Чужеземная красотка против строптивого жениха

На удивление охранник не трогал меня, а просто подождал пока я проревусь.

– Сама до батареи сможешь дойти? Пойми, приказ. Не выполнить не могу. И не надейся, свяжу надёжно. Лишаться работы я не намерен.

– Вот и ты с ним только из-за денег, – еле слышно вздохнув, изрекла я, немного взяв себя в руки. Не стоит этот человек моих слёз.

– А ты на работу только ради удовольствия ходишь? – Спросил он, вовремя меня подхватив.

От долгого сидения в одном положении тело совсем затекло. Что же со мной через две недели станется?

– И за деньгами. Только в отличие от вас, мне деньги нужны, чтобы образование получить и выжить, в то время, пока я не выучилась. Не могу же я всю жизнь у ребят на шее сидеть.

– Если отбросить суть причины, — деньги нужны всем. Самое элементарное, чтобы выжить.

– Тебя хоть как зовут-то, философ? Я так понимаю нам не один день знаться, пока до твоего шефа простые истины дойдут.

– Это нормально? Спрашивать имена своих похитителей? – Хмыкнул он.

– Людей вообще похищать не нормально. – улыбнулась я в ответ, почему-то абсолютно не держа злости на этого добряка с устрашающей внешностью. Чем-то он мне Серёжу напоминает — характер я имею ввиду. Теперь, немного с ним поговорив, я не чувствую от него опасности. Как не парадоксально, я больше шефа его боюсь.

Не успела подумать, как дверь резко распахнулась и на меня устремились полные ярости глаза, заставившие попятиться от неожиданной агрессии надвигающегося на меня мужчины.

Далеко уйти я не смогла практически сразу уперевшись в твёрдую мужскую грудь позади, но почему-то именно это привело меня в чувства и прогнало зарождающийся страх.

– Что ТЫ имела ввиду когда говорила про мою жену? – Тяжело дыша он вцепился в мою блузку, взяв за грудки, отчего одна пуговичка не выдержала напряга и с жалобным звуком отлетела в сторону, но этот человек её даже не заметил, продолжая яростно смотреть мне в глаза, обдавая порывистым дыханием.

На меня тоже накатило, но нечто иное… Какое-то спокойствие. Как будто это не ты и наблюдаешь за всем со стороны. Что может быть абсурднее ситуации в которую я сейчас попала? Одно я понимала чётко — этот человек ни за что и никогда не узнает кто я такая на самом деле!

– Серёжа как-то мне сказал, что хочет сбежать вместе со мной в глухую деревню и жить там, пусть самой простой жизнью, но чтобы его не трогали. Любой живой человек хочет, чтобы у него был выбор. А про вас он рассказывал, что вы женаты, ваша жена сбежала и вы долго её искали.

– Этот мальчишка… С твоим проявлением он стал ещё более неуправляемым и чересчур болтливым. – Зарычал он, по-прежему меня не отпуская.

– Он уже давно не мальчишка, а взрослый человек, который пытается жить, как велит ему сердце. А то, что он рассказал про семью — так я ему не чужая.

– Сердце? Не чужая?! – Он оттолкнул меня с силой так, что я врезалась спиной в так и стоящего позади меня охранника. Бешеная ухмылка на грани безумия и выпученные глаза этого человека, не предвещали ничего хорошего, но я не я, если не выскажу ему в лицо то, что считаю нужным. Пусть и напоследок!

– А теперь слушайте меня! – От этого заявления мужчина даже прибалдел. – Я низа что и никогда не позволю вам руководить жизнью Серёжи! Если вам нужны марионетки? идите и купите их на свои грязные деньги! F нас с Сережей не трогайте! Вы и ваши деньги, нам по барабану! Мы целый год жили и остальную жизнь проживём без этих грязных бумажек, и слава богу, — без вас!

– Это ты мне не позволишь? – Выразительно посмотрел он на мои связанные верёвкой руки. Кажется, безумие в его глазах только нарастает.

16.3

– Я! – Ответила ему неожиданно твёрдо, настолько, что он на секунду замер.

– Я знал только одну такую упрямую женщину, способную пойти против всего мира. – Сказал он, всмотревшись в меня уже более спокойным взглядом.

Вот это да… Что за метаморфозы. Я уж мысленно готовилась молитву читать.

– И что стало с этой женщиной? – Тем не менее, тем же тоном отвечаю я.

– Пропала без вести. – Из его уст это прозвучало бы угрожающе и если бы я не знала правды, то непременно бы подумала худшее.

– Вы постарались? – С вырвавшейся из глубины души жестокой усмешкой ответила я, тем самым совершив промах и вновь разъярив этого… мужчину.

– Девочка, похоже ты не понимаешь с кем имеешь дело? – Закипел он ещё пуще.

– Да и вы не представляете, с кем имеете! – Огрызнулась я.

– Убери эти верёвки, — в наручники её! – Рявкает тот.

– Ой, напугал-то!

– Цепь к батарее и на замок! – Продолжал кипеть он, развернувшись и собираясь уходить.

– Спасибо. – Поблагодарила я.

– Что? – Застыл он развернувшись. Этот человек в ярости и с вылупленными в непонятках глазами, та ещё картина.

– Ничего особенного. Разве никогда волшебных слов не слышали?

– Что ты несёшь? Черт… – Выругался он. – Я пытаюсь понять мозг деревенщины…

– Для особо понятливых... Просто поблагодарила за наручники. От верёвок уже пальцев не чувствую. От наручников хоть синяки будут, зато пальцы не отсохнут.

– Дура. – Развернулся он и пошёл на выход.

– Сам дурак! – Не осталась я в долгу. – Что б у тебя там что-нить отсохло, прости господи.

Никогда никому зла не желала, даже Марку, а тут за пару минут знакомства, так довёл… что… Плюнуть бы в след, да мне в этой комнате ещё незнамо сколько кантоваться.

– Ну ты с нашим шефом даёшь. – Укоризненно прошептал охранник, будто шеф может услышать. – С ним ещё никто так не разговаривал. Ты бы попридержала темперамент.

– Так как тебя зовут-то, заботливый мой? – Наконец повернулась я к говорившему, проигнорировав скрытый восторг, светящийся в глазах. – Что-то часто мне в этом городе говорят, что раньше с их шефами так никто не разговаривал.

– Борис.

– Боря, значит.

– Девочка, поуважительнее. Я гораздо старше тебя.

– Я не девочка, а Валентина Никитична, но меня тут никто так не называет, и с уважением не обращается. Вон, – кивнула я на руки, – то верёвкой свяжут, то наручниками наградят. Так что, без обид, Боря. – Вздохнула я, беззлобно посмотрев на мужчину, который, наверное, примерно одного возраста с Лёвой.

– Уффф, – подул тот на разгорячённый лоб. Свой.

– Я могу позвонить и хотя бы сказать, что жива. Ничего больше? – В надежде спросила я.