Чужие сны (полный вариант)
Шрифт:
Видимо, кокон как-то защищал нас, я не ощутила даже изменения давления. А вот Звероящеру пришлось туго. Он все так же стоял в жуткой близости от новорожденного смерча, лишь слегка изменил положение, повернувшись боком, словно пытаясь разрубить бурю плечом.
Фокусировать силу стало некому и нечем, и она, выпущенная, заметалась по пустому цеху, и, миг спустя, втянулась в воронку, где уже плясали упаковочная бумага, какие-то доски, осколки и даже целые куски зеркал, железки.
Чужое небо стало медленно тускнеть и отдаляться. И в эту секунду Антон шагнул прямо в центр
Видно, это стало последней каплей. Кто-то на небесах решил, что с него хватит. Потолок вернулся на место, чужое небо пропало, меня "отпустило", словно веревка порвалась, и я носом вперед повалилась на бетонный пол. Ударилась больно, хорошо, не порезалась.
Рядом с покореженной улиткой все еще вертелась большущая воронка. Олег с Алкой пытались каким-то образом с ней сладить. И, как будто, у них получалось.
– Ну вы, блин, даете!
– раздалось сверху. Я уж было подумала, и впрямь Господь. Достали мы его своими запредельными фокусами. Оказалось - нет, не так все плохо. Это был всего лишь Кролик. Он медленно сползал вниз по крутой железной лестнице, скользкой от машинного масла, и лицо у него было... Я то всю жизнь думала, что такую физиономию Кролик скроить просто не сможет. Даже за супермощный процессор, коды "ядерной кнопки", ящик пива и билет в Диснейленд. Оказалось, нет ничего невозможного, если как следует постараться.
Влад помогал жене, Ленку, похоже, вело. Ко мне подскочил Алик:
– Ну, как, ты в порядке?
Олег, бледный и злой, рванул его за плечо:
– Ну и что мы, к мамонтам, натворили?
– Что и планировали. Раковина ушла в небо. Кронгов больше не будет, - Алик пожал плечами, - что тебя не устраивает?
– А где Бакшаров? Там же где и раковина, если я не ошибаюсь?
– Ну кто мог предположить, что он уже вообще полностью на всю голову отмороженный? И такую штуку отмочит?
– Маргелов развел руками, - да его наверняка либо разрезало, либо размазало.
– А если не то и не другое?
– продолжал наседать Олег.
– Да сейчас то ты чего от меня хочешь?
– разозлился и Алик.
– Сейчас уже все, билеты проданы, - скривился Олег, - поезд ушел. Раньше нужно было думать, - сорвался он, - и головой, а не тем местом, которым птеродактили яйца высиживали.
– Чего ты на меня-то орешь?
– опешил Алик, - ты сам был в курсе. Вот и думал бы тем местом, которым нужно, а не тем, в котором у тебя мозги.
– А я на нас обоих и ору, - буркнул Олег.
Влад уже давно сидел прямо на полу, в обнимку с Ленкой, и хохотал до слез, уронив голову. А Пал Палыч задумчиво рассматривал осколок большого зеркала, меж бровей у него пролегла глубокая складка.
Никто не заметил, что двое из компании исчезли.
Во дворе, в расстегнутой шубке, не прячась от холодного ветра, стояла темноглазая девушка, по виду, лет семнадцати. На самом деле - гораздо старше. Насколько? Этого Рустам не знал. О возрасте Первой он мог только догадываться. Она родилась здесь, еще в прошлый приход ясаков, то есть почти пять
тысяч лет назад. Так что плюс-минус пара десятилетий, наверное, не имели особого значения. Он подошел к ней сзади и обнял, запахивая шубку.– Простынешь, Алка.
Она не ответила. И, казалось, не почувствовала. Ни тепла, ни его рук. Но это только показалась. Потому что через секунду статуя ожила.
– Ты говорил, что можешь помочь этой девочке умереть без мучений, - сказала она.
– Могу, - подтвердил он, - и помогу. Сейчас?
– Ты ведь, наверное, можешь это сделать и для меня?
– Рехнулась, - Рус покрутил головой.
– Да нет, я все хорошо обдумала. Ей семнадцать лет. Она должна жить.
– Тебя послушать, так на жизнь имеют право только молодые. А давай пройдем по городу, и всех, кому за шестьдесят, отстреляем к баобабам? А что? Меньше народу - легче с квартирным вопросом.
– Рус, я серьезно, - Алла не поворачивалась, не хотелось смотреть в его глаза. Или, наоборот, слишком хотелось?
– В любом случае, спор у нас беспредметный. Ты миновала точку невозвращения, по моим ощущениям, где-то около недели назад. Твоя личность полностью подавила Мару.
– Постой, - Алла обернулась, - около недели назад мы встречались.
– Да, - кивнул Рус.
– И ты... знал об этом? Уже тогда? Конечно, знал. Не мог не знать!
– Конечно, знал, - подтвердил Рустам.
– Но почему ты не сказал мне об этом?
– Потому что предвидел этот разговор. И твое решение, - ответил он. И не отвел светлых глаз, даже когда она подняла узкую ладонь, и со всего размаху залепила ему хлесткую пощечину.
– Мерзавец. Кто дал тебе право решать за меня, как мне жить? И жить ли, вообще?
– она снова подняла руку, но Рус мягким движением перехватил ее.
– Яса, - ответил он, - я - князь Ясы. Как и Влад. Уж ты-то лучше других должна знать, что у нас демократия невозможна.
Не вступая в дальнейшие дебаты, он легонько прикоснулся к ее лбу кончиками пальцев... и Алла ушла. Проснулась Мара.
Она вздрогнула. Оглянулась. И во все глаза уставилась на мужчину.
– Рустам? Ты? Откуда? И... где я? Что случилось?
– Я пришел за тобой, - мягко, стараясь не напугать, ответил он. На все вопросы разом.
Она поняла мгновенно. И, конечно, испугалась.
– Ты - ангел смерти.
Он кивнул.
– Значит, я была права.
Он снова кивнул.
– И... мне никак нельзя остаться?
– Никак, Мара.
– И... куда ты меня поведешь?
– тихо, почти неслышно спросила девушка.
– К Богу, - твердо ответил он. И тихонько дунул на ее длинные, темные ресницы.
Та часть, что была Марой, ушла, как птица, быстро и легко. Может быть, и в самом деле, к Богу. Может быть, неподалеку, ее действительно ждал ангел. Настоящий. Не самозваный. Рус, как никто, знал, насколько правдивы, порой, некоторые сказки. Тем более, сказки о Высших.
Он легко поцеловал девушку в лоб. И стал молча, терпеливо ждать, когда проснется Алла.
Сложным искусством убивать с любовью в сердце князья Ясы владели еще в утробе матери.