Чужие в Кремле. Чего от них ждать?

К Вам же относятся, как к полоумному, как к буйному психу. Ведь в противном случае за Вашу кабацкую развязность в той телепередаче, за призывы к расстрелам, как минимум, Вами должен бы заняться комитет Думы по этике, но он и не шевелится. А еще если уж не теплокровный Нарышкин, то сам холоднокровный президент должен бы выставить Вас из Думы. Неужели у него нет такого права? Я думаю, есть, но он тоже не смеет словечка сказать — хоть и сам юрист, но он страшится детей юристов, трепещет перед ними.

Вы орудуете под лживый вопль «Мы за русских! Мы за бедных!». На самом деле вы за «новых русских», вы за бедных умом и душой, жирных пузом юристов, сидевших или сидящих в Кремле и в Доме Советов, в Министерстве обороны и Газпроме.

Я знаю, как они слушали Ваш призыв расстреливать коммунистов. Они аплодировали Вам.

Руководство КПРФ должно бы привлечь Вас к суду, но и оно не сделает этого по той же причине, что Нарышкин и Путин: боятся детей юристов.

В эти дни перед лицом России вдруг предстали две женщины: 24-летняя Наталья Переверзева, родом из Курска, и 33-летняя баба из Молочного переулка в Кисельном районе Москвы. Ее имя и происхождение интересны только для следователя по особо важным делам. Наталья за тысячи верст от Москвы на острове Лусон в столице Филиппин встала во весь рост на торжественной церемонии конкурса красоты «Мисс Земля», где принято произносить пустопорожние речи-безделушки, и заговорила так, что ее услышал весь мир, кроме путинских СМИ, сказала огненную речь о несчастной и любимой родине: «Моя Россия разорвана жадными людьми… Моя Россия — это огромная артерия, из которой кучка «избранных» выкачивает богатство… Моя Россия — нищий… Моя Россия — это озлобленные братские народы… Моя Россия — победитель, повергший фашизм… Моя дорогая, бедная Россия! Ты все еще дышишь… Я счастлива, что я живу в России… Я горжусь, что родилась в этой прекрасной стране, которая так много дала миру…»

И мир замер, слушая ее речь. О, да!..

Есть женщины в русских селеньях С спокойною важностью лиц, С красивою силой в движеньях, С походкой, со взглядом цариц… В игре ее конный не словит, В беде не сробеет — спасет, Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет…

Эта изба ныне — наша Родина, а в беде весь народ.

В ужасе, бледнея и суча ножками, слушали или читали эти слова, брошенные на весь мир, и лысеющие и волосатые кремлевские недомерки. Можно вообразить, как слушали русскую красавицу Наталью и Вы, Жириновский.

А вторая особа, которую почему-то не арестовали, не посадили до суда, как полагается, в одну камеру с уже посаженными подружками по грабежу страны, а оставили в ее 13-комнатной квартире-корабле, похожей на «Титаник», за которую она заплатила 30 миллионов, нажитых в поте лица своего под одним одеялом с <вырезано цензурой>, — эта стерва только и сказала в те же дни: «Отпустите меня под залог в 15 миллионов».

Но откуда у нее такие деньги, если в квартире при обыске нашли только три миллиона, а все имущество описано и арестовано? Не рассчитывает ли она на помощь горлопанов и хамов, прохвостов и клеветников, нажившихся на клевете и лакействе перед властью?

Ваш поединок с Владимиром Бортко, Жириновский, очень напоминает заочный поединок этих двух женщин. Бортко с гордостью и любовью говорил о величии и красоте Советской России, а Вы охаивали ее и скулили: «Отпустите меня под залог…» За Бортко проголосовали почти 70 тысяч телезрителей, а Вы получили свои 15. Или больше? Стыд природы…

2012 г.

Соловей и рожа

Очередная похабная выходка Жириновского по отношению к журналистке Стелле Дубовицкой вызвала бурю в самых разных инстанциях, вдруг пробудила жажду справедливости у многих известных и не очень лиц. Едва ли буря разразилась бы, если бы не ряд обстоятельств отягчающего свойства. Во-первых, извержение наглости произошло не в какой-нибудь забегаловке или бардаке, посещаемых юристами и их детьми, а в стенах самого высокого государственного учреждения — в Думе, да еще и в день пленарного заседания. Во-вторых, это случилось 18 апреля, в страстную пятницу, и сопровождалось оголтелым богохульством. Наконец, Дубовицкая оказалась беременной и после принудительного просмотра сеанса психопатского припадка оказалась в больнице.

И вот, толкая друг друга, ринулись правдолюбы, справедливцы и гуманисты в поисках наиболее сурового, но законного наказания хама. При этом некоторые полностью цитировали, тиражировали смрадную его непотребщину. Тут выступила и сама газета «Россия сегодня», где работает С. Дубовицкая, и прокукарекал кто-то в Общественной палате, и комиссия Думы по этике объявилась, и персонально пробурчал что-то гневное Нарышкин, председатель Думы, и президентский Совет по правам человека аукнулся, и адвокат Кучерена проснулся, и протоиерей Чаплин тут как тут оказался…

И какую же достойную меру наказания они предлагали? Одни — лишить хама на месяц права выступать в Думе. Другие возражали: нет, это слишком жестоко, это равносильно высшей мере, Жирик не выдержит, лучше пусть просто извинится. Третьи считали достаточным обсудить в комиссии по этике и указать или поставить в угол на два часа. А протоиерей Чаплин и вовсе предложил ограничиться покаянием. Да еще сопроводил свое предложение комплиментом невежде и богохульнику: он-де человек умный и поймет, что поступил нехорошо. И только врач-психиатр Михаил Виноградов сказал, что если государственный муж спятил, то «можно ставить вопрос об освобождении его от депутатских обязанностей», а потом отправить в психушку; а если он только придуривается, то надо упечь мужа на шесть лет строгого режима. Разумно, однако странно, что никому в голову не пришло возмутиться теми молодыми людьми, которые присутствовали при этом припадке, но никто не посмел для начала с морально-оздоровительной целью врезать хаму по роже.

Веские основания думать, что у Жириновского крыша поехала давным-давно, дает не только его нападение на беременную женщину, но хотя бы и то, что буквально на другой день он явился на заседание Государственного совета и там — на Государственном совете в присутствии президента — заявил, что он потомок Наполеона. Да это же классическое давно известное доказательство полоумия! Правда, с одной стороны, оно как бы смягчено: классические психи прямо утверждают: «Я — Наполеон!», а тут — лишь потомок. Но с другой стороны, доказательство усилено: Жириновский назвал себя потомком не только корсиканца Наполеона, но еще и еврея Эйнштейна. Наконец, доказательству полоумия дает особую убедительность то, что ведь он объявил себя потомком великих людей не за интимной рюмкой водки с Новодворской, которая завтра объявит себе Клеопатрой или потомком Аспазии, а публично, да еще как — на Государственном совете! Надо было тотчас вызвать санитаров с носилками и смирительной рубахой с длинными рукавами и отправить сбесившуюся бациллу в психушку, но никто и не ворохнулся. Слушали, улыбались, словно перед ними выступал юморист пошиба Задорнова… И вы хотите, чтобы даже после этого кто-то уважал ваш Государственный совет?..

* * *

Если кому мало и этой сцены, могу привести еще одно доказательство. Однажды Жириновский, прочитав какую-то мою статью, где были не шибко ласковые слова о нем, прислал мне письмо, в котором уверял, что я его не так понял, что я вообще не понимаю его нежную благородную душу, так страдающую «за русских, за бедных». Он предлагал встретиться в любое удобное для меня время в любом удобном для меня месте, поговорить, рассеять недоразумения и установить прочное творческое сотрудничество. Вы подумайте, злобный, малограмотный тупой еврейский антисоветчик, маскарадно-базарный полковник предлагал мне, русскому коммунисту, фронтовику, сотрудничество! Разве это не беспробудное полоумие!

А что же было дальше? Он все-таки извинился перед Дубовицкой. Но как! Через два дня, узнав, что она в больнице, заявил по телевидению, что «немножко грубо поговорил с девушкой. Я ей доношу(?) извинение и вообще всем, кого я мог обидеть». Мог, но, пожалуй, не обидел. Это не извинение, а новое хамство. Во-первых, Дубовицкая не девушка, а беременная женщина и завтра, дай Бог, будет матерью. И надо не «я ей», а примерно так: «Я, замшелый местечковый подонок Жириновский, прошу и умоляю вас, Стелла (допустим) Александровна, принять мои нижайшие извинения за учиненную мной выходку орангутанга. Позвольте пожелать благополучных родов вам и доброго здоровья вашему дитяти. Если же вы не соблаговолите принять мои извинения, я сдам депутатский мандат, верну всю депутатскую зарплату за двадцать лет, поеду в Славянск и буду там искать героической смерти на баррикадах».

И тут нельзя не удивиться вот чему. Во-первых, никто из правдолюбов не упомянул даже, что Жириновский не депутат-новобранец, что он в Думе с первого созыва, т. е. вот уже дольше двадцати лет, и мог бы научиться хотя бы парламентскому поведению. Во-вторых, все выступали так, словно выходка по отношению к Дубовицкой — это какой-то срыв, случайность, первый приступ. Никто не посмел сказать, что Жириновский, выставляя на посмешище высший орган власти, все эти двадцать лет учиняет склоки, драки, дебоши, все время лжет и клевещет, издевается над кем и над чем хочет — от коммунистов до православной веры. Одно время коммунисты вроде бы что-то бормотали в свою защиту, давали отпор, но уже давно он их приструнил. И вот вместо того чтобы заткнуть это хайло, его на позорище всей страны избирают заместителем председателя Думы, т. е. вводит в первую пятерку лидеров страны. Почему? Да потому, что он нужен власти хотя бы для поношения коммунизма, Ленина, Сталина, всего Советского — поношения тупого, безграмотного, но иерихонски горластого. Власть то и дело твердит о необходимости единства народа, а сама вскармливает и спускает против народа вот таких блохастых бульдогов.