Чужой поиск

Тоскливая боль сковала ее грудь, Инна уже не могла пошевелиться. Боль разрывала, отзываясь в каждой клеточке тела уколами мелких противных иголок. Сможет она ее долго выдержать? И надо ли ее выдержать?

Кристина очнулась от забытья короткого сна. Густые сумерки наползали на развалины причудливыми хлопьями, пряча стены домов. Она напрягла зрение и на стене ближнего дома увидела почерневшую табличку. На ней было написано «Фестивальная улица». Кристина усмехнулась, название вряд ли располагало к веселью.

Очень хотелось пить. Она, вспоминая движения десантников роты, собралась и выскочила из убежища. Согнувшись, побежала к дому. Встала у стены, прислушалась. Только ветер шелестел по безжизненным камням. Так, пригибаясь, она бежала от стены к стене, старясь запомнить путь, чтобы не заблудиться на обратном пути.

Заброшенный магазин нашелся в полуподвальном помещении рухнувшего длинного дома по кислому запаху испорченных продуктов. Прижав рукав к носу, Кристина нырнула в небольшой проем в обвалившихся на землю кирпичах. В зале стояло несколько стеллажей, торчавших в полутьме белыми ребрами полок и повалившиеся у кассовых терминалов стойки. Она не спеша прошла между кассами, взглядом выискивая на нижних полках бутыли с водой.

Нашла. И не обращая внимание на жуткий запах, открутила крышку и припала губами к горлышку.

Напилась теплой воды, умылась. Затем осмотрелась. По такой жаре, что стояла на улице, продукты пришли в негодность, ведь холодильники не работали. Пакеты с кефиром взбухли и порвались. Вылившаяся на пол масса жутко воняла, к ней еще добавились запахи загнившей колбасы и заплесневелого хлеба.

Кристина нашла полку с консервами. Осмотрела их, выбрала наиболее прохладные и дорогие, сунула три плоские банки тушенки в карманы. Затем внимательно осмотрела пакеты с хлебом. Нашла зачерствевшую буханку, но без следов плесени. Прихватила целую бутыль с водой и вышла наружу.

Сгибаясь под тяжестью пятилитровой канистры, доковыляла до подвала.

Инна все также лежала на боку, только молчала. Кристина взяла нож, что полагался каждому бойцу роты и висел на поясе камуфляжа, и неловко, с трудом, продырявила банку консервов. Запах вареного мяса поплыл в воздухе. Она принюхалась, присмотрелась. Потом расковыряла банку шире. И жадно, черпая пальцами теплые куски, стала есть, еще и откусывая от буханки кусочки хлеба. Немного насытившись, попила воды. Вытерла губы рукавом.

— Инна, тебе надо поесть, — сказала жене командира.

Та продолжала лежать, уставившись взглядом в одну точку на каменной россыпи.

— Ладно, захочешь — возьмешь, — Кристина вздохнула, и закрыла глаза.

Она не знала сколько времени пролежала, прислонившись спиной к кирпичам подвала. Еда и вода разморили ее, и Кристина снова задремала, ощущая, что силы медленно к ней возвращаются.

Очнулась она от шороха, будто кто-то осторожно подкрадывается по каменным обломкам. Кристина моментально собралась, нащупала рукоять ножа. Зажав его обеими руками, выставила перед собой, уперев рукоять к груди.

Шорох прекратился. Потом послышался тихий скулеж, и в подвал спрыгнула тень. Еще поскулила. Перебирая лапами, к Инне подошла собака.

— Шарик?! — не поверила Кристина.

Пес даже не вздрогнул. Стоял над Инной и тихо скулил.

— Шарик, родной, — позвала Кристина. — Подойди ко мне. Ты, наверное, есть хочешь? Я покормлю тебя.

Пес послушался, приблизился, сунул лохматую голову ей в ладони. Кристина запустила пальцы в спутанную шерсть, и нежно погладила собаку. Затем вывалила на плоский камень остатки из открытой банки тушенки. Пес размеренно слизал их, потом языком смахнул с подставленной ладони воду. Зевнул, покрутился и улегся, уронив морду на ноги Кристины.

Инна умерла на третий день. Она так и не поднялась ни разу. Осталась лежать в той же позе, с устремленным в угол взором. Ее большие глаза потускнели, растрепавшиеся от ветра волосы накрыли лицо будто покрывалом. Пес не отходил от ее тела, словно ожидая, что она поднимется.

Пришельцев не было видно. Да вообще никого не было. Заброшенная земля в безразличных развалинах.

Кристина полдня сидела на выходе из подвала, щурясь на солнце. Ветерок трепал её волосы, она пыталась их собрать. Также, как и свои мысли. На закате солнца её взгляд наткнулся на семь сгоревших танков на другой стороне широкого полотна МКАДа. На опущенные к земле стволы пушек, с прикрепленными цилиндрами инопланетного оружия. И она вспомнила слова капитана Войнова, который говорил Аркадию, перед тем как уйти в бой, а гения отправить в Косино. Тогда Кристина не смогла унять любопытство и подслушала.

— Аркаша, ты пойми, жизнь она штука такая. Нет в ней явной правды, или явной лжи. Есть выбранный для себя мир, ради которого ты живешь. Есть выбранные тобой принципы в этом мире. Врага не надо пугать, его надо истреблять, женщину надо любить, а не иметь, а жизнь… надо прожить, и не просрать. Вот так, дружище.

Кристина не поняла смысл этих слов. Все путано, неясно и сложно. Как это? Ведь есть родители, родственники и друзья. С ними можно вести себя так, как взбредет в голову. Что захотела, то сказала. А там их проблемы, как ее понимать. Что захотела, то сделала. Подумаешь! Ей же так захотелось! Терпите! Не нравится? Так не слушайте и не обращайте внимание.

Но получается, что за поступки надо уже отвечать. И никто не махнет рукой, никто не скажет — бог простит. Родители могли ругать, орать несколько часов, но помогали. А ее бойфренд сюсюкал с ней, но потом предал в один миг. Вот как это?

Кристине стало очень одиноко среди двух мертвых тел, и очень тоскливо рядом со скулящей собакой. В сердце защемило так, что захотелось плакать, но слезы застыли в глазах. И в памяти снова всплыли образы...

Дед Миша — смешной, заботливый и неугомонный человек, стремящийся быть в самой гуще.

Умница Аркадий — странный, непосредственный, самолюбивый. Но как он спорил с капитаном перед последним боем! Как рвался вместе со всеми!

Дима Арцыбашев — большой, застенчивый. Что-то хотел ей сказать, но убежал... и не вернулся.

Денис, Витя, Платон... Анатолий Сергеевич, Семен, Вера... Уж сестру свою Кристина не понимала. Она вообще редко что-то делала для себя. Постоянно суетилась... ради других и не требовала ничего взамен.

Выходит то, что сделал капитан и солдаты, и Аркаша с Семеном, было для людей? Для тех, кто остался?..

"Всегда найдется тот, кто станет богаче за чужой счет. Природа людская такая — подлючая." Это были слова капитана Воинова. А уж он то знал, что говорил.

И Кристина поняла, что нельзя оставлять на Земле оружие пришельцев, переделанное против них.

Да! И это будет ее поступок.

Кристина смахнула волосы со лба, перебирая грязные пряди. Вздохнула. Потом, свистнув Шарика, отправилась к магазину.

В подвал она возвращалась, неся за спиной два рюкзака, набитые продуктами, кое-какой одеждой, и еще всякой всячиной. Освободила один рюкзак, высыпав его содержимое на большую полиэтиленовую скатерть. Разобрала предметы по кучкам. Потом закинула пустой мешок за спину, и направилась к сожженным танкам. Шарик семенил за ней.