Чужие интриги (Эксклюзивное интервью, Эксклюзив) (др.перевод)

– Спенс не сможет прятаться вечно. Он объявится. А когда он воскреснет, это появится во всех новостях, и вы станете всеобщим посмешищем. Знаете, как вас назовут? Старым дураком, который окончательно выжил из ума. А Йенси и ФБР обвинят вас во вмешательстве в свои дела и в том, что вы втянули их в этот фарс. И кто после этого поверит вам, когда вы попытаетесь обвинить Дэвида в том, что он хочет избавиться от Ванессы? Никто. Просто покрутят пальцем у виска и скажут, что старый маразматик окончательно впал в детство. Победа останется за Дэвидом.

– Ты лжешь, – Бондюран даже не снизошел до того, чтобы возразить, – он молча смотрел на сенатора, в очередной раз поражая Амбрюстера своим холодным и бесстрастным взглядом. – Я только вчера объяснил Дэвиду, почему я позвонил Йенси. Будь Спенс жив, он бы мне сказал.

– Да неужели? Может, он просто морочил вам голову? – Бондюран придвинулся поближе. – Меня-то вам не одурачить. Держу пари, у вас уже есть план, как уничтожить Дэвида за то, что он убил вашего внука. Только он потребует подготовки, а вот времени на нее у вас как раз нет.

Бондюран был прав, однако сенатор все еще не мог с этим смириться.

– А если я не сделаю того, о чем ты просишь?

– Что ж, желаю удачи. Попробуйте справиться без меня.

– До сих пор я справлялся и без вашей помощи. И неплохо.

– Тогда почему Ванесса до сих пор не у вас, а в этой чертовой клинике? Почему она по-прежнему под замком, в лапах Джорджа Аллана, который пляшет под дудку вашего зятя?

Хороший вопрос. И ответа на него сенатор не знал. Однако он не мог заставить себя показать Бондюрану белый флаг. Сдаваться было не в его характере.

– Ты блефуешь. Да, ты не меньше меня хочешь, чтобы Ванесса вернулась. Стану я тебе помогать или нет, ты вытащишь ее оттуда. И никакие федералы тебя не остановят. Ты же у нас рыцарь на белом коне!

– Раньше да, возможно. Но не сейчас.

– Нашел себе другую, да? Эту, как ее… Барри Тревис?

Сенатор не рассчитывал, что Бондюран примет вызов. Так и вышло.

– Ванесса – чудесная женщина. Во всех отношениях. Но эгоистка до мозга костей.

– Эй, ты, – рявкнул сенатор. – Я никому не позволю говорить так о моей дочери!

Однако Бондюран, игнорируя возмущение сенатора, продолжал:

– Она с самого детства усвоила, что своя рубашка ближе к телу – да и как же иначе, ведь ее учителем были вы! Ванесса любит только себя, и лучшее доказательство тому – мой уход из Белого дома. Она ни слова не сказала в мою защиту, когда меня травили во всех газетах, – никому, ни репортерам, ни даже Дэвиду.

– Тогда почему ты сейчас пытаешься ей помочь?

– Можете считать, что это своего рода патриотизм.

– Или жажда славы, – недоверчиво фыркнул сенатор. – Ты ведь у нас герой, да? Спасение первой леди, пожалуй, обеспечит тебе место в истории.

– Тут не до романтики, сенатор. Умер ни в чем не повинный ребенок – вернее, убит. Разве убийца не должен понести наказание? Кроме этого, я хочу раз и навсегда положить конец разговорам, что помог Дэвиду стать президентом. Хочу покончить с этим раз и навсегда, – а этого никогда не будет, пока мы не вытащим на свет божий все его грязные делишки. И хотя я больше не люблю Ванессу, это вовсе не значит, что она заслуживает смерти.

– Святой Грей! – фальшиво хохотнул сенатор.

Бондюран поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Теперь, когда он выпрямился во весь рост, его физическая мощь сразу бросалась в глаза. Сенатор невольно сравнил себя с ним и ощутил острый укол зависти. Рядом с такими, как Грей, молодыми и сильными, он казался себе особенно старым и немощным.

– Так что, сенатор? Я начинаю операцию по спасению?

– Я подумаю.

– Ну уж нет, так не пойдет. Либо вы сейчас же звоните Йенси, либо я исчезну из вашего дома, а вы спасайте Ванессу сами. Вы ведь у нас такой умный, такой изворотливый – вы и сами справитесь с Дэвидом и вдобавок выживете. А вот выживет ли Ванесса? Не знаю.

Сенатор никогда не сдавался. Никогда. Но еще в те времена, когда он мальчишкой гонял в футбол, он хорошо усвоил, что бывают моменты, когда разумнее отойти в сторону и отдать мяч другому.

* * *

Отойдя от еще свежей могилы, она как раз шла к машине, когда перед ней, как из-под земли, вдруг появились двое мужчин.

– Мисс Тревис?

– Да, это я. В чем дело?

Они одинаковым жестом показали ей значки агентов ФБР.

– Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Сейчас? – Барри не верила собственным ушам. – Прямо тут, на кладбище?! Это ведь похороны – вы что, не заметили?

– Заметили, – отрезал один из них. – Нам очень жаль, что так вышло с мистером Фриппом. Но мы искали вас и решили, что вы непременно придете попрощаться.

Желающих почтить своим присутствием скромные похороны Хови Фриппа оказалось до ужаса мало – таков был печальный итог его несуразной жизни. За редким исключением, все они были его сослуживцами, не упустившими возможность прихватить лишний час к обеденному перерыву. Оживленно перешептываясь, они спешили к своим машинам, довольные сознанием того, что выполнили свой моральный долг и могут теперь без помех пообщаться друг с другом.

Только Барри, одна из всех, искренне оплакивала Хови. Ей и вправду было его жаль – и не только потому, что смерть его была ужасной. Хуже всего было другое – что убийство это останется безнаказанным и что никому, похоже, нет до этого дела.

От этих печальных мыслей ее оторвало появление федералов.

– Время и место действительно неподходящие. И все же мы хотели бы с вами поговорить.

– Раз уж вы перекрыли мне все пути к отступлению, похоже, выхода у меня нет, верно? Не возражаете, если мы отойдем подальше от могилы?

– Разумеется.

Подойдя к машине, Барри вытерла глаза, шумно высморкалась и повернулась к ним.

– Я ведь уже рассказала полиции все, что мне было известно об убийстве мистера Фриппа. Они взяли у меня показания прямо там, у него в квартире.

– Мы тут не поэтому, – сказал один из агентов.

– Вот как? – сделав большие глаза, пробормотала Барри. – Тогда о чем речь?

– О Грее Бондюране.

– Ах, вот оно что! – упавшим голосом проговорила она. Потом скрестила руки на груди и мученически вздохнула, всем своим видом показывая, до какой степени ей все это надоело. – И что же вы хотите узнать о нашем бывшем национальном герое?

– Для начала, где он?

– Не знаю. И знать не хочу. Он просто отморозок.

Федералы переглянулись.