Чужое лицо

Не помогла бы и вторая комната. Сейчас нас уже допрашивали бы.

– Ты просчитываешь каждый свой шаг.

– Поэтому я до сих пор жив.

– Но как я узнаю, что за мной действительно следят? Может быть, все эти игры в шпионов только для того, чтобы меня запугать, заставить отказаться от расследования?

– Ты не узнаешь. А я не смогу тебе это доказать. Хотя нет. Смогу. Но доказательство может стоить тебе жизни.

– Вот опять. Ты снова пытаешься меня запугивать. Холли скрестила руки на груди и поежилась, точно от холода.

– Ты обедала?

– Нет.

– Я закажу для тебя что-нибудь поесть.

– Спасибо, что-то не хочется.

– Тебе нужно подкрепиться.

– Зачем? Страх лучше всякой диеты.

– Как насчет кофе? Или, может быть, чай?

– Как насчет имен, которые ты мне дал? Какое отношение они имеют к моей статье?

– Никакого, - покачал головой Бьюкенен.

– Что? Тогда зачем ты ко мне обратился? Чего ради я так рисковала?

– У меня не было другого выбора. Мне нужна твоя помощь.

Холли вскинула голову.

– Тебе нужна моя помощь? Что тебе может?..

– Драммонд и Томес. Важные люди, которым требуется охрана. Тебе удалось что-нибудь о них узнать?

– Зачем тебе это?

– Лучше, если ты не будешь иметь к этому никакого отношения.

– Не говори глупостей. С того момента, как мы встретились в поезде, ты все время пытаешься меня использовать. Хочешь, чтобы все было по-твоему. Должна признать, у тебя это неплохо получается, только на сей раз ничего не выйдет. Тебе нужна моя помощь? Но что я с этого буду иметь? Если твои дела не имеют отношения к моему расследованию, расскажи о них. Может быть, материала хватит еще на одну статью. Как говорится, ты - мне, я - тебе.

Некоторое время Бьюкенен смотрел на нее, затем с видимой неохотой кивнул:

– Возможно, ты и права.

– Нет, вы только посмотрите на него! Когда же ты перестанешь притворяться? Уверена, ты собрался рассказать все с самого начала, а теперь изобразил дело так, будто делаешь мне одолжение.

– Вижу, что тебя не проведешь, - примиряюще улыбнулся Бьюкенен.
– Как насчет кофе?

– Чай. Раз уж ты собираешься порадовать меня своим рассказом, я бы, пожалуй, действительно что-нибудь съела.

8

– Это связано с женщиной, о которой я тебе рассказывал в Новом Орлеане, начал Бьюкенен.
– Она послала мне открытку с просьбой о помощи. Мы должны были встретиться в "Кафе дю монд". Но она почему-то не появилась.

– Твоя старая любовь, - кивнула головой Холли.

– Нет. Между нами не было ничего такого, о чем ты сейчас подумала.
– Он замолчал, точно прислушиваясь к своим мыслям.
– По сути дела, из-за этого начались все мои беды. Мне нужно было остаться с ней.

Бьюкенен вспомнил, каким мучительным был выбор между Хуаной и чувством долга.

Лицо Холли не изменило своего выражения, только глаза слегка прищурились, точно она взвешивала каждое его слово.

– Во время нашей последней встречи я сказал ей, что она меня совсем не знает и любит не меня, а человека, чью роль я тогда играл.

Глаза Холли еще более сузились.

– Так и есть. Ты все время играешь. Вот и сейчас я не могу понять, говоришь ли ты правду или снова пытаешься меня одурачить.

– Я говорю правду, Холли. Можешь не верить, но это один из редких моментов, когда ты слышишь от меня чистую правду. Я должен ей помочь, чтобы снова стать тем, кем я был раньше. Я хочу быть самим собой и больше никогда не меняться.

– Последствия конспиративной работы?

– Я уже сказал, что ничего не знаю ни о какой...

– Ну зачем ты так! Я вовсе не пытаюсь поймать тебя на слове. Ты не хочешь меняться? Хорошо. Но зачем все так усложняешь? Почему нужно становиться кем-то другим?

Бьюкенен не ответил.

– Ты что, не нравиться себе?

Он упорно молчал.

– Как звали твою знакомую?

Бьюкенен заколебался. Все его существо и опыт, приобретенный за долгие годы работы, приказывали ему молчать. Он приготовился солгать, но неожиданно сказал правду:

– Хуана Мендес.

– Предполагаю, вы познакомились, когда вместе выполняли какое-то задание.

– Ты сама знаешь, чего стоят твои предположения.

– Не надо быть таким обидчивым.

– За время наших разговоров ты ни разу не получила от меня информации, представляющей какой-либо секрет. Все, что я говорил о своем прошлом, - из области гипотез. Для тебя я инструктор армейского спецназа. Это все, что тебе обо мне известно. Моя работа не имеет никакого отношения к твоей статье. Поэтому хотелось бы, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок.

– Я же сказала, не надо быть таким обидчивым.

– После того как ты уехала из Нового Орлеана...
– Бьюкенен рассказал Холли о том, как, прибыв в Сан-Антонио, обнаружил, что за домом Хуаны и ее родителей установлено наблюдение, и попытался найти какие-либо следы. При этом он ни единым словом не обмолвился о застреленном им "ковбое". "Драммонд и Томес". Папки с именами этих людей пропали. Хуана - специалист по безопасности. Похоже, эти двое были ее клиентами.

– Важные персоны, нуждающиеся в охране...
– Холли задумчиво подошла к стулу, на котором лежала ее сумочка, и взяла ее в руки.
– Я воспользовалась информационной системой в нашей редакции.

– Поэтому я тебе и позвонил. Из тех, кого я знаю, ты одна могла помочь мне так быстро.

– Знаешь что...
– Она окинула его долгим изучающим взглядом.
– Тебе не приходило в голову сыграть роль человека, у которого есть чувство такта?

– Что?

– Я нисколько не заблуждаюсь относительно природы наших отношений. Ты никогда не рискуешь, если не рассчитываешь извлечь из этого выгоду. И тем не менее мог бы, хотя бы из вежливости, сделать вид, что я тебе небезразлична.

– Я... Прости.

– Извинения приняты. Но если и с Хуаной Мендес ты придерживался такой же тактики, неудивительно, что у тебя ничего не вышло.

– Послушай, я пытаюсь исправить ошибку...

– Посмотрим, смогу ли я тебе помочь, - заговорила Холли после короткой паузы.
– Драммонд и Томес. У меня были свои подозрения на этот счет, но я решила всех хорошенько проверить, прежде чем делать какие-либо выводы.

– Драммонд - скорее всего Алистер Драммонд, - вставил Бьюкенен.
– Это имя сразу приходит на ум. Богатый, известный, влиятельный. Как раз то, что нужно...