Чужие в доме

— Да, немного не по себе, — признался Рам. — Чувствуется во всем этом мощь… Сверху посмотришь — сонное спокойствие, а отсюда глянешь — такая сила. Неровен час оступишься, мигом провалишься вниз, в водовороты, и если даже вынырнешь — то непонятно где.

— Давай уйдем наверх, — крепче сжимая руку капитана, попросила девушка.

Они поднялись по старым ступеням и двинулись вдоль реки, навстречу течению.

— Дженни… — вдруг начал Митревски. — Я все не решался спросить — отчего умерла твоя мама, на Лауре?

— Я не могу сказать точно. — Лицо девушки стало печальным. — Понимаешь, есть какая-то старая легенда. Что те, кто родился в этом городе, навсегда привязаны к нему. Мама очень любила отца и готова была следовать за ним хоть на край света. Но… отец говорит, она слишком сильно тосковала по Санкт-Петербургу.

— Странно, — с недоумением промолвил Митревски. — Как можно быть привя…

— Тсс! — Дженни вдруг схватила его за руку, останавливая. Лицо Багиры стало бескровным.

— Ты чего? — удивился капитан, невольно пытаясь нащупать правой рукой кобуру пистолета. И лишь затем Пират вспомнил, что он без оружия.

— Там — человек! — коротко шепнула Дженни. — Впереди, за камнями. Прячется.

Митревски весь подобрался, будто зверь. Его походка стала легкой и пружинистой, в несколько перебежек он преодолел расстояние до камней, на которые указывала рука Дженни. Капитан осторожно заглянул туда…

— Ой! — пролепетала девушка, невольно зажмурившись.

Она успокоилась лишь через какое-то время, приоткрыв один глаз и увидев, что Рам машет ей рукой, подзывая поближе. Дженни молча бросилась вперед.

— Что там? — вполголоса спросила девушка.

Митревски лишь махнул ей рукой вниз. Там, за грудой валунов, ранее представлявших собой какую-то скульптуру, на длинном спуске к реке сидел человек. Он расположился у самой воды, глядя вдаль, на противоположный берег. Рам и Дженни отчетливо видели, что губы незнакомца шевелились.

— Он читает стихи! — изумленно пробормотал Митревски, но девушка тут же зажала ему рот, знаком показывая, что надо незаметно подойти поближе.

Незнакомец вслух читал стихи. Там были строки о могучей реке, медленно бежавшей через древний город, о мостах, вздыбивших руки к небу, и о летнем белом снеге.

Рам и Дженни подобрались совсем близко, усаживаясь на стертые ступени за спиной обитателя города. Теперь они отчетливо видели, что человек стар, почти как окружавший их Санкт-Петербург.

Слова о белых ночах, что бежали через город неведомо куда, были и понятны, и непонятны одновременно.

Широкая река несла свои воды мимо них, медленно выползая из-под одного моста и ныряя под другой. Над противоположным берегом висела легкая дымка, придававшая всему происходящему облик нереальности.

В стихах было все: и горечь, и боль, и тоска о любви, которой уже нет. Закончив, старик устремил взгляд куда-то вдаль.

— Здорово! — не удержавшись, воскликнула Дженни. — Красивые стихи.

Старик вздрогнул, медленно обернулся.

— Простите! — смущенно сказала Дженифер, поднимаясь с камней. — Мы совсем не хотели нарушать вашего уединения. Просто шли мимо, а вы так здорово читали… Мы присели послушать…

— Здравствуйте, молодые люди, — скрипуче произнес старик. И вдруг улыбнулся.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Митревски.

— Девушка сказала: «шли мимо». В этом городе уже много лет никто не ходит мимо. И просто не ходит. Здесь нет людей.

— А вы? — удивилась Дженифер.

— Я? — переспросил старик и повернулся к медленно бежавшей воде. — Я часть этого города и потому здесь. Но таких очень мало.

Незнакомец кое-как поднялся.

— Нет-нет! — задержала его Дженифер. — Останьтесь! Мы сейчас уйдем, чтобы не мешать… Простите еще раз, что вторглись в ваш мир.

— Ничего страшного, красавица. Я не в обиде. Просто подумал, что вам обязательно нужно по быть тут, на берегу, вдвоем. Вы почувствуете, что такое Санкт-Петербург, обязательно почувствуете, даже если никогда не были здесь раньше.

— Тут жили мои предки, — гордо сказала Дженни. — И мама родилась. А я вот первый раз прилетела.

— И я впервые, — добавил Митревски.

— Непременно посидите на берегу, слушая тишину, — пробормотал старик, поднимаясь по ступеням. — Вы запомните эти минуты навсегда.

— А куда исчезли все люди? — спросила Дженифер.

— Люди? — Старик замер, потом оглянулся. — Они ушли, к звездам. Им просто нужно было что-то другое.

— Что?

— Да кто же может ответить точно? Люди всегда чего-то ищут. Вопрос — находят ли?

— Погодите еще минутку. А о чем были стихи? Почему белый снег падал летом и у мостов — «вздыбленные руки»?

— Этот город раньше был засажен тополями. В июле, когда светло и днем, и ночью, белый пух с деревьев устилал все дороги города. Получался летний снег. А мосты? Мосты разводились, так как по реке проплывали суда, они везли грузы. Люди гуляли по набережным круглые сутки.

— Как здорово! — прошептала Дженни. — Я бы хотела жить в том городе…

— Его больше нет! — горько ответил старик. — Ну, мне пора, молодые люди. Будьте счастливы. Шарканье ног вскоре затихло вдали.

— Как ты думаешь, — спросила Дженни. — Он обиделся?

— Нет, — ответил Рам. — Скорее просто хотел побыть один. Отвык от людей… Мы ему мешали.

— Мешали, — медленно повторила девушка, созерцая воду, плескавшуюся об изъеденные гранитные плиты у самых ног. — Правда, здесь как-то странно, да? Необычно. Я не смогу забыть… Река словно живая — тянется к нам.

Девушка присела на краешке каменной набережной, опустила руку вниз.

— Правда, — согласился Митревски, на всякий случай придерживая Дженни. — Старик так и говорил, что мы запомним эти минуты на всю жизнь…

Они долго сидели на гранитных ступенях, глядя на неспешно бегущую по своим делам реку. А когда солнце достигло зенита, двинулись в обратный путь, по пустынным улицам, где когда-то жили люди и где теперь обитали только бесплотные духи.

Они шагали в сторону нового города. Туда, где их ждал уютный номер в гостинице.