан. За заказ я хорошо платила, потому мастер только им и занимался, другие дела забросив. А теперь раз дело сделано, что ему оставалось, кроме как к копеечной работе вернуться? Честный мужик, даже не подумал, что сам сможет на продажу делать эти карандашики и озолотиться на них.

– Договор будем подписывать, мастер Наум. Ищи помещение под новую мастерскую и людей толковых, не болтливых.

От моих планов, мастер, выслушав, вспотел еще сильнее.

– До дому?
– зевая, поинтересовался Кратер, заждавшись.

– Нет. К Симе вези.

Под его привычное ворчание, мы поехали дальше.

Я был довольна. Наконец не только тратить, но и зарабатывать начну. Выжимать деньги из всего, что можно я у торов быстро научилась. К тому же глядя вокруг и сравнивая с тем миром, где родилась, я быстро поняла - тут денег делать люди не умеют. Самый примитив - ты мне, я тебе. И, наверное, наследственность - не зря же мой папа был таким удачливым бизнесменом. Глупости конечно, но мне нравилась эта мысль. Она грела меня как-то. Такая надуманная ниточка, связывающая с прошлым.

Сима мне не дешево обходилась, то есть закупка материалов, а не она сама. Но экономить на себе я не собиралась. Гардероб мой рос постепенно пополняясь. Швея еле поспевала. Но силы на то, чтобы поражаться моей бурной фантазии, она все же находила. Но постепенно спорить стала все меньше и меньше. Даже подкинув мне пару удачных идей. Скоро совсем во вкус войдет.

Мои игры с нарядами на самом деле не такими бестолковыми были, как могло показаться. Идея претвориться бушем, когда-то подкинутая удачно Лилой, до сих пор отлично работала, защищая меня от посторонних, больше всего остального. Просто я немного изменила ее. Ведь стать эпатажной девицей, в принципе то же самое. Людям, с которыми я дела вела, мой вид был не слишком интересен. То есть поначалу может быть он их и поражал, но потом, заслышав звон монет, они переставали обращать на это внимание.

Сима работала у окошка, ожидая меня. Я не раз заявлялась к ней поздно, и она быстро подстроилась.

– Что делаешь?
– рассмотрев блеклую ткань, на ее коленях я удивилась. Такое точно не могло мне предназначаться.

– Хозяйка из мясной лавки заказала, - смутилась она.

– Заказала? И что же?

– Шторы, - расслабила немного плечи Сима, уловив, что я не сержусь, но все же добавила: - Ваше платье я закончила.

– Когда это она их увидела?
– рассматривая свою обнову на вешалке, поинтересовалась я.

– Вы же сами запретили тяжелое носить, - после паузы тихо ответила она.

Вот что с ней делать? Что не сделает, будто преступница потом извиняется.

– Конечно, запрещаю. Нечего тебе себя гробить. Ты мастерица, а не грузчик.

От такого именования она глазами захлопала, но ежиться перестала и даже улыбнулась робко.

– Разве можно меня так звать...

– Еще как можно!
– я подхватила юбку нового платья и полюбовалась переливами красивыми цвета.
– Вот скажи. Эта женщина, она сама сюда заказ принесла?