Чужестранка

Слова явно нелегко ему давались. Наблюдая, как тщательно Фейрин их подбирает, я даже развеселилась.

– Продолжай, - едва сдержав смешок, подтолкнула я его немного.

Может быть из-за того, что его преследовали, а может быть из-за того, что он по природе своей склонен к интроверсии, когда лучше его узнала, я поняла, что Фейрин очень интересный тип на самом деле. Надежный, спокойный, преданный. При этом умный, наблюдательный и целеустремленный. Мне определенно нравились все эти его качества.

– Я теряюсь, - наконец, выговорил и виновато опустил голову Фейрин.

– Теряешься?
– я окончательно развеселилась.
– Что тебя смущает? Хотя это отдельная тема для разговора. Я уже поняла, что ты считаешь меня невоспитанной девицей.

– Нет!
– поспешно вскликнул он.
– Я так совсем не думаю!

– Я же ем руками, - в доказательство я помахала рукой в воздухе, и тут же не удержалась от поддразнивания, и слизала с пальца остатки соуса. Фейрин не обманул моих ожиданий и покраснел слегка. А я продолжила, перечисление своих грехов: - Одеваюсь не так как все. И не стесняюсь юбку задрать, если она мне мешает.

– Мне все равно.

Градус веселья, как-то сразу понизился. Он так серьезно и даже, я бы сказала - торжественно, это произнес.

– У тебя есть понятие о порядочности. И гораздо выше, чем у тех, кто ходит в правильной одежде и скорее умрет, чем больше принятого, кончик туфли покажет на людях.

– Хм...
– я просто не знала, что сказать и попыталась атмосферу серьезности немного разбавить улыбнувшись.

Но на Фейрина это не подействовало. Кажется, мы дошли в наших отношениях, до стадии откровенности.

– Меня, больше всего в тебе поразило, что ты не испугалась меня. Не чуралась, как от прокаженного. Даже когда узнала кто я.

Я поморщилась слегка. Чтобы не сделал отец Фейрина, он не должен был отвечать за его поступки. Никогда не пойму и не приму такого наказания.

– И не боишься, что кто-то узнает.

– Почему должна? Это моё дело с кем мне общаться.

– Я умирал от голода несколько раз. В-первый раз, я пошел в лес. Не хотел, чтобы в яме сточной, моё тело в итоге оказалось. И случайно нашел замерзшую ящерицу. Съел заледеневшую, но главное, что выжил. А второй раз, в городе, прямо на улице упал. Никто не подошел. Я отполз к стене, да так и пролежал там до темноты. Я думал, что до рассвета уже не доживу. Только тогда, кто-то подошел и корку горелую кинул. Но так, чтобы никто не видел, даже я. Этому человеку жаль меня стало, но при всех оказать помощь он не решился. А может, жил там и не хотел, чтобы я умер под его порогом. Но все равно, моя благодарность ему была не нужна. Ты совсем не такая. Смотрят на тебя или нет, тебе неважно. Ты делаешь так, как считаешь нужным.

– И что в этом такого поразительного?

– Многие говорят, что ты дикарка. Но на самом деле, я думаю, что по сравнению с тобой, это они все дикари. Для тебя ценна любая жизнь. Ты не боишься испачкать дорогой наряд, ради помощи. Или немного потесниться ради другого человека, даже если он гораздо ниже тебя по положению. И есть с ним за одним столом. Никто из них, не стал бы так рисковать ради слуги.

Я была смущена, не знала, что ответить, как объяснить, что не заслуживаю таких слов, и взяла стакан, чтобы немного скрыть это. Но услышав последние слова Фейрина, чуть не поперхнулась.

– Слуга?! Фейрин! С каких это пор ты в мои слуги записался?! Кажется, я жалования тебе не предлагала?

– А кто я тогда для тебя?

Он смотрел на меня прямо, ожидая вердикта будто, как обычно, спокойно.

– Друг.

Ничего точнее, найти для определения я не смогла.

– Если, конечно, ты хочешь им быть, - все же добавила я, не желая навязываться.

В дверь постучали. Я не успела еще отреагировать, а Фейрин уже встал.

– Это госпожа Сара, - сказав это, он открыл дверь и оказался прав.

– Вы в порядке?
– в руках у женщины было целых две и по виду тяжелых корзины, которые Фейрин тут же забрал у нее.

– Да, все хорошо.

Я поспешила к ним и отобрала одну корзину.

– Ты ранен - забыл? Поставь. И что это в обще такое?

– Подарки, - госпожа Сара, достала платочек из рукава и деликатно промокнула пот на своем лице.

 - Кому и от кого?

– Вам. А от кого не знаю.

Я поволока корзину к столу. Достала первое попавшееся - коробочку, в которой оказались какие-то лепестки под конвертиком. У меня на них еще одна аллергия скоро точно разовьется! На конверте был написан адрес, внутри записка, которую я еле успела прочитать, как она рассыпалась блестящей пылью.

– Куда вас пригласили?
– поинтересовалась госпожа Сара.

– А это было приглашение?!

– Но вы же его прочитали? Значит приняли.

Я посмотрела на конверт. Ну, хоть адрес не исчез.

– Достопочтенное, и что-то там еще, семейство Домин, устраивает чаепитие через три дня, - припомнила я надпись.
– Мне теперь туда идти придется?!

– Придется.

40 глава

Конвертиков и конвертов набралось около полусотни. Уже наученная горьким опытом, я их не открывала. Свертки, шкатулки и тому подобное, заняло весь стол шаткой горой, и грозилась обвалиться в любой момент.

– Что это все такое?!

– Вы явно произвели впечатление на балу.

– И зачем мне эта светская жизнь?
– я умоляющее посмотрела на госпожу Сару.
– Отказаться я могу?

– Можете. Но осторожно, - слегка улыбнулась она.
– Давайте я посмотрю, что можно с этим сделать.

Она забрала себе конверты, а вот подарки, оказывается, нельзя было вернуть - оскорбление, едва ли не смертельное. Даже мне, дикарке, не простят.

– Фейрин здесь и сегодня останется?
– будто невзначай, поинтересовалась госпожа Сара, прежде чем уйти.

– Да. Его рана хорошо заживает, но мне будет спокойнее. Завтра решим, куда его определить.

– Хорошо.

Она ушла, а я, честно говоря, опять усталость почувствовала. Последствия моей забывчивости и легкомыслия, в этот раз сильнее проявились. Это меня беспокоило. Нельзя больше о маске забывать.

Уже в темноте лежа и чувствуя, как сон окутывает мягко, я вдруг услышала Фейрина:

– Ассанна.

– Что?

– Я совсем, не против.

– Против чего?
– не сообразила я сразу о чем он.

– Быть твоим другом.

– Вот и прекрасно, - разворачиваясь на другой бок, сказала я.

Утром я ушла на занятия, оставив Фейрина у себя.

– Пока отдыхай. Вечером отвезу тебя к мастеру Науму. Пока совсем не поправишься, будешь у него.

– Я хорошо себя чувствую. Могу и сам к нему дойти.