Чужой наследник 6

— Единогласно, — негромко произнес секретарь, перекрывая своим голосом шелест одежд вставших представителей.

Шуйский спустился с возвышения, уступив место председательствующего Игнатову. Тот вежливо поклонился собравшимся. И продолжил заседание.

— Итак, сиятельные господа. Поскольку Кабинет не имеет вопросов к Совету, приступим к вопросам членов Совета. И первым попросил слова его сиятельство князь Григорий Александрович Орлов. Глава клана Рубин.

Орлов поднялся на ноги и прошел к трибуне для выступающих. Он внимательно осмотрел зал, заглянув каждому из членов совета, казалось, прямо в душу. Членов Кабинета и императора он проигнорировал. И затем, в мягкой и вкрадчивой манере, совершенно ему не свойственной, начал свой доклад:

— Сиятельные господа. Мой вопрос слишком важен. И может поднять нежелательные брожения в обществе. Поэтому я прошу председателя поставить на голосование вопрос о том, что это заседание будет проходить в закрытом режиме. Необходимо попросить удалиться представителей прессы, которых сегодня неожиданно много на нашем заседании. Некоторые издания даже раньше не интересовались заседаниями Совета и не имели аккредитации.

— Неожиданная просьба, но я думаю… — Игнатов прервался, поскольку император поднялся на ноги. — Очевидно, есть возражения со стороны Кабинета. Прошу, Ваше Величество.

— Кабинет выражает протест. — Голос Шуйского раскатился по залу. — Последнее закрытое заседание Совета было сто двадцать лет назад. С тех пор власти Ожерелья всегда придерживались политики открытости и гласности в том, что касается основных решений о жизни общества. Я полагаю, что будет неверно нарушать эту славную традицию. Даже представить не могу, ваше сиятельство, что вы такое хотите предложить Совету, если это стоит обсуждать за закрытыми дверями. Хотите предложить впустить Хмарь в наши города? — Император сел. По залу прокатилась волна гневного ропота.

— Это возмутительно, Ваше Величест…

Председательствующий постучал палочкой по золотому гонгу, висящему справа от него.

— Прений никто не объявлял, князь. Если никто больше не хочет высказаться, ставлю вопрос на голосование. Кто за предложение князя Орлова, встаньте. Кто против, пусть останутся сидеть.

И сам Игнатов остался сидеть. На местах для князей произошло шевеление, некоторые из них начали подниматься.

— Восемь за, семь против. — Объявил секретарь. — Решение принято.

Шуйский снова встал.

— Вето императора. Вопрос процедурный. Вето.

Зал замер. Среди журналистов, наоборот, организовалось некоторое оживление. Скучнейшая обычно процедура начинала становиться задорной. Почти у всех, кто вел прямую трансляцию, начало расти количество зрителей.

Вето на решения Совета применялось императором примерно никогда. Вернее, последний раз это было так давно, что никто из нынешних членов Совета Князей уже и не помнил о таком. Что уж говорить о простых гражданах и журналистах. И это по поводу простейшего процедурного вопроса? Что же дальше будет?

— Решение Совета отклонено. Вето императора. Заседание остается открытым, — невозмутимо продолжил Игнатов. Ваше слово, князь.

Орлов бросил злобный взгляд на Шуйского, который ответил ему легкой уверенной усмешкой.

— Хорошо, господа. Я не хотел публично обсуждать несостоятельность нынешних властей Ожерелья, но воля императора не оставляет мне выбора. Все мы знаем, в какой тяжелой обстановке существует Ожерелье…

Шуйский, отключившись от потока красноречия Орлова, пытался анализировать ситуацию. Семь к восьми — хороший результат. Вот только… Среди вставших «ЗА» предложение Орлова был Николай Годунов-Шуйский, его троюродный племянник, недавно возглавивший род, отдельный от клана и по традиции входящий в Совет Князей. Император рассчитывал на его безоговорочную поддержку. Он не обсуждал с родственником будущее голосование просто потому что не мог с уверенностью сказать: он правильно разгадал планы заговорщиков. И вот теперь позиция Годунова была совершенно вне рамок поддержки родственных родов. Он просто должен был проголосовать против! Это если он ничего не знал и не был участников «заговора». Но что ему могли пообещать? Трон? Но это не смена династии. Может он просто тупой? Василий Александрович плохо знал этого сорокалетнего мужчину, ничем особенным он, до того как стал князем, не выделялся. Но и в каких-то особых глупостях он замечен не был. Впрочем, подумал Шуйский, Орлов, кажется, заканчивает. Пора выныривать из размышлений.

— … Ну и последние события, связанные с отставками министров и их гибелью, показывают совершенную неспособность нынешнего правительства справится с кризисной ситуацией. Напомню, уважаемому собранию, что столь вольное обращение императора с отставкой и назначением высших должностных лиц кабинета, также является нарушением привилегии Совета Князей, по утверждению министров.

— Вы что же, Григорий Александрович, нам предлагаете поставить на вид Василию Александровичу его, не устраивающее вас, поведение, — спросил с некоторым веселым изумлением Александр Николаевич Шуйский, глава клана Алмаз. Он еще не понял, что здесь происходит.

— Нет, князь. Я предлагаю обратиться к Платиновой конвенции. Четырнадцатый раздел. Главы со сто первой по сто четвертую.

Орлов театрально замолчал. Журналисты начали лихорадочно рыться в паутине, ища конвенцию. Секретари и помощники некоторых из присутствующих делали то же самое. Шуйского даже слегка отпустило напряжение. Он все понял правильно. Просчитал говнюков. Вот только настроение тут же испортилось. Помощники Годунова сидели неподвижно. Этот предатель знал, о том, что готовится. Знал и не сообщил. А значит, уравнение власти нужно переписывать. Победа в голосовании, казавшаяся формальностью, внезапно стала проблемой.

— Конкретизируйте ваше предложение. — Также невозмутимо произнес Игнатов, который, кстати, тоже не полез проверять забытую уже четыреста лет как конвенцию.

— Я полагаю, сиятельные господа, для Ожерелья настало время обновления. И наши предки мудро предоставили нам такую возможность. Согласно упомянутым мной нормам права, я хочу поставить на голосование Совета Князей вопрос о смене династии. Вернее, первым вопросом должен быть вопрос об отказе в доверии правящей династии и отрешении ее от власти.

Секунда потерянной тишины.

— Ты с ума сошел, червь! — Вскочил на ноги глава клана Алмаз. — Господа, он сумасшедший!

Что здесь началось. Все подскочили, крича одновременно. Александр Николаевич бросился стаскивать с трибуны Григория Орлова. Журналисты купались в волнах эндорфинов и выдавали в эфир эксклюзивный контент. Просмотры росли. Сейчас за происходящим в Совете наблюдали уже миллионы зрителей. Спокойными оставались только император и некоторые члены кабинета.