Чужое знание

– Увы...

– Интереснейшее исследование! Местами интереснее, чем у Булгакова. И ведь все правда! Ни строчки вымысла - и это ужасает больше всего!

– Не сомневаюсь, - вздохнул Швед, лихорадочно соображая как бы половчее разговорить Аркадия Семеновича на интересующую его тему. Теоретически - многолетний начальник научного отдела киевского Дозора должен был знать о Пустой Книге очень много, если не вообще все. Это огромная удача, что Швед его встретил.

И тут Шведа вдруг одолели сомнения. Удача - капризная дама, как известно. И как-то ему в последнее время подозрительно везет. От нападения в поезде отбились, хотя на первый взгляд расклад был не в их пользу. Шагрон примчался по зову, словно только и ждал звонка - он ведь вполне мог быть занят, или вообще мог отсутствовать в Москве. И тут, в Питере - не успели приехать, и нате вам - закоренелый домосед-киевлянин, ходячая энциклопедия по делам Света и Тьмы, сидит, дожидается чтобы Швед выяснил все, что его интересует в данный момент. Разве не подозрительно?

"Скорее всего, - с неясной тревогой подумал Швед, - меня осознанно и тонко ведут. Совиная Голова, Завулон, Гесер - все вместе или кто-нибудь из них по отдельности. Мне, бредущему в потемках, подкладывают дощечки над ямками, ставят указатели на развилках, поддерживают под локотки, дабы не упал и подпинывают на поворотах, дабы не совался куда не следует. Шагрон приедет - впрямую спрошу: не велено ли ему было вчера кататься по Москве, желательно где-нибудь на юго-востоке, поближе к Люберцам, и ожидать звонка с воплем о помощи по транспортной части..."

– Скажите, Аркадий Семенович, вы знаете что-нибудь о Пустой Книге?
– спросил Швед вслух, решив, что узел проще разрубить, чем развязывать.

Бермас внимательно поглядел ему прямо в глаза - Шведу показалось, что он улавливает там горечь и разочарование.

– Разумеется, знаю. Но это запретная тема, Дима. Любые манипуляции с Пустой Книгой запрещены эдиктом Инквизиции от августа одна тысяча шестьсот девяносто седьмого года. И подписан сей эдикт в том числе Оливером Розендорфером, Пресветлым Гесером и Завулоном. Ну и еще несколькими не менее весомыми лицами мира Иных.

– Манипуляции с Пустой Книгой в мои планы не входят, Аркадий Семенович. Да и рылом я не вышел для этого - ну какой из меня сильный маг? Меня послали только ее найти.

– Кто послал?
– глухо уточнил Бермас.

– Оливер Розендорфер, Пресветлый Гесер и особенно Завулон, наш с вами прямой шеф. Насчет остальных весомых лиц не скажу, но наверняка они также осведомлены о моей миссии. Да, Аркадий Семенович, да, я сейчас работаю под тройным патронажем и где-то тут неподалеку вьются наблюдатели.

– Значит, опять...
– горечь прорезалась не только во взгляде Бермаса, но теперь и в голосе тоже.
– Что ж им неймется-то, Великим...

Он помолчал.

– Кто от нас наблюдает?

– Юрий.

– Минский?

– Он уже опять московский, но да, он.

– А от Светлых?

– Некто Солодовник. Вряд ли вы его знаете, он моего возраста. А от Инквизиции оборотень Хена.

– Сам Хена? Да уж...
– Бермас покачал головой и вдруг снова поглядел Шведу прямо в глаза.
– Я вам не завидую, Дима. Очень может быть, что вы войдете в историю как главный виновник неисчислимых бедствий. А истинные виновники как обычно останутся в тени.

– Поздно рефлексировать, Аркадий Семенович. У меня выбора нет. Или найду ее, или развоплотят, как у весомых водится.

– Так всегда и бывает, Дима. Так всегда и бывает...

Бермас помолчал, что-то обдумывая, потом негромко спросил:

– Скажи-ка, Дима... Только, пожалуйста, правду. В миссию тебя отрядила упомянутая троица Великих под эгидой европейского Бюро или... еще кто-нибудь?

– Если вы спрашиваете о том, беседовал ли я со Стражем и приняла ли меня Книга, то да, беседовал, и да, приняла, - ответил Швед буднично.

Бермас печально покивал с видом человека, покорно принимающего неизбежное.

– Что ж...
– произнес он словно бы через силу.
– Тогда противиться и впрямь бессмысленно. Я и все мои знания к вашим услугам, Проводник!

Последнее слово он произнес так, что не возникло ни малейших сомнений: писать его следует с заглавной буквы.

– Проводник?
– переспросил Швед машинально.

– Тот, кого избирает Пустая Книга, становится Проводником, - пояснил Бермас.
– Правда, до сих пор, по крайней мере в исторически отслеживаемый период времени, она избирала магов посильнее... Простите, Дима, однако так оно и есть.

– Я догадываюсь, - спокойно ответил Швед.
– И я это давно принял.

Он помолчал. Потом, наконец, сформулировал то, что хотел:

– Аркадий Семенович, раз уж мы внезапно встретились... Мне бы аналитическую справку о Пустой Книге, а? Как в Дозоре, как всегда от научного отдела. Особенно беспокоят возможные сюрпризы в случае, если с Книгой пытается работать слабый маг. Моего уровня. Чтобы очередной забег по граблям не устраивать.

– Справку - это можно, - почти без эмоций ответил Бермас.
– Посижу ночку, изучу вопрос, освежу в памяти. Вам как, обязательно письменно или можно на словах?

– Не стоит письменно. На словах даже лучше. Меньше следов, меньше хвостов.

– Что ж... Вы где остановились в Петербурге?

– А вот в этом доме, - Швед по-простецки указал пальцем. Дом за листвой еле просматривался.
– Четвертая квартира.

– Буду честен, в памяти освежать придется довольно много. Из того, что вам наверняка понадобится. Не буду тянуть, пойду штудировать. Телефончик у вас сменился, наверное?

– Московский - прежний. Да и украинские все еще работают...

Аркадий Семенович вынул смартфон - с виду пожилой и заслуженный, и некоторое время копался в нем. Потом вызвал и вопросительно глянул на Шведа.

Трубка в нагрудном кармане завибрировала и разразилась хард-роковыми риффами от Z.Z.Top. Номер, с которого звонил Бермас, в записной книжке отсутствовал, поэтому Швед к нему добросовестно вбил имя и зафиксировал.

– А вы где обитаете?

– У сестры. Это неподалеку. На Московском проспекте.

– А тут как оказались?

– С Пикулем встречался, - спокойно ответил Бермас.
– Точнее, должен был встретиться. Только он опять не пришел.

Аркадий Семенович поглядел на наручные часы и добавил:

– И, наверное, сегодня уже не придет.

Швед усмехнулся:

– А Пикуль всегда назначает встречи в садике имени себя?

– Не имени себя, а имени своего сына. Я должен был встретиться с Саввой Михайловичем. Были у нас общие интересы одно время... Он ведь земляк мне, из Киевской губернии родом.

– Не знал, - вздохнул Швед.
– Как все в жизни затейливо переплетено... Устанешь удивляться.

– Дожив до определенных лет, перестаешь удивляться, - грустно заметил Аркадий Семенович.
– Ладно, пойду я. Буду срочно нужен - звоните, даже если поздно, я все равно долго не сплю.