Чужой портрет
Шрифт:
а душу ветер пролистал: и слезы литься забывали
я погружаюсь в горький сон
я заслужила это все.
М. Зайцева. 18.12.2023
Глава 49
Алекс смотрит непривычно. Верней, для меня непривычно. Мягко, усмешливо, понимающе. Этот взгляд дарит ложное ощущение глубины человека. Можно обмануться, пока не начнет двигаться, пока не заговорит. Хорошо, что в случае с Алексом этого не произойдет никогда. И те, кто случайно посмотрят в его сторону, воспримут только внешнее. Этот взгляд, эту полуулыбку, одухотворенность
И обманутся. Пожалеют, наверняка. Такой молодой…
— Привет, Алекс, — здороваюсь я, осматриваясь. Не то, чтоб я хотела сюда идти, но просто маму навещала, и как-то ноги сами понесли.
Я не видела его мертвым.
И не была на его могиле.
— А у тебя тут… уютно…
Прохожу, сажусь на лавочку, смотрю на фотографию, приклеенную на простой серый памятник. Сама могила выглядит ухоженной, и я вспоминаю неожиданно, что никогда не интересовалась, есть ли у Алекса родственники. Наверно, мозг пытался защититься от жуткого воздействия, отрицая всю ненужную, связанную с происходящим кошмаром информацию.
Потому что у такого зверя просто не могло быть ничего человеческого. Ни родителей, ни детей, ни братьев-сестер…
Но, оказывается, практически у каждого есть люди, которые думают о нем. И, наверно, любят…
Кажется, Алекс упоминал, что у него есть бабка. Где-то в старом рыбацком поселке живет, опустевшем еще при Советском Союзе. Неужели, она прибирает тут, ухаживает за могилой?
Так странно…
И то, что я тут сижу, тоже странно. И отдает ненормальностью. Вообще, меня сюда не тянуло все то время, пока жила в этом городе. И когда мама умерла, я ходила к ней на могилу, ухаживала… А вот сюда, в эту сторону, и не заглядывала. Хотя знала, где его похоронили. Следователь из полиции зачем-то сказал, дал ориентиры. А я была в таком жутком состоянии, что и не стала отказываться от этой информации. И вот надо же… Пригодилась…
Сижу, смотрю на фотографию, на улыбающегося молодого парня на ней… И пытаюсь поймать хотя бы тень от прежнего своего ощущения ненависти, перемешанной густо с облегчением и даже злорадством. Он плохо умер. Он это заслужил.
И… Ничего. Вообще ничего!
Просто могила. Просто фотография.
Так странно разговаривать с пустотой…
Но потребность как-то завершить это все непреодолима. Только теперь, глядя на улыбающегося Алекса, я понимаю, для чего это все было.
Для чего я сюда приехала, контрабандой, практически, приехала, сбежав из больничной палаты.
Конечно, сама бы я ни за что не добралась до родного города, без денег, без документов. Но тут Аня помогла.
И деньги одолжила, и документы принесла мои. И прикрыла от вездесущего внимания Каза.
А самое главное, не спрашивала, для чего мне это все внезапно.
— Ты, в принципе, вполне уже дееспособна, — сказала она, глянув предварительно в мою историю болезни, — хотя, стоит полежать подольше…
— Нет, мне надо… Ненадолго…
— Вернешься? — Аня остро посмотрела мне в глаза, и я закивала, подтверждая, что да, вернусь. Я и не собиралась обманывать. Убегать не собиралась.
В этом городе теперь — мои близкие люди. Здесь — студия, где я буду учиться. Здесь — Каз… Куда я побегу отсюда?
Но потребность вернуться туда,
откуда так поспешно уехала, не отпускала. Что-то звало назад. Я не думала, что буду делать там, в бывшем когда-то родным городе, где сейчас у меня даже угла своего нет. Не думала, как это будет со стороны выглядеть… Просто… Просто надо мне было.— Давай Каз отвезет, — предложила все же Аня, — он не откажет…
— Нет! — я поспешно замотала головой, с ужасом представляя эту поездку.
Нет, со своими мертвецами надо встречаться наедине. Иначе они утянут за собой не только меня, но и того, кто рядом.
Я не хочу, чтоб Каз знал… Про это. Не хочу! Никто не знает! И никто никогда не узнает!
— Ну смотри… — вздохнула Аня. Помолчала и добавила осторожно, — ты же понимаешь, что он тут всех на уши поставит?
— Прикрой, пожалуйста… — я сама не верила, что прошу ее о таком. Хотя, с другой стороны, кого мне еще просить? Аня — женщина Хазара, она неприкосновенна. А всех остальных Каз нагнет.
— Черт… — Аня отвернулась, побарабанила тонкими пальцами по столешнице… — Ладно. Но обещай, что вернешься. А то Каз…
— Вернусь!
— Он хороший, вообще-то, — продолжила Аня, словно оправдывая его, — просто он… мужик, понимаешь? А они совсем по-другому думают… И иногда их дико хочется уе… то есть, ударить чем-нибудь…
— Да… — с этим нельзя не согласиться.
— Возвращайся, Марусь, — тихо попросила Аня, — а то он с ума сойдет… Как в сказке про Аленький цветочек…
Я подумала, что Аня преувеличивает, но говорить ничего не стала. Просто кивнула. И тем же вечером, дождавшись, пока в больнице все утихнет, переоделась в одежду, которую мне принесла Аня, и уехала на автовокзал.
Потом был поезд.
И снова автобус.
И вот я здесь.
Сижу, смотрю в лицо своего кошмара и ловлю себя на какой-то картонности ситуации, глупости. Вот зачем приехала? Да еще и с такими сложностями?
Ну хорошо, маму проведала, поплакала, рассказала ей про Ланку, про Вальчика, про Каза даже рассказала! Стало легче, хотя я ждала… Чего-то ждала. Может, того, что мама подаст какой-то знак мне, как когда-то во сне, подскажет, как дальше быть. Я же на перепутье, в полном раздрае.
— Мне так тяжело, мам… — я сидела возле заросшей травой могилки, гладила простой деревянный крест, — я не знаю, что делать… Я люблю его. И боюсь. Так боюсь… Вдруг, он… Он такой жесткий, мама… Он меня сжимает, и дышать не могу. И без него не могу. Он приходит, смотрит, говорит что-то… И я умираю… И без него умираю… И сказать ему никак не получается. Я боюсь, что он меня разрушит. Меня уже разрушали… Физически. Боюсь, что морально — не выдержу. Это больнее гораздо… Мама… Что мне делать, мама?
_________________________________
Что мне делать, мама, как мне быть?
Я хочу , чтоб просто, не опасно,
И, как в детстве, солнечно и ясно
Стоит лишь в прихожей дверь закрыть.
Что мне думать, мама, как понять
Где я не права, когда все зыбко?
Я хочу, как в школе, чтоб ошибка —
Лишь возможность все перерешать…
Как вернуть мне, мама, чистоту
Мыслей и эмоций? И упрямо
Я зову, но ты не слышишь, мама…
Почему забыла меня тут?