Чужие крылья.
Шрифт:
— Так у него натурально глаза квадратные стали, ей-богу. А я как дал из пулеметов, почти в упор. Он только дернуться успел. Всю кабину "мессеру" разворотил. Я его проскочил, а Петрова немец увидал и увернулся, тут еще их первая пара боевым разворотом развернулась – и на нас. Как мой сбитый падал толком и не смотрел. Только когда кинулся к Петрову, увидал, как он уже на снегу валялся, разбитый. Но немцы нам потом дали жару. Втроем как насели, думал, сожрут. Как мы с ним крутились! Я тогда весь БК расстрелял. Минут двадцать нас гоняли. У меня в машине двадцать семь дыр насчитали, в левом баке две сквозные, бронеспинка помята. У Петрова в парашюте пуля застряла и прицел разбили. Отмахались. Как, сам не помню. Когда сели, я из кабины вылезти не мог. А Саше Литвинову тогда в ногу пуля попала, когда из атаки выходил, вот он и ушел.
— А я слышал, что без ног летают.
— Да ну? Как ты педали будешь чувствовать? Брехня!
— Да нет же. Я читал, где-то, что у англичан, одному летчику обе ноги оторвало, до войны еще. Так он протезы тáк освоил, что сейчас летает и немцев сбивает. Точно! Фамилию вот не помню, то ли Бардер, то ли Джонсон.
— Ну дела. Надо Сашке будет написать, может тоже… А где читал? Вложили бы вырезку в письмо.
— Да не помню я. Я как головой приложился, хожу и охреневаю.
— Так врачу скажи. Может какие таблетки есть, выпьешь и все как рукой снимет.
— Да ну его, затаскают по госпиталям. Еще, не дай бог, спишут. Нафиг. Вот сейчас начал летать и хорошо, а голова… голова пройдет.
Из низких облаков укрывавших аэродром внезапно вывалился МиГ и начал сходу заходить на посадку.
— Как бы не скапотировал. Вон как развезло.
Однако посадка прошла успешно. МиГ, обдав друзей ветром от винта, зарулил на свое место.
Остальным летчикам надоело, наконец, сидеть в полутьме и они выбрались на свежий воздух. Обсуждали перспективы на текущий день. Нифонтов с Беридзе вяло спорили со старшим лейтенантом Петровым на тему отмены полетов на сегодня, приводя в качестве доказательств примеры из своей практики. Подошел Шубин, послушал обрывок спора, зевнул:
— Вот что, орлы. Погода дрянь, сами видите. Никифоров летал, еле вернулся. Синоптик тоже ничего не обещает. Летать нельзя, но нужно. Звонили из штаба армии, срочно требуется разведка перемещений противника по дорогам. Выполнять будет наша эскадрилья, я полечу, но нужен ведомый. Есть добровольцы?
— Я! — Я! — Я! — Виктор, успел раньше Игоря и Вахтанга. Он сам от себя не ожидал такой прыти. Да и минуту назад у него даже мыслей не было о возможности полета по такой погоде.
— Саблин!? Что же, хорошо. Вот, товарищи летчики, берите пример, — Шубин отчего-то развеселился. Остальные летчики удивленно посматривали на Виктора. — Слушай, тута. На разбеге будь особенно внимателен. Грязь! Машину может, тута, в сторону вести гораздо сильнее. Смотри по скорости, лучше больше разгонись. И еще, жалюзи, тута, открывай после отрыва. Забьешь грязью – сорвешь задание. По полету… держись слева, если в облака зайдем, прижимайся ближе ко мне. Главное, не потеряйся. Вылет через полчаса… тута, чего еще? Возьмем РСы, я уже дал указание, может, чего на дороге встретим. Значит, иди готовься, изучай маршрут, ориентиры…
Этот вылет Виктор запомнил надолго. Машина набирала скорость медленно, словно нехотя. Только у края полосы Виктору удалось ее оторвать. Двигатель едва не перегрелся, однако обошлось. Он пристроился к ведущему и полетел в свой первый боевой вылет на разведку.
Полет проходил на малых высотах. Темные тяжелые тучи прижимали к земле, не давали самолетам подняться выше. Сегодня лететь было проще – вчерашний полет и тренировка не прошли даром, Виктор уже прочно удерживался на своем месте чуть сзади и немного выше ведущего и даже пытался осматриваться, но быстро выдохся. От постоянных маневров и верчения головой устала шея и руки. Самолет ведущего мелькал на фоне земли. Оттепель сверху была видна особенно хорошо. Дороги сразу почернели, на полях кое-где появились черные проплешины. Впрочем, Виктору уследить за этим было сложно, на бреющем полете пейзаж сливался в одну грязную белую массу.
При подлете к линии фронта облачность стала более редкой. Самолеты подпрыгнули выше и Виктор успел немного осмотреться. Сверху фронт казался нестрашным. Тонкие линии траншей и очень много черных маленьких оспин от воронок. А вот и деревня Успенская. Виктор опознал ее по характерному ориентиру –
водонапорной башне, здесь начинался их разведывательный маршрут. Ведущий, оставив дорогу по левому крылу, жестами приказал подойти ближе. "Ну да, — подумал Виктор, — ему же так удобнее. И на дорогу смотрит и за мной. Ловко. Надо запомнить". Однако дорога была пустой. Дальше облака снова стали низкие и плотные. Пара истребителей снова прижалась к земле. Виктор потерял ориентировку, постоянные маневры ведущего не давали времени сосредоточится, а малая высота полета не давала уцепиться глазом хоть за какой-нибудь ориентир. Внизу мелькала белая земля, какие-то деревеньки, дороги, промелькнула небольшая автоколонна, затем железнодорожная станция и снова начался однообразный белый пейзаж. Он успевал следить только за температурой воды и масла. Ну и за ведущим конечно, на остальное не хватало времени. Облачность снова поднялась. Внезапно Шубин начал покачивать крыльями, а затем начал резко снижаться – увидел подходящую цель для атаки и начал строить заход. Впереди, по дороге от линии фронта двигался небольшой, с десяток подвод, обоз. Крошечные, с высоты полета лошади тащили такие же фургоны и телеги.Виктор пошел за ведущим. Выбрал свою цель – фургон со светлым выгоревшим верхом, запряженный парой лошадей. Первый РС рванул с перелетом, метрах в тридцати от повозки. От взрыва лошади понесли. Второй тоже лег с перелетом, зато третий попал точно между фургоном и лошадьми. Дистанция до цели была уже совсем маленькой и Виктор сразу потянул ручку, избегая встречи с землей. Он успел только увидеть вспышку беззвучного взрыва и какой-то бурый дым, секунда, и эта картина смерти скрылась под капотом.
Разворот и новый заход. Обоза уже не было. Несколько подвод удирали по полю, хорошо выделяясь на фоне снега, носились одиночные кони. На дороге разгорался фургон, Виктор увидел, как рядом с перевернутой телегой бьются в агонии лошади. Теперь он выбрал своей целью бричку, запряженную вороной лошадью. Она неслась в сторону небольшой рощицы, видимо надеясь спастись за деревьями. Виктор выстрелил по ним РСом, а потом добавил из пулеметов. Возница, увидев валящийся на него с неба самолет, моментально вывалился на снег и тем самым избежал смерти. Светлые трассеры ШКАСов на долю секунды задержались на бричке, а затем уперлись в лошадь. Та рухнула словно подрубленная, бричка закувыркалась, раскидывая по снегу свой груз.
Новой атаки Шубин делать не стал – полетели домой. Погода портилась на глазах. Облака прижимали все ниже и ниже, ближе к линии фронта попали под слабый дождь, пришлось прижаться к ведущему чуть ли не вплотную. Оторваться в таких условиях – верная смерть. Однако обошлось, вышли точно к аэродрому. На посадке самолет вел себя немного странно, очень неохотно опускал нос, по полосе его водило словно на коньках. Все же подмокший аэродром это не шутки. Однако обошлось. Снова Палыч на крыле показывает куда рулить, вот и своя стоянка, тормоза, зажигание. Можно расслабится. От вылета у Виктора было какое-то странное впечатление. Что-то мешало – с одной стороны он хорошо отлетал в очень сложном вылете, но с другой стороны ощущался какой-то дискомфорт. Перед глазами вставала картинка падающих на снег лошадей. "Война войной, а животинку жалко".
Он вылез, показал Палычу большой палец – мол, все в порядке. Показался Шубин в окружении летчиков. Он им что-то весело рассказывал.
— Ну, Витька, молодец. Хорошо держался. Как мы немчуру причесали?! Там обозники обосрались, небось. Тока ты, тута, низковато выходишь. Решил немцев винтом порубать?
Летчики засмеялись. Виктор тоже улыбнулся, идея рубить врагов винтом показалась забавной.
— Да нет, тащ капитан. Я наверняка хотел, РСы летят хрен знает куда, зато я как врезал, так все в клочки.
— Ты смотри, тута. А то тебе как врежут… в упор или сам немного не рассчитаешь и привет, полон рот земли. Аккуратнее надо, повыше выводи. Но вообще, молодец. Хорошо слетали! Ладно, я в штаб. Вы, тута, ждите пока.
Теперь летчики обступили Виктора, расспрашивая про подробности вылета. В землянку уже никто не шел. Воды в ней уже было по щиколотку. Расположились на самолетных чехлах, травили анекдоты, вспоминали истории из жизни. Вскоре появился Шубин.
— Все, ребята, шабаш. Наши погодные оракулы предсказывают потепление. Если за сегодня никакой команды на перелет не получим – застрянем тут надолго. Аэродром раскиснет, будем, тута, долго сидеть.